— А я думал, что мы отсталые и неразвитые… — пожал плечами Крюков.

— В техническом плане — да. В плане разума — нам нет равных! Рисунок девятилетней девочки Кати, попавший в руки ученых планеты Усьвакань, до сих пор вызывает ожесточенные споры. Порой доходит до кровавых войн. Десятки ученых застрелились, еще десятки ушли в горы, а на планете Соншара даже основали культ неизвестной картине. Говорят, та зарождается новая религия! А Катя всего лишь нарисовала любимую собачку.

— Собачку? — переспросил Морокл, — так это была собачка! То-то я думал, что в кроссворде букв слишком много.

Живодеркин раздал бокалы и, гордо выпрямившись (доставал он Крюкову едва ли до подбородка), сказал:

— Ну, за человечество и разум! В конце концов, это мы первыми вырастили хлопающуюся кукурузу!

Выпили. Водка оказалась на вкус слегка горьковатой, но чрезмерно слабой. Наверное, первая посылка пришла уже очень давно, и ядреный напиток успел как следует выдохнуться. Аккуратно хлебнувший капельку Морокл поморщился и поставил стакан на стол. По его лицу пробежали красные кляксы, а кончик носа засветился голубым:

— Что это за гадость? Отрава какая-то…

— Национальный напиток, — охотно объяснил Живодеркин, — извините, что без закуски.

— И так сойдет, — махнул рукой Крюков, — может, вы все-таки подпишите? Нам идти надо…

— Приятно, когда тебя считают лучшим адвокатом Вселенной, — самозабвенно продолжал Живодеркин, — вот так родился в простой семье рабочих и крестьянки, и не подозревал, что когда-нибудь где-нибудь за что-нибудь… Еще по бокальчику?

— Разве что чуть-чуть, — оживился Крюков, который, как и любой уважающий себя россиянин считал грехом не выпить меньше двух рюмок за один присест. Даже поговорку по такому случаю припомнил.

Живодеркин налили еще. Выпили. Страховой агент смотрел за этой процедурой с плохо скрываемым пренебрежением. Его любимым напитком во все времена оставался маго-маго.

— Гхм, — деликатно кашлянул он, когда Крюков и Живодеркин опустошили бокалы по второму разу, — подпишите?

— Охотно.

Живодеркин взял папку, ручку и поставил внизу документа свою размашистую подпись. Морокл принял папку и хлопнул в ладоши. Из воздуха возникла мохнатая рука. Морокл вложил в нее папку с ручкой, и рука исчезла.

— Ловко у вас все устроено, — подивился Живодеркин, — еще по бокальчику?

— Нет, спасибо. Нам еще бегать и бегать.

— Жаль. А то могли бы хорошенько посидеть. А после работы на рыбалку смотаться в местный океанариум. Я бы трески заказал и сома во-от такого!!

— Сома ловить? — заинтересовался Крюков, который был ярым поклонником рыбалки. Правда, в последние годы выезжать на природу с друзьями получалось крайне редко, но прошлой весной он смог похвастаться двумя сазанами и целой связкой окуньков размером с локоть.

— Пойдем, — настойчиво потянул Крюкова за рукав Морокл и отчего-то посмотрел на блеснувшие на руке часы, — надо спешить, а то…

— Что-то случилось?

— У меня плохое предчувствие. А предчувствие страховых агентов, знаешь ли, штука проверенная…

— У меня вот тоже предчувствие было, — сказал Живодеркин, — работал я тогда адвокатом в Армавире. Однажды ночью лежу и вдруг чувствую, что что-то не так. То ли из-за того, что собака в коридоре залаяла, то ли из-за зеленых человечков, которые потолок пробили и рухнули прямо перед моей кроватью. Ну, чувствую, за мной пришли…

Неожиданно со стороны стола что-то зашипело, и чей-то искаженный помехами голос произнес:

— Измаил Кириллович! В вашем кабинете обнаружены два уголовных преступника, разыскиваемых полицией всех цивилизованных планет. Огромная просьба оказать содействие МУРЛО и задержать их, по возможности оглушив тяжелым тупым предметом. Мы сейчас будем.

— Узнаю этот голос, — проворчал Морокл, на висках которого мгновенно возникли капельки пота, — тот самый тип, что пытался арестовать нас в регистратуре…

Крюков с надеждой посмотрел на Живодеркина:

— Задерживать будете?

— Земляка?! Ни за какие ковришки! — гордо выпятил грудь Живодеркин, — и завтра же удалю из кабинета все камеры и громкоговорители. Шагу ступить негде! Диктатура!

— Тогда мы пошли, — сказал Морокл, — и по возможности бегом!

Они развернулись к двери, но в это время Живодеркин воскликнул:

— Стойте! Вы кое-что забыли!

Подбежав в Крюкову, он сунул ему в руки какой-то продолговатый предмет, похожий на не-большую дубинку с резиновым наконечником:

— Это волшебный посох.

— Волшебный? — нервно хмыкнул Морокл.

— Многие во Вселенной считают, что волшебства нет, но мы, люди, так же знаем, что домовые охраняют наши дома, а водяные живут в болоте. Он заряжен на одно единственное волшебство, но, думаю, тебе пригодится.

— А как же вы?

— Это экспериментальный образец, — махнул рукой Живодеркин, — я еще настругаю. Главное набалдашники — они в наше время дорого стоят, да и редкость большая… но ничего, справлюсь как-нибудь.

Морокл настойчиво дернул Алексея за рукав и взял посох:

— Давай. Не знаю, волшебный это посох или нет, но бить по голове я им собираюсь однозначно.

Они распахнули дверь, и очутились в разношерстной толпе ожидающих приема. Пару раз даже мелькнули знакомые… морды. Все вокруг ворчали и возмущались.

— Успеем добежать до лестницы? — спросил Крюков, ожесточенно работая локтями.

— Плохого ты мнения о местной полиции. Кажется, они уже здесь…

— Алексей Крюков и Эдуард Ф. Морокл! Не двигаться! Вы на прицеле! Шаг в сторону будет расцениваться как попытка к бегству! Ясно? — раздалось откуда-то спереди.

Крюков застыл на месте. Морокл тоже остановился.

— Что делать будем?

— Может, затеряемся в толпе?

— В какой толпе?

Толпа действительно исчезла. При первых звуках голоса полицейского многие из стоящих в очереди решили, что лучше прийти завтра и в спешке ретировались кто куда. Небольшая кучка существ как раз исчезала за поворотом.

Зато стали хорошо видны полицейские. Их было двое. Все те же четырехногие, однорукие и лысые. С неизменными пистолетами в руках. Они стояли около лестницы, ведущей на нижние этажи, и за их спинами шумел водопад.

— У тебя, совершенно случайно, нет еще одной бомбочки, которая бы разнесла нас на мелкие атомы и перенесла подальше отсюда? — одними губами спросил Крюков.

— Уже нет, — прошептал Морокл, — да и дверей поблизости нет. Вот незадача…

— Дверей навалом. Может, прошмыгнем?

— Я не о тех дверях. Есть двери-порталы в другие звездные системы. Для существ нетренированных они невидимы, не осязаемы и не слышимы. Если бы у нас в запасе было минут двадцать…

— Боюсь, мне придется брать у тебя уроки в четырех стенах с одним единственным окошечком.

— Верно…

— Вы арестованы, — между тем сообщил один из полицейских, — не двигайтесь, пока мой напарник не подойдет и не обезоружит вас. Будет лучше, если вы поднимите руки.

Морокл рук поднимать не стал, зато раскрыл рот и выдал такое многосложное ругательство, что у небольшой кучки существ за их спинами пожелтели и отвалились уши, а очки у одного из полицейских треснули.

— За пререкание с представителями закона — расстрел на месте, — сказал полицейский, снимая очки и бросая их за спину, — вы и так заставили нас побегать по порталам в поисках, а теперь еще и грубите. Пожалуй, я застрелю страхового агента первым.

— Нет! Лучше его! — закричал Морокл, указывая пальцем на Крюкова.

Взгляд Крюкова уперся в два черных дула космических пистолетов.

— Есть предсмертные пожелания? — осведомился обозленный полицейский без очков.

Толпа за спиной Крюкова одобрительно зажурчала. Всем хотелось посмотреть на расправу с преступниками, тем более с теми, которые подло прошли к адвокату без очереди.

— Оставьте меня в покое!

— Ну, этого я гарантировать не могу, — усмехнулся полицейский, — после смерти все равно придется побегать. Бумажки заполнять, доказывать, что ты не верблюд (на небесах с этим проблемы), сам понимаешь…