Вот что они уничтожили.

Он прошёл через комнату, и пепел скрипел под его сапогами.

В коридоре Ферус завернул за угол и оказался в большом атриуме с высоким потолком. Огромные окна были забиты досками. Камни были покрыты копотью и испещрены выбоинами. Но хотя всё было совсем иным, чем он помнил — Ферус знал дорогу даже в темноте.

Он ступал мягко, беззвучно. Он не чувствовал здесь и следа Живой Силы. Он позволил гневу расти в своей груди. Ферус всегда мог достать его, когда нужно будет. Император обучил его этому.

Турболифты были отключены, так что ему пришлось подняться по ступенькам в одном из шпилей наверх, к Комнате Карт. Стены были полуразрушены. Пол был неровный, с глубоко пропаленными в камнях дырами. Ферус заглянул в одну из них и увидел пол атриума в сотнях метров внизу. Когда он провёл рукой над сенсором, голографическая карта Галактики вернулась к жизни.

Иногда Энакин сидел здесь часами. Все знали это и оставляли его одного. Он был способен запускать в движение целые системы, запоминая детали языков, атмосферы, минералов, истории, географии… затем запускать другую систему, затем ещё одну, затем ещё, ещё и ещё… и удерживать всё это в голове, запоминать.

Он был таким одарённым.

Избранный.

Ферус прошёл сквозь голографические карты, сквозь занавеси информации, схем, миров и картин. Бледно-голубые, красные, золотые, зелёная… вся Галактика вращалась вокруг его головы. Он прошёл к отображению системы Беспин и получил доступ к планете с её газообразной атмосферой.

Появились факты: язык, география, химические свойства. Ферус дотронулся до плотного облачка газа пальцем. Появилось сообщение.

«Координат астероида нет. Маячки установлены на двух кораблях. Всего три корабля. Будут соблюдать эфирную тишину. В багаже запасной маячок. Активирую, если понадобится».

А затем замигали координаты места, где Флейм ждёт. Он был прав. У неё в рукаве был ещё один козырь. Она знала, что Вейдер придёт сюда и узнает, где она. Ферус стёр координаты.

Его худший страх — что как-то она узнала расположение астероида и выдала его — не подтвердился. Съезд мог состояться.

Ферус отключил систему.

Вейдера всё ещё не было.

Ферус спустился по лестнице обратно к главному уровню. Он вышел в большой коридор, держа руку на комлинке, готовый отправить сообщение для Солис.

Он почувствовал его издалека, прежде, чем увидел, шагая вниз к центральному холлу, так, словно Храм всё ещё стоял, как раньше, словно всё, что окружало его, всё ещё было благородным и прекрасным. Его сапоги звенели по избитому, почерневшему камню. Он шёл так, словно Храм принадлежал ему.

Вернее, он думает, что Храм ему принадлежит.

Вейдер увидел его.

Они остановились. В конце пыльного коридора, полного теней прошлого, они встретились друг с другом лицом к лицу.

Солис пряталась на границах атмосферного шторма. Это было хорошее укрытие. Гравитационные сдвиги швыряли маленькие астероиды, словно камешки из детских рук. Здесь было далеко не так плохо, как в центре шторма — но и ждать сигнала было отнюдь не скучно. Рай-Гаул сидел в кресле второго пилота. Они оставили корабль Феруса на планете в Среднем Кольце. Теперь Солис надеялась, что имперцы уже направляются туда.

Всё предприятие наконец подходило к концу. К Ферусу Солис присоединялась без особого желания. После того, как на её колонию на поверхности Корусканта был совершён набег, она больше не видела в своей жизни смысла. Но Ферус сделал ей предложение, от которого невозможно было отказаться. После Приказа 66 она поклялась больше никому не доверять. Но Ферус всё равно умудрился вовлечь её в своё дело, в группу тех, кто казался ей героями — Декс Джеттстер, Курран, Китс, Орион и, конечно же, Тревер. Не столько в качестве участника — она была не слишком хорошим оратором — но как присутствующего.

Теперь цель была почти достигнута. Все они приложили руку к созданию восстания. Солис была уверена, что после этого Ферус найдёт новую цель. Ферус… Солис волновалась за него, а она не любила за кого-либо волноваться. Ферус что-то потерял. Работа в качестве двойного агента подвергала его опасности. И Солис, и Рай-Гаул чувствовали это. Солис надеялась лишь, что он снова сможет стать прежним.

Замигал канал экстренной связи. Солис потянулась вперёд — сердце заколотилось — и включила комлинк. Это был Тома.

— Ферус отправил сообщение. Он даёт разрешение. Можешь привозить лидеров сопротивления. Через несколько часов шторм усилится достаточно, чтобы корабль мог разбиться. Приезжай немедленно.

— Так точно, — сказала Солис. — Отбой.

Она вернулась в кают-компанию, заполненную пассажирами. Те смотрели на неё в ожидании со спокойными лицами. Они уже многое прошли. Они умели ждать.

— Мы получили разрешение. Влетаем в зону шторма. Будет трясти, — сказала она. — Пристегнитесь к сиденьям ремнями безопасности. Гарантирую — они вам понадобятся. Но не волнуйтесь. Мы прорвёмся. Если не откажут все системы — но вероятность этого очень маленькая.

Некоторые побледнели. Один из лидеров крепче стянул ремень безопасности.

Солис отправилась обратно в кабину, чтобы изучить схему шторма. Она была рада, что летит на корабле Флейм. Он был быстрым и маневренным — и в то же время прочным. Хотя гравитационные сдвиги и массивные метеоритные дожди создавали полнейший хаос, было полезно немного изучить схему, прежде чем продолжать. В местах, где шторм был наиболее сильным, порой было сложно даже свериться с навигационными картами.

— Я слышал, что ты сказала, — проговорил Рай-Гаул. — Ты упоминала отказ систем.

Солис пожала плечами.

— Я сказала, что больше вероятность того, что этого не будет. Но кораблю придётся туго. Я пыталась приободрить их.

— Странный у тебя способ приободрять.

Она увеличила схему шторма, чтобы с ней легче было сверяться во время путешествия.

— Пошли, — сказала она.

Шторм всегда начинается с внезапных воздушных ям и повышения метеоритной активности. В это время пилоты часто обдумывают свою идею срезать несколько миль, пролетев через шторм. В это время они смиряются с новым планом полёта и тем, что придётся опоздать в место прибытия.

Солис установила курс в самое сердце шторма.

Воздушные ямы оказались глубокими и опасными. Корабль неизбежно попадал в них; от них невозможно было увернуться. Они всасывали корабль, заставляя пассажиров и пилотов попрыгивать на сиденьях.

Гравитационные сдвиги почти вырывали управление из рук Солис. Самых больших астероидов ей удавалось избежать, но порой некоторые пролетали достаточно близко, чтобы сбить корабль с курса. Она буквально висела на управлении, руки сжаты на рычагах, глаза напряжены, чтобы не пропустить ни одной мелочи в пыльной серой круговерти шторма.

— Астероид, лево руля! — сухо сказал Рай-Гаул. Корабль разминулся с астероидом буквально на расстоянии нескольких метров.

Солис проложила путь сквозь поле астероидов и бросила корабль в воздушную яму, настолько ужасающе глубокую, что из кают-компании раздались испуганные крики. Она вывела корабль из ямы и направила в стремительное пике, чтобы избежать следующей. Крошечные астероиды бомбардировали щиты корабля. Рычаги управления дрожали под руками.

Шторм усиливался. Солис с трудом удерживала управление кораблём. Впереди вспыхивали газовые облака — ярко-фиолетовые и оранжевые, освещая кабину.

Солис покрылась потом и бросила беспокойный взгляд на системы контроля, когда Рай-Гаул сказал:

— Астероид прямо по курсу.

Она рискнула и увеличила скорость до максимума. Обогнула очередной астероид и взяла курс на кусок скалы, настолько большой, что у него была собственная атмосфера.

Внезапно корабль гладко выравнялся. Он шёл ещё не совсем ровно, но Солис уже могла его контролировать.

Она приземлилась возле небольшой группе куполов зданий жизнеобеспечения, из которых состояла база. Из одного из укрытий вышли Тома и Райна и направились к ней. Лун бежал к кораблю, за ним, чуть медленнее — Гарен Мулн. Шествие замыкал Орион.