За это Вейдер был благодарен профессионалу и честному джедаю, который бы никогда не предал Повелителя.

— Но к чему тогда наёмный убийца?

Лекауф немного расслабился в кресле на челноке. Он сидел лицом к Вейдеру. Вопрос адъютанта был вызван любопытством, а не желанием поспорить, Вейдер это чувствовал. Лекауф хотел у него поучиться. Это означало, что за ним следует внимательно приглядывать, даже несмотря на самоотверженную верность, выказанную ранее.

— Он был верен своим идеалам, — ответил Вейдер. — У клонов не будет его памяти, но я уверен, что они будут обладать такой же верностью и храбростью, а их идеалы будут теми, какие заложу в них я — верность Императору.

Когда он сможет уединиться в своей каюте, чтобы принять питательные вещества?

— А его способности в Силе представляются в этой связи особо ценными.

Казалось, Лекауф едва удерживает себя от того, чтобы задать очевидный, но вместе с тем и опасный вопрос. Будучи военным, он достаточно долго служил рядом с Палпатином, чтобы знать, вероятно, кем был Куис. Вейдер почти слышал его мысли.

«Это Император послал Куиса?»

Не самая удачная мысль задавать такой вопрос или отвечать на него. Но если пойдут слухи, из них последует, что Вейдер утратил доверие Императора. Обычным людям никогда не понять отношений между Повелителем ситхов и его учеником.

Они ошибочно примут покушение на Вейдера за месть или борьбу с соперником, а не за жестокий урок.

В этом они совсем не отличались от обычных джедаев. Тёмный джедай пойдёт намного дальше в своём понимании. Досадно, что с Куисом так получилось, но мёртвый он сейчас намного ценнее, чем при жизни.

«Учись отпускать всё, что боишься потерять». Джедайский образ мыслей — в принципе, верно, если не считать, что он достаточно однобоко отражает общую картину. Ханжество во всём. Вейдер понял, что он боялся потерять… одобрение Палпатина. Теперь он больше этого не боится. Он опять попробовал гнев на вкус. Когда-то этого вкуса было достаточно, чтобы переключить его внимание. И теперь он вновь убедился, что путь ситхов — единственная реальность Силы. Гнев необходим. Он может подвигнуть даже обыкновенных людей на великие свершения. У него своя роль: это реакция, заложенная в живые существа, чтобы они могли выжить.

Вейдер изучил каждую деталь рукоятки своего меча, не приглядываясь к ней в целом. Джедаи в который раз помогли ему узнать больше о пути ситхов — их бы стошнило от такой мысли. Но это опять стало изысканным уроком, если такой ему был нужен, что тёмная и светлая стороны неотделимы друг от друга и взаимно важны.

Он немного расфокусировал взгляд и удивился, что даже это доступно его искусственным глазам. Детали рукоятки меча изменились, выпуклые поверхности стали впалыми, вся картинка поменялась. Всё зависит от того, как смотреть. Сама рукоятка не изменилась. В том-то и дело: это и есть основная слабость джедаев.

Вейдер вспомнил обман зрения, который забавлял его в детстве. Силуэт белой урны превращался в тёмные профили двух человеческих лиц, которые смотрели друг на друга, а потом опять превращались в урну при изменении фокуса зрения.

Некоторые дети видели только урну, а другие — только лица. Вейдер мог при желании видеть и то, и другое.

Да, это он вспоминал без боли. Он мог вспомнить некоторые моменты из прошлого. Но он уже не чувствовал, кем тогда был, и что-то внутри подсказывало ему, что так будет даже лучше.

Джедаи никогда не захотят или не смогут увидеть полную картину. Им не понять, что Сила — невидимое сочетание света и тьмы.

Но их уже осталось немного, чтобы усвоить этот урок, даже если бы они и могли.

И скоро он позаботится о том, чтобы не осталось больше никого.

Император Палпатин встречал Вейдера на дворцовой посадочной площадке.

Лекауф сбежал по трапу челнока и встал на караул у подножия, но Вейдер отпустил его кивком. Благодарный лейтенант поспешно удалился. Видимо, в обществе Палпатина ему стало неуютно.

— Знаю, поездка прошла успешно, — заметил Император.

Вейдеру теперь даже нравилась двусмысленность его речи. Будто настоящий смысл скрывался за буквальным, как под слоем снега — нечто мягкое и обманчивое, скрывающее угрозы, как мины, которые срабатывают, если на них неосторожно наступить.

— Да, кажется, прогресс налицо, — ответил Вейдер, имея в виду не только шаблоны для клонов, но и кое-что ещё.

— Мне нравится твоя способность смотреть на всё стратегически, не упуская возможных деталей. Это редкое сочетание.

— Вам нужно больше людей, Повелитель?

«Вы потеряли Руку. Вы будете гордиться, когда увидите, во что она превратилась».

— Похоже, у вас с каждым днём прибавляется работы, — добавил Вейдер.

— У меня хватает помощников, — улыбнулся Палпатин.

«Знаю. Будут и другие».

— За время поездки я многое понял.

— Клонирование — сложная и захватывающая наука, не так ли?

— Так оно и есть.

Вейдер на мгновение остановился, пропуская Палпатина в вестибюль. Он встал посреди штурмовиков в белых доспехах, о которых точно знал, что они на него не нападут.

Эта мысль его больше не тревожила. Сила Тёмной стороны придавала уверенности.

— О шаблонах поговорим позже, когда соберёмся с моффами, — сказал Палпатин.

— Буду ждать вашего вызова, Повелитель.

— Конечно.

«Но я приду раньше, чем вы думаете». Мысль пришла непрошенной, непохожей ни на невысказанную угрозу, ни на семя контрзаговора. То было просто видение в Силе, видение будущего, смерти Палпатина, которая придёт намного раньше, чем пройдёт его тысячелетние правление.

— Я воссоздам вашу армию, — заявил Вейдер.

— Вот именно, и тебе придётся потрудиться, — ответил Император.

Вейдер подождал, пока Палпатин не пропадёт из виду, а потом удалился в комнату, чтобы поесть и почистить доспехи.

Он больше не джедай, не человек, но первое правило джедаев всё равно было ему близко.

Выжить.