КС-914 долго стоял, не проронив ни слова.

— Будь я гражданским, — сказал он, наконец, — произведенным естественным путем, а не из пробирки, я мог бы сказать вам, что это не ваше дело. Сэр. Но поскольку я запрограммирован подчиняться вышестоящим офицерам, то ответ на ваш вопрос такой: я-лично-был-ранен-смертью-Девять-один-пятого. У всех нас одна плоть и внешность, все одинаковы по базовым навыкам, но он был моим братом по оружию. Я знал его всю свою жизнь. Мы дрались вместе, ели вместе и вместе проводили наше свободное время — как братья. Мне не хватает его. Думаю, что мне будет не хватать его, пока я не умру. Это ответ на ваш вопрос, сэр? Мне надо убираться.

Джос сглотнул — его горло внезапно пересохло.

— Да, это ответ. Спасибо.

— Просто исполняю свой долг, доктор. Не стоит благодарности.

КС-914 развернулся и пошел прочь, а Джос смотрел вслед, не в силах двинуться с места. В его голове снова проснулся ненавистный голосок и сказал: "А тебе пора бы знать, что не надо задавать вопросы, на которые ты в самом деле не хочешь знать ответа".

Без шуток. Если все они такие, как КС-914, значит, клон-содаты куда более сложны, чем думал Джос. У них есть чувства, внутренний мир, может быть — даже мечты и желания, которые простираются дальше военного ремесла. И это меняло дело так, что Джос даже не хотел об этом и думать.

Проклятье.

Несмотря на необычность своего поступка, адмирал Блейд нашел достаточно разумным задержать отлет из Ремсо-7 на несколько дней. Он объяснял это уверенностью в том, что убийство хатта требует тщательного расследования, а также желанием показать, что его подчиненные в безопасности. Оправдание выглядело жалким для любого, у кого еще осталась пара работающих клеток мозга, но это не имело значения — он адмирал, и никто не будет оспаривать его решений.

Настоящей причиной остаться, конечно, было желание найти того, кто посмел подглядывать за ним. Кем бы он ни был, скоро он узнает, как опасно бывает шпионить за хищником.

Ему выделили командирский модуль: обычный пузырь со стандартной обстановкой и аппаратурой связи — но этого было достаточно. Для того, кто много раз охотился на планетах, где кроме как на холодной жесткой земле спать не на чем — формкойки вполне хватает.

Наутро после смерти Фильбы Блейд отправился встречать транспорт, который вез главу отдела безопасности получать приказ о поиске убийцы Фильбы. Человек опаздывал и Блейд надеялся — ради его же блага — что у него была веская причина. Шагая по чавкающей под сапогами грязи, он заметил Безмолвного, плывущего в его направлении. Несмотря на невыносимую жару и влажность, он кутался в рясу, пряча лицо в тени капюшона. В разных Ремсо на планете было несколько членов этого странного ордена, чего-то там символизровавших своим присутствием. Безмолвный должен был пройти рядом с ним, хотя их дороги и не пересекались.

Когда существо приблизилось, Блейд почуял исходивший от него странный запах. Он не был неприятным — скорее пьянящим, почти наркотическим цветочным ароматом, заметным даже на фоне тяжелого зловония близкого болота. Он не мог навскидку вспомнить существ, которые издавали бы такой специфический запах…. Блейд отложил мысль на потом. У него есть более важные вещи для размышлений.

Главой отдела безопасности был полковник Кохн Дойл, человек-ванакианец. Его лоб, щеки и лишенная волос голова были украшены переплетением ритуальных шрамов. Геометрия узоров и конфигурация выпуклых рубцов, указывающая на его кастовый статус, была удивительно сложной. Блейд знал, что Дойл не использовал анестезию во время церемонии нанесения шрамов — это было одной из причин, по которой он взял человека на работу. Для командира отдела высокий болевой порог — совсем неплохое качество.

Дойл вынырнул из транспорта, отсалютовал и извинился за задержку:

— По главному лагерю ударил вихревой шторм, как раз когда я собирался вылетать; ветер разбил транспорт на площадке — а с ним изрядное количество солдатских бараков и контейнеров.

— Не стоит извиняться за погоду на этой Создателем забытой планете, полковник. Но давайте не будем больше тратить время. Я знаю, у вас уже есть набор фактов и результат вскрытия, показывающий, что был использован яд; но поскольку я присутствовал при смерти хатта — думаю, должен рассказать вам лично.

— Ценю ваше решение, адмирал, — сказал Дойл, направляясь за Блейдом в сторону лагеря. — Если разрешите быть откровенным — как это получилось? То, что вы оказались там?

— До меня дошли кое-какие слухи насчет Фильбы, и я посчитал их тревожными. Я подозревал, что он может быть замешан в делах на черном рынке и даже, может быть, в недавней гибели транспорта с ботой. Короче — я опасался, что он или вор или шпион сепаратистов.

— Так. Значит, вы думаете, что это было самоубийство? Из страха быть пойманным и разжалованным?

Блейд не собирался открыто навязывать эту версию полковнику. Дойл — грамотный офицер безопасности, и лучше, если он самостоятельно придет к такому заключению.

— Вполне возможно. Может быть и так, что у хатта был сообщник, который понял, что его партнера заподозрили, и решил убрать его. Хатты не славятся своей стойкостью на допросах.

Дойл хмыкнул.

— Сэр, хатты не славятся своей отвагой вообще ни в каких обстоятельствах. Хотя довольно странно шпиону, а тем более двум, объявиться здесь, в захолустном госпитале.

Блейд пожал плечами.

— Как скажете. Впрочем, лучше учитывать все возможности.

— Да, сэр.

— Думаю, вам надо будет подыскать комнату, прежде чем начнете расследование. Я остаюсь здесь на несколько дней, помогу, чем смогу. Обращайтесь ко мне сразу же, как вам что-либо понадобится.

— Сэр.

Дойл отсалютовал и отправился искать Ваэтеса и подбирать себе новое жилье.

По дороге к своему домику Блейд еще раз обдумал ситуацию. Он знал, что Фильба не отравился. Хатт считал, что Блейд мог защитить его — что он станет его защищать — и был чересчур труслив, чтобы погасить свое жирное пламя. Нет, слизняка кто-то убил и — по "Правилу Простых Решений" — убил, скорее всего, тот же, кто следил за ними. Но почему? Блейд тряхнул головой. Это уже другой вопрос. Лучше сначала определить "кто", а уж потом волноваться насчет "почему".

Он распахнул дверь в свой барак и ощутил пряный цветочный запах. Без малейших раздумий Блейд выхватил бластер.

— Одно движение — и я зажарю тебя там, где стоишь, — прорычал он.

— Я не двигаюсь, адмирал. К тому же сейчас я и не стою.

Голос был мелодичен и удивительно весел для обстановки. Блейд провел свободной рукой перед регулятором освещения комнаты, и внутренность барака осветилась, обнаружив фигуру Безмолвного, явно поддельного, поскольку, заговорив, он нарушил самый священный принцип своих собратьев. Существо в рясе и с надвинутым капюшоном сидело на койке Блейда.

Сакианец не опустил бластер.

— Кто ты? Что ты тут делаешь?

— Позволите? — руки медленно поднялись к капюшону

Блейд кивнул.

— Медленно и очень осторожно.

Капюшон откинулся, открыв лицо.

Оно не было похоже ни на одно виденное Блейдом существо, а ведь он достаточно исколесил галактику. Лицо походило на птичье, с острыми фиолетовыми глазами, носом, который вполне мог оказаться коротким клювом, и бледно-голубой кожей, покрытой крайне тонким мехом или перьями — Блейд не мог сказать точнее со своего места. Голова была гладкой, уши плоскими и плотно прижатыми к черепу, у основания глотки темнела синева.

"Производит впечатление", — подумал адмирал. Ему доводилось встречать и более непривлекательных двуногих.

Визитер улыбался — Блейд решил думать о существе в мужском роде — и несколько острых клыков показалось в тонкогубом рте-клюве. Клюв на вид состоял скорее из упругого хрящеподобного материала, чем из рогового вещества, и такое строение давало ему некоторую свободу выражения эмоций.