Ден видел, как И-Пять и Джос Вондар затащили вырывающегося Зана в корабль, который, медленно набирая скорость, уплывал в сумерки.

Ден рысцой побежал к своему транспорту. Он взглянул на футляр с кветаррой. Тот лежал всего в дюжине метров от него — если он сейчас сделает крюк, то, наверное, сможет схватить его и успеть на транспорт…

Что-то еще взорвалось, на этот раз — гораздо ближе. Он услышал характерное "вжик!" шрапнели, пролетевшей мимо всего в нескольких сантиметрах. Не настолько большая, как обломки генераторного кольца, но вполне достаточная, чтобы проделать в нем дыру, куда очень быстро улетит его жизнь.

Заканчивай прогулку Ден! Бегом-бегом-бегом!

Но отчаянный крик Зана отдавался эхом в его голове — крик того, кто только что потерял большую часть себя.

Оставив раздумья, Ден свернул и бросился к упавшему футляру.

Его внутренний голос появился со скоростью света.

"Ты что — дурной молокосос? Бегом на транспорт, живо!".

— Минутку, — пропыхтел он вслух. — Только вот подберу одну штуку.

Внутренний голос не унимался.

"Дурак! Псих! Ты рискнешь жизнью, за что — за музыкальный инструмент? Это даже не идиотизм!"

— Ты слышал, как он играет, — ответил Ден. — Такому, как он, нужно искусство, чтобы выжить.

Внутренний голос обложил его так, что покраснел бы и моряк со Слизневого Моря.

Но он уже был на месте. Он схватил футляр не останавливаясь, хоть ему и показалось, что рука у него вывернулась из сустава — и как только такая прекрасная воздушная музыка появляется из такого тяжелого инструмента? — и снова взял курс на транспорт.

Он видел, как несколько фигур собралось у открытого грузового люка, среди них — Зузз, угнаут, который до самых кишок — или что там вместо них у угнаутов — выворачивался, рассказывая про Фильбу. Казалось, это было много месяцев назад; трудно поверить, что прошла всего лишь неделя. Они оживленно подавали ему знаки поторапливаться. И он пытался, но этот проклятый футляр, казалось, с каждой секундой набирал массу по нарастающей. И он был жутко неудобен для переноски. Ден вскинул его на спину так, чтобы придерживать за гриф обеими руками, а корпусом прикрывать спину, словно экзотическим щитом.

Что-то большое и тяжелое внезапно ударило в футляр, впечатав его в спину Дена и бросив его на землю. Звук взрыва дошел до него через полсекунды после того, как он поднялся и побежал снова — так что, заметил он для себя, — взрыв был не так уж близко.

Как раз настолько, чтобы едва не убить его.

Ден сжал зубы, сгреб футляр обеими руками и побежал, как только мог.

Нетерпеливые руки потянулись навстречу, подхватили его и швырнули на палубу. Транспорт подскочил вверх и вперед, оставив внутренности Дена лежать на земле — по крайней мере, так он себя почувствовал. Он оглянулся через плечо и увидел что там, где только минуту назад стояли здания, теперь оставалась лишь выжженная и изрытая земля. Очередной удар мортиры едва не порвал ему барабанные перепонки, и почти выжег оптические нервы. Он заметил, что потерял свои светофильтры — наверное, сорвало с глаз, когда попал под ударную волну. Вместе с аудиоглушилками.

Все было чересчур ярким и чересчур шумным. Но, по крайней мере, он был жив и мог это заметить.

Он взглянул на футляр и заметил, что верхушку помяло и поцарапало шрапнелью. Осколок не смог пробить дыру и попасть в инструмент внутри, но будь это его спина — он наверняка бы не выжил.

— Видишь? — тихо заметил Ден. — Он спас мне жизнь.

"Если б ты не поперся за этой ерундой, ты бы уже был в транспорте, когда раздался взрыв! Дурак! Никогда больше не смей лезть в герои!".

Ден, вздрогнув, уставился на футляр. Герой? Это последнее, чем он хотел бы быть. Он тащил инструмент не из какого-то благородного порыва, он просто… ну потому что…

Потому что…?

— Потому что потерять музыку Зана — настоящая трагедия войны, — пробормотал он. Его слова были тихи, и вряд ли кто-то расслышал их за гулом двигателей. Но его верный Внутренний Голос явно расслышал, потому что упреки прекратились.

Ден тряхнул головой. Ага, он дурак. Но все равно получилось неплохо. На крайний случай — теперь Зан ему должен стакан выпивки. Точнее — несколько. И у него появилась история, которая долго будет его кормить.

"Я даже расскажу тебе про случай, когда мою шкуру спасла кветарра…"

— Ты это видел? — не веря своим глазам, спросила Толк.

— Видел, — отозвался Джос, качая головой. — Я в это не верю, но я это видел. Такое — от парня, который клялся, что никогда и ни за что не будет рисковать своей жизнью? Не иначе, он спятил.

— Углеродные формы жизни, — проворчал И-Пять. — Стоит только подумать, что ты знаешь, чего от них ожидать…

Все трое посмотрели на Зана.

— Когда война закончится, — торжественно пообещал он, — если Ден этого пожелает — он сможет занять в любой компании, принадлежащей моей семье, место такое высокое, что ему придется дышать в кислородной маске. И оставаться там столько, сколько пожелает. Я навсегда у него в долгу.

— Зан, — возразил Лимот, — это же только кветарра.

— Нет, не только. Это гораздо больше. С ней я написал мою первую консерлисту. Разучил на ней первую Сонату Берлтахга. Она такая же часть меня, как и мои руки. Я не забуду, что сделал Ден Дхур, покуда я жив.

Джос ухмыльнулся. Он, разумеется, не скажет этого Зану, но ему не хватало бы музыки настолько же, как и его другу, пусть даже он и лез на стену от большей части того истошного визга, который Зан называл музыкой забракской диаспоры…

А потом что-то ударило в транспорт — тяжело, словно метеорит на излете. Джос почувствовал, как машина просела и зацепила землю. Он инстинктивно потянулся к Толк, чтобы защитить ее, но прежде чем успел ее коснуться — мир исчез в алом тумане…

К Джосу возвращалось сознание. Его голова болела — "болела", на самом деле, было не тем словом, но он сомневался, что есть язык, который может описать, как ему плохо — и зрение туманилось. Он чувствовал, что транспорт слегка кренится на правый борт, а Толк стоит рядом с ним на коленях. Она обтерла его лицо мокрой тряпкой.

— Эй, — позвала она.

— Сама эй.

— Как себя чувствуешь?

— Словно меня сбил транспорт. Что случилось?

— В нас чем-то попали. Ты врезался головой в переборку. Транспорт поврежден — потерял скорость, но все еще на ходу. Мы в десяти кликах от нового лагеря, и уж точно — вне зоны огня. Ты был без сознания почти час.

Джос попытался подняться, но накатившая волна тошноты и головокружения остановила его.

— У тебя сотрясение, — удержала его Толк. — Не двигайся.

— Да, я уже понял. Остальные в порядке?

Губы Толк сжались в тонкую линию. Она помотала головой. Слезы застили ей глаза, ресницы дрожали.

— Кто…?

Но он уже знал.

Несмотря на головокружение и тошноту, терзавшие его голову и внутренности, несмотря на жуткую боль в черепе, Джос перекатился и с трудом поднялся на четвереньки.

— Джос, ты ему не поможешь. Он умер.

Джос слышал слова, но не замечал их. Он пополз. Зан был всего в нескольких метрах от него, он лежал на спине, но Джосу казалось, что он то приближается, то уносится прочь. Пока он не коснулся лица своего друга, он не знал — добрался ли до него. Зан выглядел просто спящим — ран не было заметно.

— Зан, — прохрипел Джос. — Не делай этого, Зан. Хотя бы ты не делай этого. Это неправильно, слышишь?

Он протянул руку, чтобы снова коснуться лица Зана, и это усилие завертело транспорт вокруг него. Он упал, коснувшись пальцами забрака. "Еще теплый," — цинично отметила бесстрастная частичка его разума.

Еще теплый.

Но Зана больше с ними не было.

— Зан! Это не смешно! Ты всегда слишком увлекался, знаешь? Ну вставай же!

Джоса внезапно стошнило, его желудок выплеснул воду и желчь. Ему удалось вовремя отвернуться, чтобы не забрызгать друга.