Он обиженно поджал губы, но спорить прекратил, и лишь несколько минут спустя примирительно сказал:

– Не буду ворчать. А вот помощницу тебе надо подыскать. Я, кажется, нашёл работу в городе. Тебе одной здесь будет и скучно, и тяжело. Только отмывать всего сколько! От плесени обработать, покрасить…

От неожиданности я не сразу сообразила что ответить. Конечно, здорово, что Чарли будет работать, но… как-то слишком резко и быстро всё обрывалось. Проглотив лёгкое недоумение, я сказала себе, что всё правильно, праздник не может продолжаться вечно. Пора включаться в трудовые будни.

Оказалось, что лестница забита обломками вовсе не доверху, а не намного дальше окна, на три четверти оборота. Мы расчистили подъём и на этом работу прекратили, управившись задолго до обеда. Муж предложил подняться наверх, раз уж путь свободен, но я пожаловалась на жажду и утащила его пить чай. Хотелось сделать это одной. Хорошо, что Чарли потом не вспомнил о своей идее.

Лестница, ведущая вниз, осталась забитой, но это меня не беспокоило. Целью была именно вершина. В доме хватало и других хлопот.

Вечером того же дня случилась неприятность, изрядно подпортившая мне настроение: отказал ноутбук. Он вроде бы включался, но на этом дело и заканчивалось. Я не могла понять, что стряслось. Казалось, будто разом слетели все программы. Чарли оптимистично потыкал в несколько кнопок, озадаченно потёр подбородок и заявил, что всё один к одному и завтра можно будет и подобрать девушку-помощницу для меня, сдать в ремонт технику, и пройти собеседование.

– Поедем вместе? Заодно и пообедаем в городе? – предложила я.

– Лучше приберись, чтобы человека сразу не испугать!

Я согласилась. Вряд ли что-то в доме можно исправить глобально, но навести порядок по мелочам не помешает.

Когда муж устроился у камина с книжкой, я сообщила ему, что выйду подышать свежим воздухом и выскочила на крыльцо. Пора приступать к осуществлению плана.

Уже смеркалось. Закат раскрасил вечернее небо дивными красками, но сейчас меня не трогали красоты природы, которые обычно заставляли замирать от восторга.

Я не была охвачена тем паническим ужасом, который в кошмаре то сковывал, то заставлял мчаться, от которого холодели пальцы, а сердце ускорялось, выбивая сумасшедший ритм, но непонятная робость задержала меня у двери. Ветер обдувал ноги, блузка неприятно хлопала по телу. Я несколько раз глубоко вздохнула. Чего не сделаешь, чтобы вырваться из замкнутого круга собственных мыслей и страхов!

Решительно спустилась с крыльца, завернула за угол дома, и сразу попала в полосу безветрия. «Даже природа поддерживает меня», – мелькнула пафосная мысль. С тихим смешком я прошла вдоль стены, ещё раз свернула и, вновь подталкиваемая ветром, поспешно юркнула в дом.

На мгновение замерла у двери, прислушиваясь к ощущениям. Ничего особенного. Кухня как кухня, самое знакомое, уже практически родное помещение в доме. Решительно направилась наверх, смутно чувствуя, что всё происходит как-то не так. Лестница не скрипела: я уже успела изучить, куда наступать не стоит. Поворачивая на следующий пролёт, бросила взгляд вниз, под ногой скрипнуло, и я замерла от неожиданности. Вот что не так! Нет эха.

Я закусила губу и замедлила шаг, чтобы лучше прочувствовать реальность происходящего. В коридоре было темно, но я шла уверенно. И не страшно ничуть! Вот и зал. Мерным шагом пересекая его, окинула взглядом кучу обломков и без задержки ступила на винтовую лестницу, стараясь не обращать внимания на участившееся биение сердца. Она круто заворачивала налево. Перил не было. Знала, что подъём по высоте тянет на этаж, ну, может неполных два, но показалось, что сделала оборота три или четыре. Никакой дверки наверху: ступени просто выходили на верхнюю площадку. Ещё не поднявшись полностью, я начала нетерпеливо озираться. Не знаю, что ожидала увидеть, но не увидела ничего достойного упоминания: одинаковые окна по кругу, белёные оштукатуренные стены, светло-серая квадратная плитка на полу – скучно.

Я заглянула в окно – и замерла от восторга: башня поднималась над вершинами, листва колыхалась внизу, вокруг было только небо, уже потемневшее, оно сияло удивительными красками заката, отражаясь в океане. Зачарованная прекрасным видом, я простояла у окна добрую четверть часа, и лишь потом спохватилась, что в окна лестницы, затенённые деревьями, проходит слишком мало света, и надо поспешить вниз, если не хочу спускаться по крутым ступеням в полной темноте.

Я скользила ладонью по наружной стене, внимательно глядя под ноги. Не хватало ещё навернуться! Очертания ступеней еле угадывались. Светлый прямоугольник распахнутой двери, выплывающей из-за поворота, не отвлёк от них моего внимания. Я спустилась ещё на несколько ступеней и лишь тогда почувствовала неладное, остановилась и поглядела вперёд.

Женщина в простом белом платье стояла в дверях.

В груди похолодело. Остолбенев от неожиданности, я молча разглядывала незнакомку. Смоляные локоны, глаза чернеют провалами на белом пятне лица. Показалось, что это скалится череп, но я пресекла игру воображения. Свет создавал ореол вокруг фигуры, но сгустившийся сумрак скрадывал детали, и нечего представлять всякие ужасы! Мало ли, что в темноте привидится! Преодолевая растерянность, спустилась ещё на несколько ступенек. С каждым шагом черты лица проявлялись всё чётче. Молодая, но постарше меня, вероятно под тридцать, женщина не казалась ни растерянной, ни смущённой, возможно, полагала, что дом по-прежнему нежилой, и я – такая же исследовательница заброшек, как и она. Странно, должна была заметить свет в комнате, где читает Чарли.

– Что вы здесь делаете? – выпалила я по-русски и сразу смутилась: глупо надеяться, что поймёт. Но поправиться не успела. Женщина взволнованно заговорила.

Голос звучал тихо и странно глухо, даже гулко – я ещё подумала, что когда мы тут разбирались днём, не замечала такой особенности акустики башни. Убедительные интонации не проясняли смысла незнакомых слов.

– Yo no hablo español, – смущённо пробормотала я, пытаясь смягчить неловкость прикосновением к локтю гостьи. Но рука не встретила сопротивления. В тот миг, когда мои пальцы должны были коснуться тела незнакомки, она исчезла: бесформенные мазки света мелькнули, разлетаясь в разные стороны, и погасли.

Я отшатнулась, запнулась и, задыхаясь, тяжело опустилась на ступеньку. Ватные ноги отказывались держать.

Не знаю, сколько времени просидела, сначала бездумно, потом пытаясь собрать мысли в какое-то подобие системы. Сладкий аромат незнакомых духов, витал в воздухе, куда более стойкий, чем изображение, разлетевшееся от робкой попытки физического контакта. Наконец я почувствовала, что замёрзла почти до окоченения, неуверенно встала, придерживаясь рукой за стену, и поплелась вниз, к камину.

Чарли, увлечённый чтением, лишь на мгновение поднял на меня затуманенный взгляд и снова уткнулся в книгу. И к лучшему: я не хотела рассказывать о странной встрече. Как такое вообще можно рассказать? Здравомыслящий человек не поверит, припишет видение либо буйной фантазии, либо пошатнувшейся психике. Я бы точно не поверила.

Стать в глазах мужа пустой выдумщицей или, того хуже, сумасшедшей, не хотелось.

Глядя на пляшущее пламя, я обдумывала происшествие. Сперва готова была признать, что сказались напряжённые нервы и поймала глюк, но затем склонилась к мысли, что и впрямь столкнулась с привидением, главным образом потому, что незнакомка владела испанским явно лучше моего необразованного подсознания.

Было ли это опасным?

Вроде бы где-то читала, что привидения не могут воздействовать физически и не в состоянии повредить человеку. Чаще люди при такой встрече страдают из-за собственной нервозности или неосторожности. Инфаркт мне, допустим, не грозит, но сообрази я сразу, что за дама появилась на пути, тоже вполне могла шарахнуться и упасть, а на такой крутой лестнице недолго и шею свернуть. Припоминая подробности встречи, я всё же решила, что женщина не хотела мне ничего плохого. Может мне только показалось, что она говорит со мной, а на самом деле её монолог являлся лишь повторением какого-то прижизненного разговора, а я оказалась лишь случайной свидетельницей потустороннего явления.