Больше, чем все на свете?

На свете нет ничего больше, — заверил я его.

Должно же быть что-то, — сказал он, выглядя сердитым и подозрительным.

Мы часто играли в этот маленький ритуал по ночам.

Если бы у тебя был бойфренд, ты любил бы его больше, чем меня? — спросил он с нажимом.

Конечно, нет.

Обещаешь?

Подожди. Я кое-что придумал.

Вот теперь он выглядел встревоженным.

Есть кое-что больше.

Что?

Тупость С—а—р—ы П—э—й—л—и—н*.

* Сара Пэйлин — губернатор штата Аляска с 2006 по 2009 год. Член Республиканской партии.

Кто такая?

Неважно. В целой Вселенной для меня нет ничего важнее, чем ты. И в целом мире нет никого, кого я мог бы полюбить больше, чем тебя. Мне плевать, кто бы это ни был. Хотя, если бы мне встретился Д—ж—о—н Д—е—н—в—е—р*...

* Джон Денвер — американский бард, который является самым коммерчески успешным сольным исполнителем в истории фолк-музыки.

Он умер!

Т—э—м—м—и У—а—й—н—е—т—т*?

* Тэмми Уайнетт — американская исполнительница кантри, получившая на родине звание «Первая леди кантри».

Она старая!

О—б—а—м—а?

Он задумался на мгновение.

Его ты мог бы полюбить больше, чем меня, — признался он.

Мог бы.

Но не полюбил бы!

Ты прав. Я люблю Барака, но не так сильно, как тебя.

Я снова промокнул его лицо. Влажность была настолько плотной, что ею можно было ополоснуть себе шары. Я зашел в ванную, намочил губку холодной водой и вернулся к сыну в комнату, положив ее ему на лоб — мой способ показать, что пришло время сна.

Пап?

Да?

Я люблю тебя.

Я тоже тебя люблю. Сладких снов.

Он взял мою руку в свою, и я посмотрел на лишний палец на его ручке. Он подержал мою ладонь какое-то время.

Пап?

Да?

Как ты думаешь, мама меня помнит?

Я кивнул, надеясь, что скрою свое сомнение за полной уверенности улыбкой.

Уверен?

Конечно.

Не могу дождаться, когда увижу ее!

Засыпай.

У себя в комнате я поставил в проигрыватель Пэтси Клайн* и она рассказала мне о "Семи одиноких ночах". Я из тех не крутых парней, у которых есть патефон. Не надо меня жалеть, потому что в комиссионке или магазине с поддержанными книгами любая пластинка стоит всего один бакс. Кассеты я тоже слушаю, и они стоят по десять центов за штуку. Довольно круто, особенно когда живешь на минимальную зарплату. Внушает чувство, что можешь купить что-то по-настоящему ценное. Хотите верьте, хотите нет, но аудиозаписи дешевле шоколадных батончиков.

*Пэтси Клайн — американская певица, одна из величайших вокалисток в истории музыки кантри.

С тех пор, как ты сказал, что всему конец

Семь одиноких ночей я плакала, и я плакала о тебе...

«Женщина, да ты предсказываешь будущее», — думал я, сидя на своей кровати с чувством одиночества и жалости к себе, мечтая о том, чтобы в моей постели был мужчина, такой как Джексон Ледбеттер, мужчина, который возьмет и поцелует меня, заставит почувствовать снова живым, хотя бы раз перед тем, как кризис среднего возраста возьмет меня за яйца, наградит слабоумием и заставит носить памперсы для взрослых.

Я был в опасной близости от тридцати трех лет. Тридцать пять виднелись, как апокалипсис на не столь отдаленном горизонте. Какая жизнь может быть после этого?

Я оглядел комнату, так полностью и не привыкнув к убогости моего существования. Простыни на постели и занавески на окнах, должно быть, сохранились еще со времен Гражданской войны. На мне была одежда, что я носил еще в старшей школе и до сих пор ношу. Шкаф мне достался по наследству от моего брата Билла. Нижние ящики были заклеены наклейками, которые туда наляпал Ной, когда ему было два года и которые я все время хотел соскрести, но так этого и не сделал. Нельзя отрицать тот факт, что я получаю зарплату по минималке, работаю неполный рабочий день, потому что не могу найти что-то другое, у меня нет роскошных побрякушек, о которых можно было бы говорить, и именно поэтому я частично являюсь причиной того, почему Миссисипи считается самым бедным штатом в стране.

В мозгах проплыли слова "неспособность процветать", наравне с такими, как "грязный бедняк", "деревенский голодранец" и "белый мусор".

Не удивительно, что мать Ноя сбежала.

Несколько лет назад мне предложили отправить Ноя в Джексон в специализированную школу для глухих. Я не мог этого сделать, и дело не в финансовых расходах на содержание. Несмотря на преимущества в получении образования, постоянный контакт с широким кругом таких же глухих как он, возможности поднять его жизнь на новый уровень, преданных друзей, которых он мог бы завести, я не мог отослать его от себя. Мама и Билл не уставали упрекать меня в моем эгоизме, но я стойко их игнорировал. Я не собирался наказывать Ноя из-за его глухоты. «Это не наказание», — не соглашались они. — «Это шанс на достойную жизнь, шанс на будущее. Если повезет, он научится правильно говорить и читать по губам, найдет свое место в мире слышащих и будет в состоянии сам позаботиться о себе, получить работу, быть продуктивным членом общества, стать независимым, и не потеряться в мире не слышащих».

Другими словами, это был шанс научить его не быть тем, кем он был, не быть глухим или найти способ притворяться не глухим, стать своим в обществе "нормальных" и жить "нормальной" жизнью, как будто столь фундаментальный факт его существования не имел абсолютно никакого значения, словно он мог вести хорошую жизнь даже несмотря на свою особенность, словно он мог найти способ скрыть ото всех свой ужасный недуг.

Я отвергал подобную точку зрения. Она оскорбляла меня до глубины души, и не последним доводом служило то, что общество прописывало мне такой же рецепт, потому что я гей. Найти способ притворяться не тем, кем я являюсь. Найти способ жить гетеросексуальной жизнью, чтобы можно было влиться в социум и пользоваться его преимуществами.

Я вытянулся на постели, чувствуя себя одиноким, похотливым, потерянным, беспокойным, усталым, но живым.

Любимым твоим занятием было

Наводить на меня тоску...

Мне был нужен кто-то. Секс, конечно, был бы тоже не плох, но мне был нужен кто-то, с кем можно поговорить, кто-то, кто поддержит, заставит смеяться, напомнит мне, как хорошо быть живым, кто-то кто заставит меня снова почувствовать себя молодым, привлекательным, желанным, кто-то, с кем можно пойти по жизни. Мне нужно было положить конец этому долгому одиночеству воспитания молчаливого мальчика, живущего в молчаливом мире, в Мире Глухих, в мире, в который я могу войти гостем, но никогда не стану его частью.

Я представил, как мне улыбается и смотрит своими иди-ка-сюда глазами Джексон Ледбеттер. Я бы хотел положить руки ему на бедра. Почувствовать его живот, его грудь, его соски. Я бы пялился на его хозяйство, и он бы понял, насколько я изголодался по нему, потому что я был голоден до членов всю свою жизнь и не мог врать.

Пэтси Клайн пела, что сходит с ума от мысли, что моя любовь могла тебя удержать...

Прошло много времени, прежде, чем я смог заснуть.

На следующее утро было воскресенье, и мы с Ноем сидели на проповеди Отца Грея, посвященной борьбе с абортами, о чем прихожане церкви Святого Иосифа неприкрыто вещали, расставив на лужайке свежеокрашенные белые кресты, которые было видно любому проезжающему по Глостер-стрит, по дороге к моллу.

Если бы мне кто-то задал вопрос, зачем я ходил в эту церковь, я не смог бы ему ответить. Возможно, по привычке. Дать шанс Ною социализироваться. Каждый раз, видя эти кресты на переднем дворике, я закатывал глаза. Я плохо переносил общество людей, которых судьба зигот заботила больше, чем жизни человеческих существ.