— Ты и не сможешь. — Отвечает Отец. — Ты получишь его, когда заплатишь.

— Я предложила подписать контракт. Ты можешь забрать мое тело, когда я умру.

— Это не стоит и капли. — Говорит Отец. Его глаза леденеют, и он отстраняет Магнес.

— Кто она? — Шепчу я Маме.

— Магнес Свен, — шепчет она. — Она была клиентом твоего отца, долгое время. Ее муж умер и ничего не оставил после себя, кроме долгов. Она преследует нас, ради Вилеона. Твой Отец утаивал это, но теперь, она умоляет перед всей деревней. Жалко ее. — Шепчет мама, наблюдая с искоркой в глазах. Мама заинтригована и потешается над женщиной, как и все остальные.

Я смущенно спрашиваю:

— Вилеон? Она ведет себя так, будто Отец – Фосфант.

Она бросает на меня раздраженный взгляд, но я не уверенна, пересекла ли я черту, или же она раздражена от того, что я не даю ей сосредоточиться на сцене, которую устроила Магнес. Она шикает на меня.

— Мы в публичном месте, Эрис!

— Взгляни на нее. Вилеон ... вызывает зависимость?

Однажды, Отец объяснил мне, что такое Фосфанты, когда мы поймали человека, продающего особый вид грибного порошка на окраине леса Оны. Они охотились в основном на бедных, и Отец не мог терпеть их на нашей территории. Как только жителей деревни поймали, независимо от того, кем они были прежде, порошок сделал их беспечными – Фоснерами. Фоснеров было сложно держать вдали от леса, в их домах с семьями.

Мама вздыхает.

— Древние, носили фиолетовую одежду, демонстрируя свою королевскую кровь тем, кто  использует Вилеон, чтобы показать их место в обществе. Она стала зависима от денег и к ней относятся соответственно, Эрис. Вилеон не вызывает зависимость.

— И часто такое происходит?

— Нет. Магнес – вторая, кого я видела с тех пор, как вышла замуж за твоего Отца.

— Уведи ее, Андрэ, — обращается Отец к моему большому, пугающему, двоюродному брату. Андрэ выполняет, что сказано, борясь с Магнес, пока Отец прокладывает путь через толпу.

Он поднимается на сцену, вымученно улыбаясь.

— Добро пожаловать! — Выкрикивает он. Толпа разражается криками и свистом. Когда все рассаживаются, Отец протягивает мне руку. Клеменс ведет меня к деревянной сцене, и я оказываюсь между Отцом и Клеменсом.

Мама занимает свое место, между моим младшим братом, в углу сцены. Я нервно сглатываю, а она улыбается. Она так гордится мной, а я ощущаю отвращение.

Там, где стояла я, теперь, толпятся возбужденные девушки. Это особенный день для того, кто будет продан, словно бычок или свинья на аукционе, тому, кто предложит наивысшую цену. Люди глазеют на меня, кто-то с улыбкой, а кто-то с любопытством. Это так унизительно. Всю жизнь я защищала их, а теперь, выставлена напоказ, словно приз.

Отец начинает говорить о том, какой прекрасной я родилась, переходит к моему обучению и образованию. Рассказывает о моих достижениях в Братстве, и о том, как гордится мной. Я стою и не вникаю в это, его громкие слова сливаются вместе. Я смотрю на присутствующих, разглядывая разные лица и задаюсь вопросом, кому меня отдадут. Когда наступает мой черед, я повторяю сорок первый параграф свода законов. Он о том, как Оны гордились этой традицией, и что это огромная честь для семьи. Мама улыбаясь, смотрит на меня и переплетает пальцы у груди.

— Это большое удовольствие, объявить суженного, моей единственной дочери. Я долго не спал, размышляя об этом выборе, но мы с ее Матерью, пришли к общему мнению, что они будут счастливы друг с другом.

Отец машет Маме, и она присоединятся к нам на сцене. Отец берет ее руку, затем мою, и делает глубокий вдох.

— Уильем Кёрси.

Все ахают и начинают переглядываться. Наконец, толпа расступается, словно Красное море, и показывается высокий, тощий парень. Парень, которого я знаю с самого детства. Он всегда был тихим, добрым, и никогда не ладил с луком или мечом. Он – флорист, и наши родители не особенно близки.

Он поднимается на сцену и нервно приближается ко мне. Я смотрю на Отца, и после небольшой паузы, он протягивает мою руку. Уильем берет ее и толпа торжествует.

— Я представляю вам, своего будущего зятя, Уильема Кёрси, который жениться на моей дочери ровно через год.

Толпа снова ревет. Мы с Уильемом встречаемся взглядами, а затем снова смотрим на толпу, наблюдая как они аплодируют и свистят. Мать Уильема принимает поздравления, пожимает всем руки и обнимается со слезами на глазах.

— А теперь, отпразднуем это! — кричит Отец.

Начинает громко играть музыка и толпа растворяется, люди собираются в кучки, танцуют, угощаются закусками, разговаривают и смеются.

Уильем уводит меня со сцены, и мы присоединяемся к танцующим.

— Боюсь, танцор из меня неважный.

— Как и из меня. — Спокойно отвечаю я и он делает первый шаг.

Мы неловко переминаемся по грязному танцполу. Мужчины хлопают Уильема по плечу, а женщины делают комплименты.

Отец стоит с остальными членами совета, у большой бочки с вином, и раскатисто смеется.

Когда песня заканчивается, Уильем берет меня за руку и, как принято, ведет к столу, расположенному за сценой. Стол покрыт тонким кружевом, на нем стоят два бокала, напротив каждого стула.

— Эрис. — Говорит Уильем, выдвигая мой стул.

Я сажусь.

Он садиться напротив и начинает возиться со своим бокалом.

— Я ... не знаю ... что, сказать. Я вообще не ожидал этого. Ты знала?

Я качаю головой.

Он приподнимает брови и пялится в стол.

— Я в шоке. Я последний человек, которого Дайр Хэльгрен мог выбрать в пару своей дочери. Но ... это честь ... для меня.

— Спасибо, — отвечаю я, глядя на сцену.

— Это ... тяжело? Быть в Братстве?

Я пожимаю плечами.

— Полагаю, да.

Он улыбается.

— Чувствую себя дураком.

— Возможно, потому что вся эта церемония глупость.

Он усмехается.

— У меня лучше получается орудовать луком.

— Не все в Братстве охотятся. Некоторые, охраняют территорию. Кто-то хорош в изготовлении Вилеона, или сборе ... — Я замолкаю, не уверенная, что хочу рассказать обо всех обязанностях в первую ночь. — Если тебе неудобно …

— Все нормально, — говорит он. — Все мечтают об этом, не так ли? Быть в Братстве?

— Не все.

— Я справлюсь с этим. — Он улыбается. — Ты мне поможешь.

Тратить дни, тренируя неуклюжего парня, меня не привлекает. Не знаю, о чем думал Отец, но Уильем Кёрси самый последний дурак на земле, который достоин Братства. Я даже не уверенна, сможет ли он охранять территорию. Он нервный и неуверенный, и если на чистоту, то и трусливый.

Я сжимаю челюсть.

— Не хочу задеть твои чувства, Уильем, но я должна быть честна с тобой. Мне не нужен муж.

Он кивает, но пытается скрыть свое разочарование.

— Я знаю. Все знают.

Его слова задевают меня. Я даже не осознаю, как это очевидно.

— Мы можем стать друзьями. — Предлагает он. — Узнать друг друга. Разве, следующий год, не рассчитан для этого?

 Что-то внутри, скручивается от боли. Поэтому, Отец выбрал Уильема. Он понимающий. Терпеливый. Два качества, которые должен иметь мужчина, чтобы провести со мной всю жизнь.

 — Угу.

Он нервно ерзает на стуле.

— Можешь показать мне?

— Показать что?

— Лес.

— Нет.

— Признаюсь, мне любопытно. Мне никогда не позволяли подходить к лесу. Но с тобой ... будет безопасно, мне кажется.

— Ни в коем случае. Есть причина, по которой Лес под запретом. Это опасно. Даже для меня. Безответственно идти туда без подготовки.

— Только у окраины леса? Мы просто взглянем.   

— У меня с собой ничего нет, чтобы защитить нас, в случае чего. Мое оружие дома.

— Мы не попадем в переделку на окраине леса. И твоя семья здесь. — Говорит он, кивая в сторону вечеринки.

— Тебе нечего доказывать, Уильем. У нас вся жизнь впереди ...

Он выпрямляется.

— Не для тебя. Для меня, наверняка. Если я не осмелюсь ступить в Лес, то и нет смысла жениться на дочери Братства.