— Не сейчас.

Что-то позади меня, привлекает внимание Эвандера.

— Говори, — просто говорит он.

— Я прошу Вас, не позволять ей здесь оставаться. Скольких мы потеряли из-за неё?

Дэниэл делает шаг вперед.

— Она не убивала их, Аяна. Ты не можешь так говорить.

— Она это заслужила! — кричит женщина. — Скольких я потеряла? Она была там! Помогала им!

Дэниэл с сочувствием смотрит на меня.

— Я не отрицаю ваши страдания. Но, я буду опровергать ответственность Эрис, за смерть вашего ребенка.

— Ребенок? — спрашиваю я и поворачиваюсь, чтобы взглянуть на женщину.

Она смотрит на меня свысока, боль и злость тяготят ее взгляд.

— Ты убиваешь наших детей, и вы называете нас монстрами?!

У меня отвисает челюсть и мне нечего сказать. Отец говорил, что их обращают в молодом возрасте. Мракоходцы не могут размножаться. Это неслыханно.

— Аяна, достаточно, — отвечает старейшина.

Женщина опирается на своего партнера, растерянного мужчину Мракоходца, который вытолкнул ствол дерева из-под моих ног.

Я смотрю вниз.

— Я не знала.

— Мы признаем, что вы были плохо информированы, — отвечает Эвандер.

Он осматривает толпу, окружающую нас.

— Эрис может жить среди нас. — Он смотрит на меня. — Пока ты будешь придерживаться наших правил, молодой Приор. Доверие нужно заслужить, оно не дается просто так.

Я киваю и продолжаю смотреть на землю, пока старейшина и толпа уходят с собрания. Дэниэл стоит рядом и кладет руку мне на плечо.

— Ты хорошо держалась.

— Это действительно были ... дети? Как такое возможно?

— Процесс полного перевоплощения, занимает около года. Возможно, ты заметила разницу и еще столкнешься с этим. Некоторых убить проще, чем других.

Я киваю.

— Отец говорил, что кто был Мракоходцами дольше остальных, были сильнее.

— Действительно. Иногда, наши женщины обзаводятся детьми, за год перед полным обращением. Их человеческие тела по-прежнему способны зачать ребенка, но только с недавно обращенным мужчиной. Это происходит не часто, но когда это случается, нам кажется, что у нас достаточная рождаемость.

— А дети ... они растут обычными?

Дэниэл кивает.

— Они сильнее и немного быстрее человеческих детей.

— Те группы, которых мы ... О, Боже. О, Боже, нет.

— Большинство матерей, позволили убить себя, после потери детей. Живыми остались только Аяна и ее приятель, Эфраим. Они охотились на вашу семью, дожидаясь нужного момента.

— Я бы тоже охотилась, — говорю я, чувствуя желание присесть.

Я прислоняюсь к ближайшему дереву.

— Я не знаю. Я не ... — я закрываю лицо, — Это ложь. Я чувствовала что это неправильно. Но так сказал Отец – я думала, что он уверен в таких вещах. Я доверилась ему.

— Он научился этому от своего Отца, как и его Отец до него. Есть много лжи о нас, поэтому, мы живем в глухом лесу.

— Как ты мог привести меня сюда, зная все это? Как ты мог спасти меня?

— Потому, что я видел твое лицо, когда твой Отец и братья убивали этих детей. Я видел, что его это беспокоило. Я видел, как он хоронил мальчика. Мы не бежим от Приоры, Эрис. Мы наблюдаем за вами. Мы учимся у вас. Мы хотим жить в мирных условиях.

— Моего деда убил старейшина. Мы потеряли много людей. Не говори мне о мире.

— Он не идеален. Злые и испуганные люди, есть с обеих сторон.

Я плюхаюсь на землю, притягиваю колени к груди, и упираюсь в них лбом.

— Я хочу проснуться от этого.

Дэниэл опускается на колени рядом со мной и кладет свою руку на мою.

— Мой Отец был болен. Я стоял за деревьями, когда ваша семья приехала, чтобы забрать его. Следующей ночью, всех молодых уничтожили, многие в клане захотели истребить вашу деревню. Они жаждали мести. Я смотрел, как аккуратно вы покрывали их тела, среди них была моя мать. Твой Отец, всегда был добр к ним. Всегда был там для них, когда я не мог. Сейчас ты здесь. Это не  случайность. Этому должно быть объяснение.

Когда пазл складывается, я поднимаю голову с коленей.

— Ты сын Ирека и Калы, Дэниэл? Тот, которого они потеряли в Лесу?

Дэниэл выдавливает небольшую улыбку.

— Они не потеряли меня. Мы тайно встречались, чтобы защитить их. Они построили дом у границы, я бывал у них, почти каждую ночь. Они распространяли ошибочные мифы, потому что знали правду. Это главная причина, по которой Эвандер еще не отомстил за убийство наших людей. Он надеется, что однажды, клан увидит истину и добьется перемирия.

— Так вот, почему ты спас меня?

Он нервно переминается.

— Я спас тебя, потому что не хотел твоей смерти, Эрис.

— Почему ты не обратил своего отца? Когда он был болен?

— Он не позволил мне.

Я встаю и отряхиваюсь.

— Ты не дал мне этого выбора.

Дэниэл смотрит на землю, ощущая боль от моих слов.

— Прости, Эрис. Я просто не мог.

Почувствовав жжение в горле, я прикасаюсь к шее, запаниковав.

— Дэниэл?

— Да?

— Я голодна.

— Значит, мы должны позаботиться об этом.

Он ведет меня в глубь Леса, на край Поляны. Несколько оленей пасутся, не подозревая, что мы сидим в высокой траве.

— Они приходят пастись под сосны, потому что иголки приминают траву, — говорит он.

— Что мне делать? — спрашиваю я.

— Смотри на меня, — отвечает Дэниэл.

Он ползет по земле, подражая ягуару, что охотится на свою добычу. Он проползает около ста ярдов, и в два прыжка, вцепляется в оленя, пока тот не убежал. Остальные разбегаются, и Дэниэл впивается в шею животного. С моего места, все выглядит так, будто он нюхает оленя. Я, за секунду, оказываюсь рядом с ним. Он вытирает рот и смотрит на меня.

— Твой инстинкт подскажет, как атаковать.

— Я просто буду знать, что делать? — с сомнением спрашиваю я.

— Поверь мне, — говорит он, вставая.

Я следую за ним на следующую Поляну, и мы натыкаемся на еще одну группу оленей. Он указывает на мать с олененком.

— Сконцентрируйся на молодом олене. Старайся не питаться всеми. Особенно молодыми.

Я киваю.

— Как только выберешь жертву, пусть жажда завладеет тобой. Ты удивишься, насколько это легко. Просто отдайся ей.

Я выбираю оленя с войлоком в рогах.

— Просто отдайся ей, — повторяю я.

Я присаживаюсь и ползу по траве, как показывал Дэниэл. Глубоко вдохнув, в горле начинает пульсировать биение сердца и поток крови молодого оленя, и я срываюсь с места. Не успев понять что делаю, я оказываюсь на коленях перед безвольным животным, увязнув в его теплой крови. Мое тело мгновенно расслабляется, я чувствую себя сильнее с каждым глотком.

Дэниэл появляется рядом и тянет меня прочь, но я еще не закончила. Я сопротивляюсь, упираясь руками.

— Необходимо остановиться до того, как его сердце перестанет биться, — говорит Дэниэл. — Слушай. Чувствуй. С последним ударом сердца, кровь становится ядовитой.

— Мой Отец был прав, на счет этого, — говорю я. — В чем еще он был прав?

Дэниэл не сводит с меня глаз.

— Он был прав на счет тебя.

Я корчу гримасу.

— Что ты имеешь в виду?

— Он считает, что ты исключительная. Сильная. Умная.

Я отворачиваюсь от него, радуясь, что не могу покраснеть.

— Он никогда не говорил такого.

— Он делал это. По-своему.

Мои губы сжимаются в жесткую линию.

— Ты скучаешь по нему.

Я киваю.

— Я не против такого образа жизни. Я ... нравлюсь себе такой. Но, если бы мне пришлось выбирать между тем, чтобы быть Мракоходцем или быть со своей семьей ..., — я не хочу ранить его чувства. — Я скучаю по ним.

— Возможно, ты сможешь быть той и другой.

— Что?

— Некоторые из нас, хотят мира, Эрис, но многие, хотят справедливости. У Приората много врагов, среди нашего рода.

— Представляю.

Он рукавом вытирает кровь с моих губ.

— Ты можешь доверять мне, но пока мы не придумали план, ты должна быть очень осторожна.

Мракоходцы. Неконтролируемая жажда, оказалась неправдой. Молодых держат не для кормежки. Ирек Самнер верил в законы неправды, а Дэниэл Самнер не умер в юности.