Я киваю, но не уверена, что готова довериться.

Мы с Дэниэлом стоим на краю опушки. Отец и братья только что вернулись домой, и мое сердце обрывается, когда Мать выходит на крыльцо, чтобы поприветствовать их, когда они входят в ворота. Она улыбается, но ее глаза печальны. Она часто говорила, что матриархат Приоры пошел на многие жертвы, и она рассказывала о них перед моей помолвкой. Риск потерять ребенка в Лесу, был одним из них. Другие мамы запрещают своим детям ходить за линию деревьев. Матриархат Приоры готовы принимать детей, зная, что они проводят много времени там. До этого момента, я почти не признавала незначительный оттенок беспокойства в глазах моей Матери. Каждый вечер, когда мы прощались перед охотой, она сдерживалась. Теперь, это намек на тоску в ее глазах. Дэниэл кладет руки на мои плечи.

— Она смирится.

— Нет, не сможет.

Мы уходим, когда крыльцо моего бывшего дома пустеет. Это слишком тяжело, стоять и представлять: моя семья ест рагу и обсуждает ночь без меня. Покормившись, мы с Дэниэлом отправляемся на базу, похожую на древние наскальные здания. Невероятно тяжелые прутья, торчащие из краев огромных отломанных кусков, мой Отец называл арматурой.

— Ты знаешь, что это было? — спрашиваю я.

Дэниэл смотрит вверх.

— Мой Отец, однажды, сказал, что это руины, стоявшие тысячи лет назад, до Падения. Он сказал, что Мракоходцы существовали уже тогда, но мы представляли их монстрами из темной сказки. Мы держали наше существование в тайне, в течение нескольких поколений. Знание о нашем роде, спровоцировало Падение. Тогда, это был конец, и обе стороны понесли потери.

— Вот так история, — говорю я.

— Ты не веришь мне? — усмехаясь спрашивает он.

— Мой Отец рассказывал мне истории.

— Я знаю, — говорит Дэниэл, прижимая колено к груди. — О демонах в Лесу.

— Нет, мы говорили и о других вещах, кроме Мракоходцев.

Он заинтриговано смотрит мне в глаза.

— Например?

— Он рассказывал про принцесс. Они нуждались в спасении, а принц всегда был героем. Мне это не нравилось.

— Я так не думаю.

— Думаю, именно поэтому, мысль о помолвке настолько отталкивала меня. Я не нуждалась в ком-то, не нуждалась в спасении.

Я срываю мох, растущий рядом со мной.

— Оказывается, меня нужно было спасать, в любом случае.

Дэниэл отворачивается.

— Я сожалею.

Я смотрю на него, думая, что он дразнится, но в его глазах подлинное сочувствие.

— Это был глупый способ умереть, — говорю я, отталкиваясь от пня.

— Ты была храброй. Я знаю. Я был там.

Я не могу скрыть ухмылку.

— Я рада, что ты был там.

— Правда?

— Правда.

Раздается громкий вопль, и птицы, в панике, взмывают в воздух. Вздрогнув, мы с Дэниэлом вскакиваем на ноги. Дэниэл соскакивает в прыжке, и я не отстаю от него. Он быстрее меня, но не на много. На краю границы между Онами и Тру, Дэниэл останавливается и хватает меня, потянув за дерево. Мы смотрим через поляну и видим женщину-мракоходца, она корчится от боли, из ее бедра торчит стрела.

— Оставь ее! — причитает женщина. Четверо мужчин и двое мальчишек, младше меня, стоят рядом с деревом, к которому, канатами за шею, прижата маленькая девочка.

— Оставь ее!

— Прошу, Мракоходец! — рычит мужчина. — Прошу, это наши дети, ты кормишься ими.

— Они Приоры, — шепчу я. — Из Матинсайлос, клана Тру.

Дэниэл оборачивается с суровым выражением, этот взгляд я видела только однажды, когда Аяна и Эфраим пытались отнять меня у него. Ребенок кричит, и мужчины начинают смеяться.

— Что мы должны делать? — спрашиваю я.

Дэниэл исчезает и нападает на мужчин сзади, начиная с самых маленьких. Когда он пробирается к мужчине с луком, другой вытаскивает кинжал. Я перелетаю через поляну, ударяя его по ногам. Его глаза расширяются, когда он видит меня, и мир замирает.

— Эрис Хэльгрен? — спрашивает он, защищаясь руками. — Мракоходец?

Старшие мальчики нападают на Дэниэла сзади, и я прыгаю ему на помощь. Я считаю его другом, а если не так, то союзником. Человек вскакивает с земли, и закричав швыряет кинжалы. Я уворачиваюсь от первого и второго, видя их, словно в замедленном съемке, летящих в грудь Дэниэла. Я разворачиваюсь и выбиваю кинжал прямо в воздухе, а затем хватаю мужчину, ломая ему руку. Он не кричит. Дэниэл стоит, глядя на двух молодых людей и одного постарше. Они все, безжизненно, лежат на земле, а привязанный к дереву ребенок хнычет.

Дэниэл подходит к нему и освобождает из веревок.

— Все в порядке. Мы отведем тебя домой.

Она смотрит на свою мать и всхлипывает, еще больше заливаясь слезами.

— Почему она не защищалась? — тяжело дыша, спрашиваю я. — Я знаю, на что мы способны! Почему она не дала отпор?

Ребенок падает на землю рядом с матерью и обнимает ее.

— Это запрещено, — измученно отвечает Дэниэл.

— Что? — растерявшись, переспрашиваю я.

— На территории Тру, запрещается наносить вред человеку. Наказание за это – смерть. Для всей  семьи. Поэтому, они научились убегать и прятаться.

— Но Оны сопротивляются! Город Жерден, уничтожили за одну ночь!

Лицо Дэниэла темнеет.

— Элиас и его союзники, проигнорировали закон. Нам разрешено убивать, только если мы напали. Эвандер решил не наказывать их. Даже те, кто теряют себя и питаются людьми. Даже Элиас. Эвандер милостив, но у клана из Тру строгие правила. Дагмар заключил перемирие, много веков назад, и хотя люди перестали чтить его, он его сохраняет.

Я смотрю на ребенка.

Мужчина на земле стонет, держась за сломанную руку.

— Твоего Отца, — пыхтит он, — опозорят, из-за тебя, чудовище.

Его слова не очень-то поражают. Дэниэл рассказал мне достаточно, чтобы понять, что он напуган.

— Я не убивала мать, на глазах ее ребенка.

— Ребенок? — смеется он, кровь вытекает из его рта и растекается по лицу. — Ты забыла все, что знала про Мракоходцев?

— Нет. Потому что мне не сказали о них правду.

— О них? Ты, одна из них! — выплевывает он.

Я наступаю на его шею.

— Вы убили мать ребенка. Вы, травмировали ее, навсегда. Она будет расти, ненавидя людей, и вы осудите ее? Мы причина того, что они нападают на нас! Мы не даем им выбора!

Мужчина хмыкает, не в силах говорить, он качает головой и сплевывает кровь на мою ногу.

— Гори в аду, Мракоходец.

Я убираю ногу подальше.

— Вы – единственный монстр, которого я вижу в этих лесах.

Мужчина смотрит на ребенка, вцепившегося ногу Дэниэла. Он оглядывается на меня, с желанием что-то сказать, но одумывается. Дэниэл протягивает ребенку руку.

— Как тебя зовут? — спрашивает он.

— Ивджина, — говорит она, ее нижняя губа дрожит.

— Пойдем, — говорит Дэниэл. — Я отведу тебя домой.

Легкая улыбка касается моих губ. Дэниэл кажется великаном, рядом с крошечной Ивджиной, но он держит ее за руку и так нежно обращается с ней. Что-то внутри, мучает меня. Я выстроила так много стен: в детстве, чтобы показать свою силу в качестве предводителя, а затем, как молодая женщина, пытающаяся убедить Отца в необходимости брака. День за днем, Дэниэл спокойно разрушает стены, которые я тщательно выстроила.

Наблюдая за Дэниэлом с Ивджиниой, я вспоминаю, как Дэниэл позаботился обо мне, когда я обращалась. Он рассказал, как держал и как смотрел на меня. Но это было по-другому. Дэниэл с улыбкой смотрит на меня, и последняя стена рушится. Он идет вперед, и мужчина хватается за кинжал, лежащий на земле. Я наклоняюсь и быстро вытягиваю его шею, мощное удовлетворение, захлестывает меня, когда я провожу лезвием. Его голова падает обратно в грязь, а тело обмякает. Дэниэл стоит в защитной позе перед Ивджиной. Он смотрит на меня, широко распахнутыми глазами. Я прикрываю рот, поняв, что натворила. Это было инстинктивно. Автоматически. Я убила человека Приората. Он мог бы быть моим Отцом или братом. Я в ужасе.