— Мы нашли ее, Эвандер.

— Илана, — печально произносит Эвандер.

Мужчины толкают Илану вперед. Она падает на колени и смотрит на старейшину.

— Это правда? — спрашивает Эвандер.

Она кивает. Клан ахает. Илана встает.

— Он собирался сделать это снова, Эвандер. Я слышала, как он планировал еще один рейд.

— И единственным способом остановить его ... — произносит Эвандер. — Было ...

— Убить его, — заканчивает Илана.

Клан опять ахает.

— Она признает это! — кричит женщина из толпы.

— Убить ее! — кричит другая женщина.

Толпа начинает скандировать слова о убийстве Иланы.

Эвандер бросает взгляд на двух парней по бокам от него, и они сходят с платформы. Илана падает на свой зад и пятится.

— Очередной рейд вызвал бы войну! Я сделала то, что должна была! — кричит она.

Я прыгаю перед ней, подняв руки вверх.

— Она права! — кричу я.

Эвандер поднимает руку, и толпа замолкает.

— Еще один рейд, объединил бы все шесть территорий. Это была бы бойня!

— Для них, — с усмешкой, говорит один из похитителей Иланы.

Эвандер произносит.

— И что тогда? Баланс – наш первый закон. Мы должны соблюдать равновесие, чтобы выжить. — он смотрит на Илану. — Вы можете идти.

Она вскакивает и исчезает, пока никто не изменил свое мнение. Дэниэл тянет меня прочь, и мы быстро направляемся к деревьям.

— Ты ни с кем не подружилась, — говорит он. — У меня тоже не получалось сначала.

Когда мы доходим до гнезда Дэниэла, я закрываю лицо руками.

— О, мой Бог. Что мы наделали? Я не знаю, как смогу убедить Отца. Я не знаю, как посмотреть ему в глаза, когда он увидит меня такой. Даже если он поверит мне, Вилеон слишком важен для деревни. Для народа.

— Ты только сейчас видела, Эвандер прислушивается к голосу разума.

Я отрицательно качаю головой.

— Эвандер знает правду о людях. Отец нет.

— Мы что-нибудь придумаем. Вместе.

Мы целыми днями гуляем по деревьям, смотрим на мой дом, как братья и Отец уходят и возвращаются, пытаемся составить план, как убедить его. Чтобы скоротать время, Дэниэл пытается объяснить мне иерархию бессмертных, но даже с новыми способностями, это трудно запомнить.

— Эвандер старейшина.

— Как Кая?

— Эвандер, с другими старейшинами, ответственный перед ней. Она – наша королева-мать. Она владеет многими из нас. В том числе и мной.

— Утверждает и обращает, имеешь в виду.

Дэниэл кивает.

— И Генриха ... — я замолкаю, пытаясь вспомнить. — Утверждала Кая.

Я корчу гримасу.

Дэниэл ободряюще улыбается мне.

— Это много, чтобы запомнить.

— Дело не в этом. Это, что вы … приняли меня. Мне не нравится, как это звучит.

— Ты не сделаешь этого.

— Что это значит?

Дэниэл смеется. Его милую ухмылку украшают лучи солнца.

— Ничего. — Я поднимаю крупную ветвь.

— Сделаешь это?

— Да. И еще два десятка понравившихся.

Я смотрю на мое дерево. Оно позади Дэниэла, с прекрасным видом на водопад, наряду с западной стороной Поляны. Мое гнездо только частично построено, даже с нашей силой и скоростью, дело идет медленно. Дэниэл учит меня каждому изгибу, объясняя, почему каждая ветка  сплетена с другой. Он рассказал о весе и балансе. Ничего из того, что я действительно хочу узнать, но все же, Дэниэлу нравится болтать ни о чем.

— Окно? — спрашивает Дэниэл.

— У тебя есть одно, не так ли?

— Я сделаю. Каждую ночь, я смотрю через него на звезды. Они приносят мне покой, как ничто другое.

Я улыбаюсь. Для бессмертного, Дэниэл довольно поэтичный.

— Они придут сегодня, — говорит он, поднимая более мелкие ветви. Прыгая с ветки на ветку, с  руками, полными идеальных составляющих для идеального гнезда, Дэниэл запрыгивает на верхушку дерева, в считанные секунды. Я следую за ним.

— Кто?

— Кая и Генрих. — он смотрит вниз, на площадь. — Они старейшины над всеми территориями. Мы не часто видим их.

 Мои брови ползут вверх. Эвандер достаточно устрашающий. Я не могу представить, как выглядят Кая и Генрих.

— Есть что-нибудь, что я должна знать?

— Не привлекай к себе внимания. Ты же не хочешь, попасться им на глаза – нет, но невозможно остаться незамеченной с тем, что ты дочь в Приората.

Болтовня и передвижения на земле усиливаются, и мы выглядываем с нашего дерева, чтобы получше рассмотреть. Я была неправа.

Кая и Генрих оказываются еще страшнее. Высокий, долговязый мужчина, в компании самой красивой женщины, которую я когда-либо видела. У нее бесконечные белые волосы и красные глаза, под высоким лбом. Она не идет, а скользит по земле, бессмертные нашего клана замирают. На ней длинная белая мантия, без единого пятнышка, хотя она прошла мили леса. Кая садится в кресло, обычно занимаемое Эвандером. Рядом с ней, неподвижно, как статуя, стоит девушка, лет пятнадцати.

— Мы должны спуститься, — говорит Дэниэл, и одним прыжком, приземляется в двадцати ярдах от растущей толпы.

Мой спуск не такой грациозный. Я прыгаю с ветки на ветку и приближаясь к земле, становлюсь более нервной. Женщина поднимает руку в сторону Дэниэла, и клан расступается, создав проход между королевой-матерью и бессмертным, который обратил меня. Если Дэниэл мог покраснеть, он бы покраснел. Он явно смущен вниманием.

— Дэниэл, — произносит Кая.

Ее голос прекрасен, как сама она. Просто произношение его имени, похоже на поэзию, и я чувствую странный укол внутри, который усиливается, когда он идет к ней.

— Кая, — говорит Дэниэл, преклоняя голову, в знак уважения.

Она улыбается его жесту. Мой восторг от ее красоты заканчивается, сменяясь ненавистью, и я понятия не имею, почему. Вдруг, ее длинное белое платье выглядит не по годам, а ее голос становится противным и самодовольным. Зачем она, вообще, обращается к Дэниэлу? Почему она смотрит на него именно так? Она отводит от него взгляд и осматривается.

— У нас новый член клана, — говорит она.

Это не вопрос, и меня раздражает, что она решила быть настолько очевидной. Генрих кладет руку на спинку трона Каи и усмехается. Это напоминает улыбку Эвандера, когда он увидел нас с Дэниэлом державшихся за руки. Это должно быть приятное выражение, но у меня складывается четкое ощущение недоверия.

— Ты влез в неприятности, Дэниэл?

— Я не уверен, — бормочет он.

Она оглядывается на меня, и я медленно шагаю в центр бессмертных к Дэниэлу.

— Дочь Приората, Дэниэл, — воркует она. — Вы превзошли самого себя. Интересный выбор, надо сказать, — добавляет Кая. — Вы не обращали никого, более десяти лет.

Аяна проталкивается через толпу и кланяется Генриху и Кае.

— Она была одной из тех, кто убил наших детей, Генрих. Мы с Эфраимом сдвинули дерево-мост и отправили ее на дно оврага, но Дэниэл спас ее. — шипит она.

— Мы знаем, — раздраженно говорит Кая.

— Но ...  ранее в наш клан? — умоляет Аяна. — Это … наступление. Мы не хотим видеть ее здесь.

Эвандер, стоявший в стороне, внезапно оказывается рядом с Аяной. Он наклоняется, касается губами ее уха и она отшатывается.

— Вы смеете отвечать за весь клан? — шипит Эвандер. — Вы бесчестите меня.

Аяна сжимается. Эфраим берет свою напарницу по оружию.

— Наши извинения, Эвандер. Она с ума сошла от горя.

— Уведите ее, — угрожающе говорит Эвандер. — Я разберусь с ней позже.

Они оба убегают прочь, взбираясь на ближайшие деревья.

Я слышу тихое скуление Аяны. Дэниэл подходит и встает рядом со мной, немного под углом.

— Кая, это Эрис. Она смиренна и послушна.

От последних слов, волосы на затылке встают дыбом.

— Вижу, — говорит Кая, одна ее бровь резко выгибается.

В ответ Генрих прикусывает губу.

— Почему ты спас ее, Дэниэл? Расскажи нам.

— Она потенциальный посредник, Генрих. Если мы сможем убедить ее Отца увидеть ...