Я смотрю в лицо Джонатана, все еще по-детски полноватое и выгнув спину, вою в небо.

— Мы должны идти, Эрис! Сейчас!

Мой кинжал все еще заткнут за пояс Джонатана, я вытаскиваю его.

— Мне так жаль, — восклицаю я.

Дэниэл одной рукой тянет меня в сторону, а другой, карабкается на дерево, прыгая снова и снова, пока мы не оказываемся слишком далеко, чтобы слышать крики моей семьи.

Когда он, наконец, останавливается, то крепко обнимает меня, пока я рыдаю. Это не имеет значения. Я безутешна. Я не могу думать или слышать. Единственное, что могу, это позволить горю раздавить меня.

Я дрожу всем телом, и даже когда восходит солнце, продолжаю корчиться в объятиях Дэниэла. Боль мучительная. В голове, снова и снова, проигрывается звук треска костей Джонатана.

Наконец, я шмыгаю носом и хнычу, бормоча слова, которых слишком много, пытаясь управлять тоской, пожирающей меня.

Я просыпаюсь днем. Это был самый длинный сон, с тех пор, как Дэниэл обратил меня. Я в его гамаке, а он лежит на полу рядом, держа меня за руку.

Он вскакивает на колени, мгновение смотрит на меня и произносит.

— Прости, Эрис.

Я отрицательно качаю головой. Говорить не о чем. Мой брат мертв, а Отец, вероятно, думает, что я заманила их в ловушку.

— Все кончено, — шепчу я. — Эвандер убьет их.

— Мы можем это исправить. Все еще есть надежда.

Я отворачиваюсь от него.

— Он знает?

— Не знаю. Я был здесь, с тобой.

Я встаю.

— Куда ты идешь? — спрашивает он.

— Найти Аяну.

Я пытаюсь пройти мимо, но он шагает в мою сторону.

— Мы должны пойти к Эвандеру, Эрис. Попробуй объяснить ему про Аяну. Это ее вина. Он должен понять.

— Если я умру, — говорю я, — То умру, защищая свою семью. Но сначала, я найду Аяну.

— Эрис, — произносит Дэниэл, подняв руки, — я знаю, ты скорбишь. Но сначала, ты должна подумать. Постарайся не сделать хуже.

Эвандеру придется наказать ее за это.

— Она забрала у меня все. Забрала мою жизнь. Забрала мою семью, когда мне пришлось обернуться, и теперь, она снова сделала это. Она умрет. И я собираюсь убить ее.

Плечи Дэниэла опускаются, и я прохожу мимо него, спрыгивая с порога. Он хватает меня за руку и смотрит мне в глаза, всего в нескольких сантиметрах от моего лица.

— Аяна старше меня, Эрис. Она очень сильная. Ты не представляешь, какой опасности подвергаешь себя.

Я отстраняюсь от него.

— Она убила моего брата!

— Она может убить и тебя! — он снова тянется ко мне, но когда я отстраняюсь, прикасается пальцами к моим плечам и прижимает к себе.

— Я нуждаюсь в тебе. Меня пугает, Эрис, что сейчас очень неподходящее время, но ты ... ты мне нужна.

Я отрицательно качаю головой.

— Это не о тебе и не обо мне. Мы всех подвергаем риску.

— Это о тебе для меня. Ты будешь просто ждать? Давай, на мгновение, задумаемся об этом, прежде чем пытаться убить себя. Есть что-то еще, и мы должны выяснить, что.

Я смотрю ему в глаза.

— Мне плевать, что это.

— А что, если выясниться, что-нибудь о сохранности твоей семьи? Что, если конец неизбежной войне находится в двух шагах?

 Его голос становился громче, с каждым словом.

— Поэтому ты не хочешь пойти за ней? Для войны? Для моей семьи? Ты не был честен со мной с самого начала! Ты готовил моего Отца десятки лет для этого!

— Для ... что?

— Это слишком удобно, Дэниэл. Ирек практически вырастил моего Отца, и теперь я здесь! Такая! И я влюбилась, это все потому, что я хотела верить, что ты... я думала, что ...

Дэниэл смотрит на меня, с глубокой болью и чистой надеждой в глазах.

— Что ты думала?

— Я думала, что я ... что ты ... — я сжимаю губы, не могу сказать это вслух.

— Ты права.

Дэниэл прижимается своими губами к моим. Я пытаюсь его оттолкнуть, но он отказывается меня отпускать. Отстранившись, он хмурится.

— Скажи это. Ради Бога, Эрис. Скажи мне, что ты чувствуешь.

— Нет, — говорю я и прыгаю.

Я бегу по полянам на максимальной скорости, оглядываюсь, принюхиваюсь, использую все мои чувства и всё, чему Отец учил меня когда-то, выслеживая убийцу, которая убила моего младшего брата.

Запах, одновременно знакомый и странный, заполняет мой нос. Запах бессмертного. Я с силой поворачиваю влево и резко останавливаюсь, готовясь к прыжку.

— Приятное чувство, да? Иметь цель. Гораздо лучше, чем сидеть на полу в одиночестве и быть несчастной.

Это Илана.

Она стоит прижавшись спиной к стене, руки скрещены на груди, одна нога согнута в колене.

— Я бы не выбрала это чувство. Я бы с удовольствием сидела в одиночестве в своем гнезде, зная, что Джонатан жив.

— Кто такой Джонатан? — спрашивает она, позабавив мое полубезумное состояние.

— Мой младший брат. Аяна убила его. На глазах у меня и моих родителей. Он мертв. ― Мой голос надламывается.

Эти слова причиняют физическую боль, поэтому, когда я найду Аяну, то сосредоточу свой взгляд, полный боли, на ней.

Илана выпрямляется, опуская руки по швам.

— Ты здесь для мести?

— Да, — без чувства вины, отвечаю я.

Илана отходит в сторону.

— Тогда, не смею вас задерживать.

Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но останавливаюсь.

— Он был еще мальчиком.

— Он убил ребенка Аяны?

Я отрицательно качаю головой.

— Показывай дорогу.

Я хмурюсь. Мне не верится в ее готовность помочь выследить ее старую подругу. Или кем там они были друг другу.

— Ты пришла чтобы остановить меня?

Она опускает подбородок.

— Ты сохранила мне жизнь. Я пришла, чтобы помочь тебе. Что бы это не означало.

— Ты поможешь мне убить Аяну? — с сомнением, спрашиваю я.

— Аяна намного старше тебя, Эрис. Я помогу тебе выжить, во что бы то ни стало.

После короткой паузы, я пускаюсь бежать. Шаги Иланы совсем близко, но я слышу и другие.

Это Дэниэл.

Я вдыхаю аромат и сразу понимаю, кому он принадлежит. Я останавливаюсь и смотрю вверх. Илана останавливается рядом и делает то же самое.

— Она близко, — шепчет Илана.

Дэниэл останавливается вдали, а затем, на оставшуюся часть пути замедляется, отставая все дальше позади.

— Это плохая иде …

Прежде, чем он успевает договорить, Аяна спрыгивает на поляну с верхушки дерева. Она встает перед нами и щурится.

— Ты пришла убить меня? — спрашивает она, то ли развлекаясь, то ли оскорбленная этим фактом. Ее вопрос звучит как обвинение.

Я открываю рот, но меня сбивают с ног. Встав на четвереньки, я вижу, как борются Эфраим и Дэниэл. Аяна набрасывается на Илану, но я сбиваю Аяну на землю.

Эфраим наносит жесткий удар Дэниэлу, и он хмыкает. Воспользовавшись моим минутным замешательством, Аяна бьет меня по лицу.

— Ты не принадлежишь нам! — шипит она. — Я сожалею лишь о том, что ты не увидишь как Генрих разрушит всю твою семью! Всех их!

Она прыгает с одного дерева на другое, и сбивает меня на землю. Илана пытается оттащить ее от меня, но Аяна локтем бьет её в лицо, отбросив на десятки метров.

Аяна берет мою голову в руки и тянет.

— Нет! — кричит Дэниэл, бегущий мне навстречу.

Эфраим, с улыбкой на лице, снова нападает.

— Сделай это, Аяна! Прикончи её!

Она тянет, а я изо всех сил пытаюсь выбраться из ее хватки. Почувствовав, что моя шея натянута до предела, я нагибаюсь за кинжалом и вонзаю его в грудь Аяны, нажав на кнопку, позволяя  Етиру заполнить рану.

Она вскрикивает, и я отскакиваю назад.

Илана хватает меня за руку.

— Ты ранена? Оно не попало тебе на кожу?

— Нет, — отвечаю я, глядя на Аяну.

Она яростно дергается, и ее глаза закатываются.

— Аяна! — кричит Эфраим.

Мы наблюдаем, как она содрогается.

— Аяна! — кричит он снова и снова, подбегая к ней.

Когда она перестает двигаться, Эфраим обнимает ее и всхлипывает.