Огонь сразу разгорается, вознося серый дым к звездам.

Я прикрываю рот рукой, а Дэниэл держит меня в своих объятьях. Я рада, потому что даже с силой бессмертного, ноги отказываются мне служить.

Мама и Эмилин плачут. Оставшиеся бессмертные Каи, хнычут, стонут и вопят позади.

— Мы не собрали с Каи, как с Джонатана? — шепчет Клеменсу Эмилин.

— Нет, — отвечает Отец. — Вилеон больше не будут делать.

Женщина, которая пришла в наш поселок с Каей, подходит к Отцу, берет его руку и целует ее, а потом прислоняет тыльную сторону ладони к своему лбу.

Отца глубоко трогает ее жест, и когда она смотрит на него, он сжимает губы в жесткую линию.

— Простите меня.

Небольшая улыбка дрожит на губах женщины, и она отходит, продолжая смотреть на дым, уносящий души наших любимых в небо.

Отец смотрит на меня, и я тянусь за его рукой. Он берет ее, и мы стоим вместе, человек и бессмертный – единым фронтом.

Когда моя семья засыпает, мы с Дэниэлом продолжаем поддерживать огонь. Бессмертных, преданных Кае, расположили в разных комнатах дома. Некоторые, часами дежурили на стене, чтобы мои двоюродные братья могли отдохнуть. Мы не знаем, когда Генрих и Эвандер нанесут следующий удар, но мы уверены, что они придут за нами, и даже за теми, кто покинул Эвандера ради Каи, и мы в жутком меньшинстве.

— Как думаешь, с Лукасом все в порядке? — спрашиваю я, еле слышным голосом. Я знаю, Дэниэл услышит меня.

— Он с Иланой. Она одна из старейших и сильнейшая из нас. Я не удивлюсь, если когда все это закончится, она станет старейшиной.

— Ты берешь на себя слишком много, Дэниэл. Илана сможет стать Старейшиной, если клан согласиться на перемирие. Она убила свою половинку, сохраняя жизнь людям. Если завтра мы проиграем, то они не захотят лидера, который сочувствует человечеству.

— Верно.

— Что мы будем делать, если проиграем?

— Мы возьмем тех, кого сможем и сбежим.

Я отрицательно качаю головой.

— Я не могу этого сделать. Я не могу оставить территории, порабощенными Генрихом и Эвандером. Они будут питаться одними и размножать других. Это будет ад на земле.

— Да, но ты будешь жива.

— Какое это имеет значение, если мы бросим людей?

— Это будет иметь значение для меня.

— Я была рождена для этого, Дэниэл. Не убивать Мракоходцев для Вилеона, но и защищать людей. Мы – новые Приоры. Наша директива изменилась, но она по-прежнему такая же.

— Новый Приорат ..., — произносит Дэниэл, погружаясь в свои мысли.

— Что? — спрашиваю я, наблюдая за ним.

— Мы не можем противостоять Эвандеру с горсткой бессмертных и людей. Но мы можем сражаться с целой армией бессмертных.

— Этим занимаются Лукас и Илана. Собирают преданных Кае, чтобы они могли помочь нам.

— А что, если мы обратим твоих Отца, братьев и двоюродных братьев?

Я отрицательно качаю головой.

— Нет. Они никогда не согласятся.

— Ты хотела быть со своей семьей. Ты могла бы остаться с ними навечно, Эрис.

Я встаю и отхожу от него.

— Вот, что стало причиной падения, Дэниэл. Это нарушает баланс!

— А что, если нам изменить только тех, кто будет сражаться за людей? Новый Приорат, как ты и сказала.

Я замираю. Входит Отец, все еще в пижаме. Его глаза мечутся между Дэниэлом и мной. Его большой рост почти заполняет дверной проем.

— Обратить нас?

Я отрицательно качаю головой.

— Нет, Отец. Это была просто идея. Мы не сделали бы этого, без вашего разрешения.

Дэниэл встает.

— Вы не сможете победить их один-на-один, Дайр.

Клеменс присоединяется к нам, его жена выглядывает из-за него. Коса лежит у нее на плече, босые стопы виднеются из-под подола длинной хлопковой ночной рубашки.

— Нет, — говорит она, срывающимся голосом. — Я не могу этого сделать. Я не стану.

Глаза Клеменса разгораются.

— Нам нужно, чтобы Етир попал в открытую рану. Почему бы не использовать пожарку, которой пользуются фермеры для полива сельскохозяйственных культур?

— Как мы создадим открытые раны? — спрашиваю я.

— Мы можем использовать одну пожарку, распылив удобрения. Оно легко воспламеняется. Ослепить их и облить Етиром. — он смотрит на меня. — Я не обернусь, Эрис. Мы об этом никогда не думали, я не могу сделать это с Эмилин.

Его жена утыкается лицом в его грудь, и он обнимает ее, притягивая ближе к себе.

— Я разбужу кузенов, — говорит Отец. — Пусть приготовят пожарки. Возможно, это удержит их, пока Лукас и Илана не возвратятся с преданными.

Отец хлопает дверью, а Клеменс с Эмилин уходят в свою комнату. Я слышу, как она плачет, хотя хотела казаться спокойной.

Мы с Дэниэлом выходим во двор, наблюдая, как Отец информирует небольшую группу двоюродных братьев о нашем плане.

— Скорей бы вернулся Лукас, — говорит Дэниэл. — Чтобы установил свои ловушки.

— Мы все еще ждем союзников и не можем рисковать.

Ожидание, как агония. Я осматриваю стены по периметру, просматриваю деревья, укрепляющие дом. Всё, чтобы скоротать время.

За час перед восходом солнца, мы с Дэниэлом сидим в мамином садике, придавая силы друг другу. После падения в овраг, убегая от всего что знала, я обрела лучшего друга и многое другое.

— Дэниэл? — начинаю я, но глубоко в Лесу завыли из рога. — Что это? — спрашиваю я.

Дэниэл хмурится.

— Это Рог Генриха. Он звучит на других территориях. Они скоро будут здесь.

Я пальцами зачесываю волосы назад.

— Сколько?

— Я не могу поверить, что каждый согласится сразиться за него. Законы слишком важны, но для многих, Генрих и есть закон. Может сотни или тысячи. Понятно, почему он позволял разводить так много обращенных. Он создавал армию.

— Если Илана не вернется в ближайшее время …

— Она вернется. Я полагаю, атаковать будут на закате. У нее есть день, чтобы найти их и привести сюда.

— Как насчет людей Оны на других беззащитных территориях? У нас нет времени, чтобы предупредить их.

Раздается шепот и гул смотревших в сторону города. Море людей движется в нашу сторону. Некоторые женщины и дети на конях, но большинство, идут пешком. Лукас ведет их к лагерю.

— Лукас! — кричу я и бегу к ним.

Горожане кричат увидев меня, но Лукас успокаивает их.

— Что ты здесь делаешь? — спрашивает Дэниэл.

— Илана отправил меня обратно с горожанами.

— А люди Каи? — спрашиваю я.

— Мы нашли их. Ими руководит человек по имени Ганон. Он слышал о нападение на Оны. Они попросили меня вернуться, чтобы предупредить жителей.

— И что Илана? — допытываюсь я.

— Она привела меня обратно в город и вернулась к Ганону. Они собирают дезертирующих Мракоходцев. Генрих убивает всех, кто отказывается бороться за него.

Дэниэл отходит, заложив руки за голову и подходит обратно.

— Сколько?

Плечи Лукаса опускаются.

— Ганон сказал, что часть клана Оны ушли предупредить другие территории. Мы пересекли некоторые из них, Дэниэл. Они убивают и молодых.

Я обнимаю Лукаса.

— Илана послала меня, предупредить людей. Она сказала, что они будут слишком напуганы, чтобы выслушать ее.

— Она была права. Она сказала, когда они придут?

Лукас качает головой.

— Она услышал рог и ушла. Ч-что это было?

— Генрих, — говорю я.

Мы направляем небольшую группу в поселок, и я кричу двоюродным братьям, чтобы открыли ворота. Мужчины, женщины и дети входят через ворота, некоторые плачут, некоторые слишком потрясены, чтобы что-то чувствовать. Их лица грязные, одежда порвана. Некоторые пришли издалека. Эти люди со всех территорий.

Отец стоит у ворот приветствуя людей, а Мать обнимает Лукаса. Эмилин и наша горничная, Урсула, приносят им еду и воду.

Мать понижает голос.

— У нас нет места для всех этих людей, Дайр.

— Мы что-нибудь придумаем, — отвечает Отец. — Просто расположите их максимально удобно, Ингрид.