Мать кивает и целует его в щеку.

— Я принесу одеяла.

— Посмотри в ларьках, — советует Отец.

Мать соглашается и оставляет нас дома.

Поздним утром, дома и амбары заполнены семьями. Мужчины дежурят вдоль стены, сменяя кузенов.

Кто-то кричит, и бежит к воротам, открывая их. Две пожарные машины, выглядят как огромные бочки с вином, шланги несут дюжина, или даже больше, мужчин. Деревянные вагоны скрипят под тяжестью. У каждого вагона свой руководитель, который помогает другим тянуть в унисон.

— Мы должны выстроить каркас, вдвое выше стен, — говорит Отец. — Мы используем давление от высоты и полностью раскроем засовы.

Звучит еще один Рог. Мы с Дэниэлом слышим его, но Отец, кажется, не замечает.

— Этот звучит дальше, — в замешательстве, говорю я.

— Согласен. Но они не отступают.

— Вряд ли, — соглашаюсь я и собираю волосы назад, связывая их тонким кожаным ремешком. — Почему Илана еще не вернулась?

— Она будет здесь, — говорит Дэниэл.

Пока Отец командует мужчинами снаружи, я захожу внутрь, проведать Маму. Миссис Уизли выглядит совершенно измотанной.

— Вы должны немного отдохнуть, — говорю я.

Она отмахивается от меня.

— Многие нуждаются в заботе и любви. Я успокоюсь, когда все закончится.

Она проходит мимо меня, держа в руках большой кувшин с водой и деревянные чашки.

Я вхожу в амбар, и люди смотрят на меня с широко раскрытыми глазами. Дети съеживаются за своими матерями. Я встаю на колени у первой семьи и улыбаюсь маленькому мальчику.

— Здравствуй, — ласково говорю я. — Я – Эрис. Как тебя зовут?

Он качает головой и прячет лицо на груди у матери. Она прижимает его к себе, и я встаю.

— Я сожалею, — говорю я. — Я не хотела его напугать.

— Тогда, держись подальше, — отрезает она, прижимая мальчика ближе.

Я киваю и иду прочь.

Маленькая, холодная рука, касается моих пальцев. Я смотрю вниз. Это Мойра. Я улыбаюсь ей, и она обнимает мою ногу.

— Я хочу помочь, Эрис.

Маленький мальчик поднимает взгляд и замечает Мойру. Его глаза загораются.

— Ты ... ты обращенная? — спрашивает он, дрожащим голосом.

Мойра хихикает.

— Да. Я была избита и они спасли меня. Моя новая мама здесь, — говорит она, указывая пухлыми пальчиками на мракоходца, проходящего мимо открытой двери сарая.

— Вот и ты, дитя, — говорит ее мать. Она прекрасна, длинные каштановые волосы, волнами ниспадают на ее плечи. Она наклоняется и обнимает Мойру.

— Оставь человеческое дитя, милая. Они не понимают. Они выросли, боясь нас.

Мальчик отходит от своей матери.

— Я не боюсь.

Красные глаза Мойры загораются.

— Хочешь поиграть со мной?

— В догонялки? — с улыбкой спрашивает мальчик.

— Лучше спросить его маму, Мойра, — говорит ее мать, с терпеливой улыбкой.

Мать смотрит на меня, а затем на новую мать Мойры.

— Вы изменили ее. Почему? Ее сильно избили?

Улыбка матери блекнет.

— Почти до смерти, и морили голодом. Я не могла смотреть на нее и рада, что вовремя нашла ее.

Мать мальчика смотрит, как ее сын и Мойра бегают и хихикают вместе.

— Как тебя зовут? — спрашивает Мойра, своим сладким, тихим голоском.

— Бьорн.

Мойра смотрит на мать снизу вверх.

— Я не буду бегать слишком быстро, мама.

Мракоходец улыбается.

— Пожалуйста? — умолят свою мать Бьорн.

— Ладно, — соглашается она. — Будь рядом.

Бьорн и Мойра пускаются прочь, смеясь и болтая, как старые друзья.

Мракоходец протягивает женщине белую руку.

— Я, Ашильда, — представляется она.

Женщина встает и с опаской пожимает руку Ашильды.

— Кальда. Приятно ... приятно познакомиться.

Ашильда, с теплой улыбкой, пожимает ее руку.

Я отхожу, позволяя им поговорить. Это перемирие словно свершилось, и широкая улыбка расцветает на моем лице, когда я вижу Дэниэла. Он идет к стене, его глаза сосредоточены далеко за границей деревьев. Я бегу к нему и прыгаю, зная, что люди будут смотреть.

Я обхватываю его руками.

— Это происходит.

— Что происходит? — спрашивает он, глядя на линию деревьев.

Я беру его за подбородок и поворачиваю в сторону людей и бессмертных, работающих вместе.

— Перемирие.

Дэниэл улыбается и притягивает меня в свои объятья.

— Все начинается здесь.

— Дэниэл? — зовет Отец.

Мы оба, с легкостью, спрыгиваем вниз с двенадцати метровой стены.

— Нам нужно поговорить.

— Конечно.

Дэниэл медленно отстраняется от моей руки, и они вместе уходят внутрь.

В груди щемит от вида, как мой Отец уходит с бессмертным – человеком, которого я люблю.

Эмилин встает рядом со мной и протягивает руку, прикасаясь к моей.

— Ты такая холодная, — говорит она.

— Я? — с насмешкой, спрашиваю я.

— Тебе было больно? — спрашивает она.

Я знаю, что она имеет в виду, и вспоминаю тот момент, когда Дэниэл обратил меня. Еще никто не спрашивал меня об этом.

— Я умирала, когда он обратил меня, Эмилин. Все тело было переломано. Да, было очень больно. Но не думаю что было бы так больно, если бы меня просто укусили.

— Я хочу знать, — шепчет она.

— Почему?

— Я думала о словах Дэниэла ... об изменении Приората Ходоков, тем самым защищая людей. Если нет жажды, если мы не кормимся людьми, если это не кошмар, о котором мы всегда думали. Может есть смысл в том, чтобы стать сильнее? Защитить людей от Мракоходцев, которые не хотят мира?

— Ты чем-то жертвуешь. Ничто не приходит без потерь.

— Я не хочу умирать.

— Бессмертные могут умереть. Их просто сложнее убить. Спроси Клеменса. Он убил десятки Мракоходцев.

— Чем мы жертвуем? — неловко спрашивает она, заливаясь краской.

— Я не ем еду.

— Но ты не кормишься людьми.

— Нет. Лосями, в основном. Иногда оленями.

— Ты не спишь. Ты сильная. Ты почти умеешь летать, судя по тому, как ты перепрыгнула через стену. Ты все еще ... ты. Но лучше. Прости, но я не вижу минусов. И если это означает лучшую защиту нашего народа ...

— Бессмертные не могут иметь детей.

Эмилин оглядывает нас.

— Некоторые имеют.

— Они могут зачать только в первый год после обращения.

— Не обязательно жертвовать тогда, — говорит она.

— Эмилин, — начинаю я.

Она видит, что я устала от допроса.

— Всего несколько вопросов, — просит она.

— Когда вернусь, — говорю я.

Я оставляю ее, чтобы проверить стену. Все тихо. Слишком тихо, словно Лес скрывает от нас  что-то.

Ожидание сводит с ума. Я хочу действий, охоты. Я так воспитана. Не ждать нападения. Ирония смены ролей, почти печальна. Бессмертные были всегда, но кто-то ждал, когда мы их отыщем. Сейчас все наоборот.

Сделав несколько прыжков, вдоль верхней части стены, и поговорив со многими из моих кузенов, я спрыгиваю вниз. И вздыхаю, увидев яркие глаза Эмилин.

— Надеюсь тебе не пришлось ждать здесь все это время, — говорю я.

Она смеется.

— Нет, я помогала Ингрид и придумала больше вопросов.

После часового допроса, моему терпению, наконец-то, приходит конец.

— Этот разговор, вы должны обсуждать с Клеменсом, Эмилин. Он твой муж. Вы должны принять решение вместе.

Она кивает.

— Ты права. Прости. Но все равно спасибо. Это просто ... удивительно, как ты изменилась, а остаешься все еще, Эрис. Это ... это интригующее, правда ведь?

— Я так не думаю, — отвечаю я, стараясь быть как можно вежливей.

Эмилин, кажется, не обиделась. Она все поняла, с легкостью развернулась и ушла в дом. Когда она открывает дверь, мимо проносится Дэниэл, с широкой улыбкой на лице.

— Ты довольно счастливый, — говорю я.

— Да.

— А почему?

— Дайр хотел поговорить.

— Это был долгий разговор, — соглашаюсь я. — Где он? Тебя не было несколько часов.

— Он чувствовал, что если мы ... если ты ... я хотел поговорить с тобой первым.

— Ох ... ладно, — обеспокоенно говорю я.