Бабушка удобно расположилась на предложенном ей стуле и с любопытством взглянула на стол, заставленный хитромудрыми приспособлениями псевдомагического толка, я узнала только некоторые из них, включая карты Таро и хрустальный шар, назначение большинства оставалось для меня загадкой.

— У вас неплохой арсенал, — заметила бабушка, кивнул на все это магической изобилие. — Помогает справляться с нуждами клиентов?

Тамара явно занервничала.

— Вполне, — сухо подтвердила она. — И с вашими нуждами я тоже справлюсь, если вы соблаговолите их назвать.

Бабушка подняла свои тонкие ухоженные брови:

— Вы куда-то спешите?

— Да, знаете ли, бесконечным временем не располагаю, — несколько язвительно подтвердила Тамара, неприязненно взирая своими огромными черными очами на посетительницу. — Так что если вы будете так любезны и приступите к своей проблеме…

— Что ж, раз вы спешите, значит, будете сговорчивей, — удовлетворенно кивнула бабушка и другим тоном, холодным и жестким, спросила: — Что вы дали молодому человеку по имени Антон? Он был у вас 15 числа сего месяца… буквально на днях.

Тамара несколько секунд молчала, вглядываясь в бесстрастное бабушкино лицо и как будто выискивая в его чертах какой-то лишь ей понятный знак.

— Я думаю, вам лучше спросить у самого Антона, — наконец, заметила она, задумчиво хмурясь.

— Он мне не скажет.

— А почему вы решили, что я скажу?

— Потому что я вам приказываю! — повысив голос лишь на йоту, но тем не менее умудрившись придать ему новую силу, доходчиво разъяснила бабушка.

Тамара отшатнулась, в глазах ее промелькнул страх. Но удивилась и бабушка. Они обе взирали друг на друга с недоумением и недоверием.

— Так вы не шарлатанка, — с сожалением проговорила моя родственница.

— Так вы моей породы, — одновременно с ней и с не меньшим сожалением произнесла Тамара.

Это взаимное открытие не слишком порадовало их.

— Да, я не шарлатанка, — после паузы признала Тамара, ее тонкие губы искривились в горькой усмешке. — Ну… отчасти шарлатанка, порою приходится привирать, но в некоторых случаях я способна реально помочь.

— Или навредить, — негромко заметила моя бабушка. Негромко и как-то угрожающе.

Тамара тоже уловила эту зловещую нотку в ее голосе и нахмурилась.

— Я стараюсь не вредить, — холодно возразила она. — Так что не нужно пустых обвинений.

— Они не пустые. Вы навредили моей внучке.

Я сначала подумала, что речь обо мне, и слегка встревожилась, но следующая фраза бабушки успокоила мои подозрения.

— Вы навредили бы и второй моей внучке, но она, к счастью для нее, обладает иммунитетом. Ей ваше зелье не повредило.

“Каким еще иммунитетом?” — хотелось спросить мне, но, конечно, задать вопрос было некому.

— Я не понимаю, о чем речь, — искренне возмутилась Тамара. — Я уверена, что никогда не видела ваших внучек!

— Не всегда нужно видеть кого-то, чтобы повредить ему, — сурово возразила бабушка. — В данном случае вы действовали через Антона.

Тамара ожесточенно всплеснула руками:

— Опять этот Антон! Кто он такой, черт возьми?!

— Ваш клиент.

— Я не помню всех своих клиентов.

— Но он был у вас сравнительно недавно. Вы не могли забыть его так скоро!

Тамара вздохнула и покачала головой:

— Я и не забыла… просто пока не могу сообразить, о ком речь. 15 числа, вы говорите? — она нахмурила лоб, усилием воли воскрешая воспоминания. — Кажется, был такой нервный и неуверенный в себе юноша… темноволосый и в целом симпатичный, но какой-то дерганый.

“Он!” — хотелось взвыть мне. Бабушка была того же мнения.

— Описание подходит, — сдержанно усмехнулась она. — И что же? О чем он просил вас?

— Долго и сумбурно рассказывал мне о великой и неразделенной любви к некоей прекрасной и жестокосердной девушке.

Я возмущенно фыркнула. Если первый эпитет вызывал сомнения (я не уродина, но и не Эльвира Прекрасная), то второй звучал просто оскорбительно. Как будто я обязана была в него влюбиться!

— Видимо, речь шла о моей старшей внучке, — кивнула бабушка. Судя по выражению ее вытянутого лица, данная мне Антоном характеристика ее позабавила.

— Видимо, — не стала спорить Тамара, равнодушно пожимая плечами. — Он просил меня помочь ему влюбить в себя вашу внучку.

— И вы помогли?

— Я думаю, что создать любовь искусственно невозможно, — уклончиво ответила Тамара.

— Но можно создать нечто вроде наваждения, — холодно сказала бабушка, с осуждением глядя на женщину. — Что вы и сделали, да?

— Что вы от меня хотите услышать?! — рассердилась шаманка. — Это моя работа!

— Создавать наваждения? — любезно уточнила бабуля. Она умела говорить с эдакой вежливой язвительностью, от которой собеседнику любого ранга становилось не по себе… даже ведьме.

— Не только! Гадать, давать советы… ну а Антону я дала немного приворотного зелья… ну, я так называю это снадобье. Не думаю, что оно вообще действует.

— Увы, действует, да только не на того, кого нужно, — вздохнула бабушка.

Я не была уверена, что бабушка в этот раз права. На меня зелье тоже подействовало — недаром всю ночь снился Антон, причем в нетипичном для себя образе романтического героя.

— К счастью, тот сок, в который Антон добавил ваше зелье, почти никто не пил… только младшая внучка. Девочка, ребенок, понимаете?

Тамара слегка покраснела.

— И… что? Она… влюбилась?

— Не совсем. Зелье-то ориентировано не на нее… она заболела, у нее что-то вроде бреда.

Тамара вздохнула:

— Да, на такое я не рассчитывала… даже не знаю, как помочь.

Бабушка грозно свела брови, да и я мысленно возмутилась. Ничего себе, не знает, как помочь! А как вредить — знает!

— Это в каком смысле?!

Вид у моей немолодой родственницы был столь устрашающим, что Тамара торопливо сказала:

— Если бы проблема была в вашей старшей внучке, я бы дала, так сказать противоядие. Но младшенькая… она стала случайной жертвой. Как тут быть… не знаю, — и, помолчав, Тамара извиняющимся тоном добавила, наверное, надеясь смягчить мою бабушку: — Я ведь не совсем настоящая шаманка… самоучка.

— Я не волшебник, я только учусь, — проворчала бабушка, вздыхая.

Тамара кивнула:

— Вот-вот! Как-то так…

Они погрузились в хмурое задумчивое молчание, обе явно размышляли, как исправить ситуацию.

— А вы не можете помощь? — с надеждой спросила Тамара. — Мне кажется, у вас больше опыта…

— Мы можем попробовать, — неуверенно протянула бабушка. — Хотя в одном вы правы: с невинной случайной жертвой работать сложнее… разве что…

Лицо ее просияло, озаренное внезапной идеей. Даже Тамара перестала мрачно супиться и заулыбалась, хотя я уже начала сомневаться, умеют ли эти тонкие губы выражать радость столь естественным для человека образом.

— Вы что-то придумали?

— Мы создадим зелье для той, кому оно предназначалось, — торжественно объявила бабушка, выпрямляясь. — ПротивоЗелье, вернее. А она, попробовав его, сможет понять, каких ингредиентов в нем не хватает. Ей это будет проще, чем мне — она напрямую связана и с Антоном, и с девочкой… она участница непосредственная.

И хотя бабушка выглядела довольной, словно именинница, шаманка ее энтузиазма не разделяла — как, собственно, и я.

— Ну, не знаю, — протянула Тамара. — С чего вы взяли, что ваша внучка справится?

— О! — с таинственным видом сказала бабушка, глаза ее мерцали. — Она нашей с вами породы… отрицает это, но правды не спрячешь. Нутро ведьмы прорывается наружу…

Ох, как я жалела, что сейчас не стою перед ними! Я бы им показала “нутро ведьмы”!

— Почему же она отрицает? — удивилась шаманка. — Чем плохо иметь особенные способности?

Бабушка улыбнулась уголками губ:

— Знаете ли… эта та правда о себе, которую нелегко принять.

Я скривилась… что ж, поспорить сложно! Как принять тот факт, что ты… не совсем нормальный?

Тамара склонила голову набок, размышляя над этими словами.

— Не знаю, я отнеслась к этому более рационально… постаралась придумать, как использовать то, что имею, в свою пользу.

— Я тоже, хотя моя польза не похожа на вашу, — подхватила бабушка не без нотки презрения в голосе, видимо, адресованного “пользе” шаманки. — Я отношусь к своему дару более трепетно… но суть не в этом.

Однако Тамара вовсе не считала, что “суть не в этом”.

— Это в каком смысле?! — взвилась она.

Видимо, шаманка рассчитывала сбить госпожу Гертруду с толку, но не знала она мою бабушку! Смутить ее — дело непростое, мягко говоря.

— Я не считаю правильным монетизировать свои способности, — доходчиво пояснила бабушка собственную мысль, так, чтобы никаких сомнений и недомолвок не осталось. — И, как видите, я была права: вот к чему привела ваша жажда наживы! Пострадала совсем юная девочка…

— Ну, нажива такая себе, — поджала губы Тамара, ловко проигнорировав вторую (компрометирующую ее!) часть фразы. — Я не купаюсь в богатстве… просто глупо не получать выгоду, когда есть такой шанс.

— У нас разные понятие о том, что глупо, — с донельзя снисходительным видом, который так часто раздражал и меня, и особенно маму, сказала бабушка и продолжила, пока Тамара не успела прокомментировать это замечание. — И давайте вернемся к нашей теме, поссориться успеем как-нибудь на досуге. Вы можете приготовить снадобье для моей старшей внучки? Вам это проще, чем мне… я никогда не занималась любовным зельеварением. Сможете? Остальное я беру на себя.

Она берет на себя! Эх, МНОГО берете, бабуля, аппетита вам не занимать…

И опять наши с Тамарой мнения совпали. Она хмуро свела брови, но все-таки, скрепя сердце, буркнула:

— Да, я могу приготовить… это несложно. И вы уверены, что убедите свою внучку?

— Уверена! — безапелляционно заявила бабушка, и на губах ее мелькнула самодовольная улыбка. И в этот миг я ужасом осознала, что моя родственница наслаждается ситуацией и только рада возможности заставить меня применить свои способности — вернее, то, что она считает способностями, а я — случайностями и совпадениями.