— Доверься интуиции, — посоветовала бабушка. Голос ее тоже помолодел, звучал звонко и энергично.

— Я не умею колдовать!

— А кто просит тебя колдовать? — пожала плечами молодая Гертруда. — Просто довари это зелье… добавь пару ингредиентов, и дело сделано.

— Каких? — печально улыбнулась я. — Печень жабы? Перо кукушки?

— Едва ли, — усмехнулась бабушка. — Обычно компоненты зелья куда как проще. Важнее настроение, с которым ты готовишь снадобье… понимаешь?

— Нет! — вздохнула я.

Бабушка тоже вздохнула, хотя и в другой тональности. Мы погрузились в молчание, слушая тишину. И эта тишина разговаривала с нами, с каждой — о своем.

— А что тебе приходит в голову, когда ты думаешь о Насте, которая страдает из-за ошибочно выпитого зелья? — нарушила паузу бабушка.

Я честно задумалась. Потом ответила:

— Гречаный мед. Нагретый на водяной бане и растворенный в теплом жирном молоке. Глупо, правда?

— Почему глупо? — не согласилась бабушка. — Мед — хороший ингредиент. А еще что? Какие эмоции?

Я снова прислушалась к себе.

— Ну… рассвет. Тишина и никого… легкость.

— Это условия, не эмоции, — заметила бабушка. — Думай еще!

Я послушно подумала.

— Безмолвие. Это не совсем эмоция, но иначе я объяснить не могу.

— Но ты понимаешь, какой смысл вкладываешь в это?

— Да.

— Значит, твой рецепт найден… условия есть (рассвет и никого вокруг). Настроение тоже… и компоненты зелья. Приготовь снадобье и угости им девочку.

Я сомнением посмотрела на бабушку. Слишком просто…. слишком!

Она прочла мои мысли — чему я совсем не удивилась.

— Просто, да, но ведь готовить будешь ты… а это — самое главное условие. Ты — проводник.

— Понимаю, — кивнула я. — Я ведьма.

— Наконец-то ты это признала, — удовлетворенно произнесла бабушка.

Я фыркнула:

— Я не признала бы это в настоящем мире, бабушка. Только тут. Во сне…

— Это начало, девочка моя… это начало.

Я хотела возразить, поспорить, но не успела — мир вокруг начал рассыпаться на части, на цветные осколки… пару мгновений — и я обнаружила, что лежу в своей постели и, тяжело дыша, смотрю в потолок.

Несколько секунд мне понадобилось, чтобы немного “причесать” мысли и понять, где я нахожусь. Когда я осознала, что озеро кануло в Лету (вернее, и пребывало в ней изначально), я скосила взгляд на электронные часы. Светящийся циферблат показывал начало четвертого утра… Что ж, до рассвета еще оставалось немного времени…

Может, попробовать приготовить то странное снадобье, которое я сама же придумала в своем сне? Глупо, но ведь молоко с медом не навредит Настьке! Вероятно, не поможет, но никто не узнает о моем провале (или наивности).

— А, была не была! — пробормотала я и решительно выскользнула из-под одеяла.

Быстрая рекогносцировка на кухне привела меня в уныние: ничего нужного я не нашла, из меда обнаружила только засахаренные остатки августовского, из подсолнечника. Может, и такой сошел бы, но раз уж я затеяла “ведовать”, стоило быть последовательной.

Я нахмурилась, лихорадочно соображая. Где в три часа ночи можно отыскать гречаный мед? Разве что в закромах моей матушки! Значит, у меня было два варианта действий: либо снова лечь спать, либо тихонько проскользнуть в квартиру родителей, благо, ключи имелись, и приготовить “анти-зелье”. И поскольку спать мне расхотелось — я успела основательно разгуляться, — я решила нанести ранний визит-сюрприз мамáн и папá. Вот они удивятся, обнаружив меня утром на кухне!

“Ты сошла с ума! — мысленно сказала себе я, торопливо одеваясь. — Ты уже реально стала как бабушка…”

Эта трезвая мысль в чувство меня, увы, не привела. Я натянула курточку и, кляня собственную глупость, выскользнула в ночь… по идее, я должна была испытывать страх, все-таки я не привыкла разгуливать после полуночи по городу, но бурлящий в крови адреналин затмевал доводы рассудка. Странное сновидение пробудило во мне огонь, и я рвалась испытать себя в новой ипостаси — хотя, клянусь, так до конца и не поверила в то, что привыкла именовать “бабушкиными сказками”. И будь сейчас любое светлое время суток, я бы ни за что не изображала шаманку Тамару… однако загадочная ночь — совсем иное дело… в эти сумрачные часы с лёгкостью веришь в небывалое!

Ночная прохлада немного остудила меня, и я начала сомневаться в собственном рассудке. Куда я иду, зачем?! Может, я не вполне проснулась? Другого трезвого объяснения своей опрометчивости я не находила… и все-таки я не повернула обратно, упрямо продолжая намеченный путь. Почему? Право, не знаю!

Я шла торопливо, с подозрением вглядываясь в черные тени, вздрагивая от малейшего звука и ежась от промозглого холода, пробиравшего меня до костей. Я прятала подбородок в воротник куртки и мысленно кляла все и всех: и бабушку, и себя, и Тамару, и даже бедную Настеньку. Но в первую очередь я проклинала Антона. Именно он во всем виноват!

Я умудрилась добраться до родительского дома без приключений и даже никого не разбудила, проникая в квартиру. Достижение своего рода, ведь у моей матери сон чуткий, да и тетя Оксана, беспокоясь за дочь, вряд ли спала глубоко и сладко.

До рассвета оставалось не так много времени, и следовало поспешить. Скинув в прихожей куртку и ботинки, я на цыпочках прокралась на кухню и принялась за дело. Стараясь двигаться совершенно бесшумно, я без проблем отыскала на одной из кухонных полок баночку со слегка засахарившимся темным медом, а из холодильника вынула пакет с молоком самой высокой жирности. Остальное было делом техники… причем наиболее трудным оказалось настроиться на нужный лад и добиться состояния “внутренней тишины”. Попробуй успокой сознание, когда сердце бешено колотится и готовится выпрыгнуть из груди!

Пожалуй, то утро изменило мою жизнь, разделило ее на “до” и “после”. Я не стала ярой бабушкиной последовательницей, но именно с тех пор перестала отрицать немыслимое. Именно с тех пор я перестала быть просто Эльвирой, веб-дизайнером. И, боюсь, это не было переменой к лучшему…

…Солнце уже взошло, но свет цедило не слишком щедро, когда я осторожно проскользнула в свою бывшую комнату — ту, что временно занимали наши гостьи, — с бутылью, в которой плескалось снадобье Тамары, хорошо разбавленное моим напитком. Я остановилась у постели Насти и, глядя на нее, спящую, сверху вниз, в сомнении наморщила лоб. Будить ее казалось не слишком гостеприимным, тем более в столь ранний, сонный час… вот если бы она сама проснулась… а я тут как тут, с теплым и вкусным лекарством…

Как будто услышав мои мысли, юная кузина застонала, захныкала скозь сон, что-то беззвучно забормотала… довольно улыбнувшись, я смело потрясла девочку за плечо. Та не сразу, но проснулась, размежила веки и, щурясь, всмотрелась в мое лицо.

— Эля? — слабо прошептала она, наконец.

— Ага, — тихо ответила я, косясь на кровать тетки. Не хватало еще разбудить эту громогласную особу, та неминуемо вырвет из объятий Морфея мою мать, и начнется свистопляска! — Тебе снилось что-то плохое… ты стонала…

Она нахмурила свой юношески гладкий лоб, пока не тронутый отпечатками будущих тревог.

— Не помню, — все тем же неуверенным утомленным голосом прошептала Настя.

— Как ты себя чувствуешь?

Девочка прислушалась к себе.

— Не очень хорошо…

— Тогда вот, выпей, — тоже шепотом сказала я, протягивая флакон и почему-то волнуясь.

— А что это? — с любопытством поинтересовалась Настя, послушно откупоривая бутылку и прикладываясь губами к его горлышку. Вопрос был чисто формальным, и я могла ответить, что угодно…

— Просто лекарство…

— Вкусное! — одобрила Настя, причмокивая. — Все можно выпить?

— Конечно, — усмехнулась я с невольным облегчением и потрепала девочку по шелковистым волосам. — Для тебя приготовлено…

И на сей раз я была совершенно искренна!

— Что приготовлено? — с подозрением спросил голос тети Оксаны, которую все-таки разбудил наш громкий шепот. — Чем ты поишь мою дочь?

Задано было таким тоном, будто я предложила Насте по меньшей мере водку. Я раздраженно обернулась и без удовольствия воззрилась на свою тетку, облаченную в необъятных размеров ночную рубашку, с пугающе растрепанными волосами. Она грозно взирала на нас с Настей.

— Просто теплое молоко с медом и травками, — уклончиво пояснила я. — Повышает иммунитет.

— Да, мам, мне сразу стало полегче! — живым голосом воскликнула Настя. — Честно, мне лучше!

Я с надеждой глянула нее — и правда, на щеки девочки вернулся румянец, Настя заулыбалась, и взгляд стал ясным… неужели сработало, да еще так быстро?! Мне сделалось не по себе, и я не без труда ответила на улыбку кузины.

* * *

К завтраку Насте окончательно полегчало, можно сказать, она полностью выздоровела.

— Хороший отдых и крепкий сон всегда помогают! — удовлетворенно резюмировала моя мать, накладывая племяннице солидную порцию яичницы, сдобренную рубленой зеленью.

— Да, дорогая, ты права! — довольная, что дочери полегчала, тетушка даже решила быть милостивой и в виде исключения согласилась с моей матерью.

“Надеюсь, вы правы… — мысленно вздохнула я. — Дай бог…”

Я и правда хотела верить, что все объяснялось так просто, так рационально… что мои смешные потуги изобразить из себя ведьму ничего не значили… но я не могла, почему-то не могла.

— Мне помог напиток Эльки! — гордо сообщила Настя, с аппетитом уминая яичницу и явно думая, будто делает мне комплимент, тогда как на самом деле буквально резала меня без ножа. — Как только я выпила его, мне сразу полегчало! — поймав недоверчивые взгляды своих почтенных родственниц, она уверенно добавила: — Правда-правда, аж дышать легче стало!

— Что ж ты такое ей дала, — натянуто улыбнулась моя мать. Похвалы Насти ее вряд ли порадовали: еще бы, столько стараний с ее стороны не дали никакого результата, тогда как непутевая дочь с одной попытки вылечила кузину! — Прям кудесница…