Я незаметно останавливаюсь у самого входа на мостик. Никто не заметил моего приближения — настолько бесшумны шаги. Я — лишь тень, и увидят меня слишком поздно, уже в бою.

Если посадочный отсек был загроможден, то на мостике буквально нет свободного места. В тусклом свете мне удается разглядеть распотрошенные контейнеры с захваченным грузом, содержимое которых вывалено прямо на палубу. Панели управления, одежда, спасательные комплекты — все это показалось пиратам недостаточно ценным, чтобы прибрать к лапам. Подобно уродливым украшениям, с потолка, покачиваясь на цепях, свисают огромные клетки. Существа, запертые в них, таращатся на меня безумными, мертвыми глазами. Должно быть, на их лицах навсегда застыли выражения, с которыми погибли эти несчастные: удивление, ужас, боль, ярость…

Вот бы добавить сюда пару джедаев.

На сей раз я вижу перед собой четыре цели. Впрочем, я ощущаю их вонь так отчетливо, что видеть их нет особой нужды. Тогорианцы, как один, пристально уставились на консоль, с которой свирепого вида пират докладывает о ситуации на борту моего корабля. Его мех причудливо заплетен в косички и украшен какими‑то блестящими предметами.

Один из этих тогорианцев, должно быть, капитан. На его шее красуется ожерелье из черепов разных существ. Я слушаю, затаившись.

— Сказал же, никого на борту! — рявкает пират на экране, — Ясно дело, все прочесали, и потайные отсеки искали, мы же не олухи какие! Это безымянная лохань. Летела на Татуин. Потому и на сигнал бедствия никто не отозвался. Я такого еще не видал! А ты?

Вожак тогорианцев на время задумывается.

— Ладно, идиот, — наконец произносит он, — загоняй оба корыта в грузовой отсек. Шлюз все еще открыт. Если вдруг найдешь кого, то прибей — и дело с концом.

Капитан обрывает передачу. Один из пиратов поворачивается к нему:

— Хэла — Тан — тупица, — низко рыча, ворчит он на тогорианском. — Они ж могли сныкаться.

— Значит, мы их откопаем, — раздается ответ остальных.

— Или они могли успеть смыться, — вставляет третий пират.

— Захлопни свою пасть! Какое нам дело? Посудина‑то у нас, — произносит капитан и отворачивается, потеряв интерес к болтовне.

Для меня это сигнал к действию. Весь мостик погружается в серый цвет: экраны, панели управления, клетки, вскрытые контейнеры, разбросанная еда. Все это не более чем препятствия или объекты, которыми можно воспользоваться, декорации к главному действию. Пока пираты трепались, я обдумывал план своих действий. Теперь я буду двигаться не раздумывая и убивать без жалости. И все будет кончено, прежде чем кто‑нибудь из неповоротливых тогорианцев успеет вздохнуть.

Я уже на мостике и расправился с первой целью до того, как меня заметили. Рассеченный мечом пополам сверху донизу, пират падает, не успев издать ни звука.

Тело, грузно рухнувшее на палубу, наконец поднимает тревогу. Капитан оборачивается и видит меня. Взревев, он обнажает свои клыки.

— Приготовься сдохнуть, мразь, — вскрикивает он, нырнув вниз и тут же распрямляясь, зажав по вибротопору в каждой руке.

Без обид, кретин, но не впечатляет. Почему все мои противники сообщают о своих намерениях угрозами и насмешками? Они что, действительно считают, что могут меня напугать? Я никогда не болтаю в бою. Это пустая трата энергии. Я предпочитаю сконцентрироваться на удовольствии от убийства.

В данный момент вожак мне совершенно не интересен. Он в нескольких шагах от меня, а я могу сделать кое‑что совсем рядом. Оставлю его напоследок. Пусть полюбуется, что я сделаю с его командой. Я прыгаю и делаю кувырок в воздухе, нацелившись на второго пирата. Темная сторона переносит меня через весь мостик, и удар ногой по горлу отшвыривает противника назад. Неспособный кричать, он издает булькающий звук, и я вижу ужас в его глазах. Приятное тепло растекается по всему телу. Он никогда не встречал соперника, подобного мне. Световой меч наносит смертельный удар в грудь — и враг повержен.

Я наблюдаю, как жизнь покидает его, и во мне волной поднимается Темная Сторона, пульсируя и захлестывая с головой. Моя агрессия питает ее, и я двигаюсь еще быстрее, еще точнее, без единой ошибки. Я обрушиваюсь на третьего пирата с такой свирепостью, что тот не в силах мне противостоять. Он беспомощно машет своим вибротопором, лишь рассекая воздух. Его удары бесполезны. Я просчитываю все его движения еще до того, как он их совершает. А потом мой меч настигает его.

Темная сторона предупреждает, что сзади подбирается капитан. Он собрался сокрушить меня обеими лапами одновременно, разрубив надвое.

Я снова подпрыгиваю, призывая Силу, чтобы увеличить скорость и дальность прыжка. Уйдя вверх, я хватаюсь за одну из клеток, раскачавшись, пролетаю мимо капитана, отпускаю руку, и, развернувшись в прыжке, приземляюсь за его спиной. На все это уходит доля секунды, и два топора встречаются там, где я только что стоял. Лезвия с визгом сцепляются, и к потолку взвивается дым. Над нами, отбрасывая на палубу причудливые тени, бешено раскачиваются клетки. Капитан издает стон разочарования.

Мой прыжок привел меня к нему за спину и немного левее. Это мой любимый угол атаки, хотя, естественно, я непобедим в любой позиции. Уже размахивая топорами, тогорианец снова разворачивается ко мне. Удар приходится по рукояти меча, — появляется струйка дыма, и я чувствую, как моя рука дрогнула под натиском пирата. Люблю достойных противников.

Однако у меня нет времени развлекаться с ним. Я отпрыгиваю назад и меняю позицию, заходя справа. Одним взмахом клинка я превращаю лапу капитана в беспомощно повисший обрубок. Уже бесполезный, вибротопор жалобно лязгает о пол.

Удар привел пирата в бешенство, а его глаза помутнели от боли. Я с ликованием отмечаю это и атакую снова. Световой меч превращается в размытое красное пятно. Капитан уклоняется от первого выпада, но второй настигает его. Раздается крик. Я приближаюсь, предвкушая убийство. Собственная кровь стучит в ушах при виде той, что я уже пролил. Я заношу гудящее лезвие и рассекаю грудь тогорианца сверху донизу.

Спустя секунду он лежит на палубе, а мертвые глаза глядят на меня с удивлением.

В этот момент оживает система связи. Я спешу к комлинку, чтобы ответить.

— Приближаюсь к стыковочному отсеку.

— Двигай на мостик, — спокойно велю я, не включая визуальную связь.

Пора браться за дело. Я прошел самое разностороннее обучение. Учитель не только тренировал мои тело и разум, но и развивал во мне технические способности. Много раз познания об устройстве двигателей космических кораблей, разнообразных системах связи и вооружения оказывались мне полезными.

Сейчас именно такой случай. Соединить между собой двигатели и устройство запуска протонных торпед — минутное дело.

Другими словами, при старте двигателей судно просто самоуничтожится. Тогорианцы всегда очень быстро сбегают с места преступления, чтобы их не поймали. И вряд ли задержатся, чтобы подумать о погибших товарищах. Вернувшиеся пираты, скорее всего, решат, что те, кто остался на фрахтовике, перебили друг друга, не поделив добычу. Вполне обычное дело среди этого отребья.

Я бегу к посадочному отсеку, надеясь избежать встречи с пиратами, направляющимися на мостик. Не то чтобы я с ними не справлюсь, просто на это сейчас нет времени. Я должен быть на борту своего корабля и, желательно, подальше отсюда, когда пиратская посудина разлетится на куски.

Без сомнений, я мог бы взойти на борт и продолжить полет к Татуину, не уничтожая тогорианское судно. Но как бы я ни спешил, я предпочитаю не оставлять в живых тех, кто рискнул напасть на меня. К тому же у меня есть приказ Учителя: не привлекать внимания. О существовании Ситов никто не должен знать.

Никем не замеченный, я пробираюсь к ангару.

Приходится нырнуть в боковой коридор, когда идущие на мостик пираты чуть не сталкиваются со мной, поглощенные перебранкой по поводу дележа добычи.

Тут же нахожу взглядом знакомый обтекаемый контур — «Лазутчик» стоит рядом с неуклюжей тушей еще одного пиратского звездолета. Спасательную капсулу придется бросить. Прискорбно, но я уже не успею ее пристыковать.