Далекие вопли, отозвавшиеся на предсмертный крик, донеслись до Мола, а затем небо расколола молния. За ней не заставил себя ждать и ливень с бешенным ветром. Осознание того, что его семидневное, практически бессонное, путешествие по Гоура подходило к концу, делало заставшую его бурю едва ли не личным оскорблением.

Кратер Гоура появился вследствие извержения вулкана, которое сместило Орсис с его первоначальной оси и сделало северное полушарие пригодным для обитания. Огромный провал, заросший непролазными лесами и топкими болотами, и даже обзаведшийся горой в центре — возрождался уснувший было вулкан, — Гоура был домом бесчисленному количеству биологических видов, осевших здесь тысячелетие назад. Почти отвесные стены воронки и коварные циклоны не давали сбежать никому, даже самым выносливым существам с крыльями. Запертая флора и фауна была предоставлена в развитии сама себе, в среде, которая была скорее ареной, нежели домом, кипящим котлом, в котором битва на выживание не прекращалась ни на секунду.

Из всех убитых Молом здесь существ лишь одно погибло ради провизии — остальных он уничтожил, дабы не быть уничтоженным самому. Что бы Сидиус и Трезза ни говорили о важности выживания в мире без Силы, темную сторону невозможно было просто отодвинуть на задний план, приглушить, как светильник, снабженный регулятором. Ни одна из тварей, с которыми Молу пришлось иметь дело, не проявила сдержанность, они атаковали и защищались, не ограничивая себя. Это было для них абсолютно естественно, и это заставило Мола задуматься — а стоило ли ему бороться с собственной природой? Необходим ли ему самоконтроль для того, чтобы лучше понять свою же сущность? Неужели темная сторона улыбалась лишь тому, кто способен пересилить себя?

Такова была буря, снедавшая Мола изнутри. А теперь он еще и оказался в эпицентре шторма, начавшегося словно специально, чтобы устроить Молу последнее испытание перед тем, как тот доберется до старого поста охраны, с которого можно вызвать аэроспидер. Для Гоура не были в новинку шквальные ветра, вспарывающие лениво текущие речушки, водопады и трясины, но сегодня буря разыгралась не на шутку. Ясное всего минуту назад, небо на востоке быстро затянулось кучевыми облаками. Решив было переждать дождь в укрытии, Мол все же предпочел двигаться дальше, подгоняемый ветром и неистовым ливнем. За его спиной буря выворачивала с корнем деревья, а над головой метались стаи потревоженных насекомых.

Когда Мол, мокрый до нитки, вышел из леса к краю широкой саванны, шторм, наконец, стал сходить на нет, сменившись редкими тяжелыми каплями дождя. Стих и ветер, и в пахнущем озоном воздухе тут же раздался звук чьих-то тяжелых шагов. Лланы, спустя секунду определил Мол. Скорее всего, те же самые, что отозвались на предсмертный вопль своего сородича, совсем недавно убитого Молом. Выхватив из пристегнутых к бедру ножен вибронож, он оглядел расстилающуюся вокруг траву, подыскивая трость, из которой можно сделать копье. Не найдя ничего полезного, он опрометью бросился к виднеющейся вдали роще. И тут же, вероятно, уловив его запах в порыве умирающего ветра, все еще находящиеся вне поля зрения, твари тоже устремились за ним, немало озадачив Мола — большинство крупных животных Гоура — даже полуразумных — предпочитало выживать в одиночку нежели быть частью стада.

Так что это было, по меньшей мере, странно, когда на полпути к роще на поляну выскочили четверо лланов — двое преградили ему дорогу, и еще двое подошли с боков. Поразительней этого был только тот факт, что все лланы были оседланы! Всадники были все как один стройны, одеты в алые костюмы с капюшоном и вооружены энергетическими луками и копьями. Неужели именно о них Килинди хотела предупредить его, когда он выдвигался на одиночное испытание? Мол не верил в это. Он чувствовал, что гости не просто не являлись учениками академии, но и представляли серьезную угрозу.

В нем начала нарастать темная стороан, требующая высвобождения. Не имело значения, сколько крови он уже пролил, — жажду насилия еще только предстояло утолить. Но, будучи уже готовым дать волю своей мощи, он предпочел сдержаться. Гости могли оказаться частью стандартной программы испытания, — но, вероятнее всего, были посланы учителем, чтобы проверить самоконтроль мальчика.

В него полетели выпущенные из энерголуков стрелы, предназначенные не для убийства, а скорее, для того, чтобы подтолкнуть его в направлении ллана, выделявшегося среди остальных, — крупного пятнистого самца, который неприязненно бил из стороны в сторону шипастым хвостом. Если их целью была поимка, то, безусловно, за всем стоял Сидиус. Изменив направление движения, Мол принялся увертываться от стрел, но его тут же резко отшвырнули назад, сбив с ног. Ощущение было, будто он с разбегу налетел на стену, но вместо того, чтобы упасть навзничь, неподвижно завис в метре над землей. Теперь он видел все в перевернутом виде — высокая фигура спешилась с фыркающего ллана и подошла ближе. Это была человеческая женщина с лицом, испещренным синяками так же, как его собственное татуировками, и шеей, украшенной целой коллекцией амулетов и оберегов.

— Не сопротивляйся, Ночной брат Мол, — проговорила она на общегалактическом с сильным акцентом и взмахнула руками в ритуальном жесте.

Агент Сидиуса, понял Мол, почувствовав в ней Силу. Союзница учителя, а возможно, даже его ученица.

Он попытался произнести это вслух, но женщина коснулась рукой его лба, и все вокруг погрузилось во тьму.

Орбитальная станция Орсиса состояла из двух вытянутой формы модулей, соединенных между собой цилиндрическими переходами. В башне управления модулем прибытия и отбытия грузовых судов, диспетчер по перевозкам говорил с группой, собравшейся в смотровом доке:

— Судно для спуска возвращается. Синий трехкрыльник уже виден на экранах.

Мелтч взглянул на корабль.

— Посадите его в пятом грузовом доке, и велите всему лишнему персоналу покинуть помещение, — он подождал, пока диспетчер отдаст соответствующий приказ, и повернулся к военачальнику: — Твои войска на позиции?

Осика Кирске кивнул своей огромной головой. Он был волликом с далекой планеты Раттатак, где война была образом жизни, и командовал огромной армией, но на Орсис привез от силы три десятка викваев и синитинских наемников.

— Ты уверен, что сил твоего легиона будет достаточно? — спросил Мелтч.

— Он состоит из самых лучших воинов.

— Лучше бы это оказалось правдой.

Кирске неодобрительно пожал огромными плечами:

— Каким образом, Мелтч, тебе удалось выманить Ночных сестер с Датомира? Мне говорили, что их за пределы своих земель-то не выгнать. Хэл'Стеду удалось приобрести Вентресс, только пригрозив Тальзин вторжением.

— Молва гласит, что Вентресс выросла в блестящего бойца, — заметил Мелтч, проигнорировав вопрос. Острые кости и выпуклости на сером лице Кирске снова шевельнулись.

— Скоро мы выясним, как юная Вентресс справится со своими же сородичами.

Мелтч задумался.

— В таком случае, удачной вам резни. Пообщавшись с Ночными сестрами лично, я предпочел бы держаться подальше от Датомира. Но ты платишь мне не за дружеские советы.

Кирске хмыкнул:

— Я всегда рад совету от мадндалорца.

Мелтч не ответил на комплимент, и Кирске продолжил:

— Несколько лет на арене «Котлован», и Ночные сестры будут умолять взять их в мою армию. Но вопрос остался без ответа: как ты затащил их сюда?

— Они пришли сами, чтобы забрать одного из своих соплеменников, — наконец ответил Мелтч. Раскосые глаза Кирске расширились настолько, насколько позволяли костистые глазницы:

— Трезза обучает Ночную сестру?

Мелтч покачал головой.

— Датомирского забрака-самца из клана Ночных братьев. Женщины там используют мужчин только в качестве солдат и осеменителей.

Кирске перевел взгляд на приближающийся корабль.

— Есть какие-то пожелания насчет этого забрака?

— Он твой. Бесплатный подарок.

Кирске выглядел растерянным.