– Я жду, – рычит он позади меня.

Я сама выбрала быть здесь. Я рискнула.

Спасения нет. И как только я подчинюсь, пути назад уже не будет.

Делая успокаивающий вдох, я тянусь за одеждой и бросаю ее в корзину, затем засовываю туфли в коробку, кладя кольцо между ними.

– Закрой их, – настаивает он.

Он трахает мне мозги еще до того, как вообще меня трахнет. Он заставляет меня отказаться от единственного барьера между нами, добровольно убрать его из досягаемости, прежде чем он начнет меня развращать.

Это мучительно. Это ужасно. Это грязно. И мне нравится, как работает разум Джетта.

Я делаю в точности то, что он говорит, закрываю корзину и крышку коробки из-под обуви. Затем выжидающе поворачиваюсь к нему.

– Сделано.

Он бросает на меня беглый взгляд, кивает и снова хватает меня за руку.

– Ты понимаешь?

Значение его жеста? Да. Что будет дальше? Не совсем. Мы займемся сексом, я уверена. За пределами этого… Я понятия не имею, что он потребует за свои сорок миллионов долларов. Но поскольку цена такая высокая, уверена, что он не облегчит мне эту неделю.

– Да, сэр.

– Очень хорошо. Пошли наверх.

Он ведет меня по слегка изогнутой лестнице с богато украшенными перилами из кованого железа. Наверху мы добираемся до лестничной площадки. Держа руку на моей пояснице, он ведет меня в конец коридора, не говоря ни слова.

У меня перехватывает дыхание, когда я вхожу в комнату.

Массивная кровать доминирует в пространстве, покрытая мягким белым хлопком и серым бархатом. Подушки всех форм, размеров и текстур прислонены к зеркальному изголовью кровати и занимают половину матраса. Вверху висит люстра, представляющая собой баланс между преломляющими свет кристаллами и железом. Она прикреплена к потолку, покрытому зеркалами. По бокам кровати стоит пара тумбочек, а в углу – плюшевый белый стул. Лохматый серый коврик согревает молочного цвета доски пола. Напротив кровати есть камин. Открытые французские двери выходят на задний двор, пуская легкий летний ветерок.

Все это тепло и чувственно и так идеально подходит для романтического соблазнения.

За исключением толстых черных кожаных ремней, свисающих с каждого угла кровати.

Я ничего не могу с этим поделать. Когда их вижу, у меня перехватывает дыхание.

Рядом со мной Джетт улыбается и указывает на открытую дверь, спрятанную в углу.

– Воспользуйся туалетом.

– Мне не нужно.

Протест вырывается автоматически. Я не пытаюсь спорить.

Его лицо напрягается, когда он приближается.

– Иди сейчас. Какое-то время у тебя не будет другого шанса им воспользоваться.

Потому что я буду прикована к его кровати. Верно.

Нервно мотнув головой, я торопливо пересекаю комнату и ныряю внутрь, поворачиваясь, чтобы закрыть за собой дверь. Когда я это делаю, я вижу, что Джетт смотрит на меня непоколебимым взглядом, пока дверь между нами не захлопывается.

Боже милостивый, что я делаю?

Включаю верхний свет и моргаю. Я выгляжу раскрасневшейся и возбужденной, зрачки расширены, щеки порозовели. Что произойдет, когда он на самом деле поцелует меня? Прикоснется? Оттрахает?

Я сглатываю. Я пока не могу разобрать. Мне нужно держать себя в руках, пока не пойму, чего он на самом деле добивается.

Тогда мне придется принять еще одно судьбоносное решение.

После того, как поправляю помаду, я занимаюсь делами, спускаю воду в туалете и мою руки. Затем я снова взбиваю волосы и вздыхаю. Я нервничаю и зря трачу время. Мне просто нужно встретиться с Джеттом лицом к лицу. Мне нужно дать ему все, что он хочет, и будь что будет.

В противном случае через три недели я выйду замуж за Майкла Кроули. И я никогда больше не увижу Джетта.

Собравшись с духом, открываю дверь и вхожу в спальню для того, что, я уверена, будет либо лучшей, либо худшей ночью в моей жизни.