Пока пью воду маленькими глоточками, начинаю понимать, как сильно хотела пить. Краем глаза замечаю, как кто-то, зайдя в кабинет, передает моему отцу стопку одежды, которую он тут же кладет рядом со мной на диван. Я — двигаясь чисто механически — вяло переодеваюсь. Блестящие белые брюки, соприкасаясь с кожей, вызывают приятные ощущения, и в них довольно комфортно. А рубашка совершенно не сковывает движений, хотя плотно облегает тело. Теперь я похожа на сотрудницу института.

— Пойдем на экскурсию, или сначала отдохнешь? — спрашивает отец.

Кто бы знал, как мне хочется сейчас прилечь и, закрыв глаза, подождать, пока рассеется туман в голове. Но я не могу позволить себе беспечно разлеживаться в таких обстоятельствах. Меня насильно притащили сюда. Причем, по приказу моего собственного отца. Думаю, не стоит ни на секунду забывать об этом.

Мы на лифте спускаемся на нижний уровень. Здесь все выглядит почти так же, как и наверху. С той лишь разницей, что требуется пройти через стеклянную дверь, которая открывается после сканирования отпечатка пальца моего отца. Холодный свет заставляет меня поежиться, а от царившей здесь, внизу, температуры я начинаю мерзнуть. Вряд ли здесь больше шестнадцати градусов.

Мы заходим в одну из стеклянных комнат, и отец подводит меня к монитору. Сидящие за ним два сотрудника, коротко поприветствовав нас, кажется, полностью забывают о нашем присутствии.

На экране я вижу силуэт стоящего по стойке смирно мужчины, который медленно вращается вокруг своей оси. Мой отец набирает на клавиатуре кодовую комбинацию, и виртуальный человек начинает бежать.

— Это пиктограмма одного из наших испытуемых. Мы называем их Альфами. С помощью специальных веществ и генетического программирования мы повышаем их результативность. Не только делаем их гораздо сильнее и быстрее, но также стимулируем их ускоренную регенерацию и повышаем болевой порог, — говоря это, он набирает другую комбинацию, и на экране появляются еще три фигуры, которые нападают на мужчину.

— Значит, именно это вы сделали с Шоном?

Отец утвердительно кивает, и в его взгляде сквозит неприкрытое самодовольство. Видимо, он очень гордится своими достижениями.

— Но зачем?

— Он принадлежит к военному спецподразделению «Альфа7». После нашего вмешательства эти парни добиваются потрясающих результатов. Ты должна увидеть, насколько увеличивается скорость их реакций.

Отец включает режим видео и вводит числовой код 000357810333.

Эти же цифры набиты на запястье Шона.

На этом видеоролике я действительно вижу его. Он стоит посреди комнаты с белыми стенами и с установленными в каждом углу видеокамерами. В одной руке он держит шест, а в другой — что-то похожее на игрушечный пистолет. На Шоне плотно облегающий тело костюм, на котором красным маркером отмечены электронные датчики. Несмотря на всю эту дурацкую ситуацию, не могу не восхищаться подтянутой, гармонично накаченной фигурой. И тут же вспоминаю, как Шон выглядит обнаженным. Небеса, даже находясь в таком ужасном месте и в столь затруднительном положении, я чувствую непреодолимое влечение к нему. Я с силой сжимаю руки в кулаки, пытаясь охладить опаливший мои щеки жар.

Отец бросает на меня косой взгляд и понимающе улыбается.

— Смотри внимательно, — по его тону я понимаю, что он точно знает, как на меня действует вид Шона.

На видео начинают появляться виртуальные противники Шона. Постепенно частота их появления и их количество значительно увеличиваются. Шон сражается, используя и шест, и оружие. Противники нападают на него со всех сторон. Даже с потолка. Но Шон с невероятной скоростью поражает их всех. Каждое его действие идеально отточено, а удар снайперски прицелен. Чтобы уничтожить врага ему хватает одного удара или выстрела. Его плавные и размеренные движения сокрушительны в своей мощи, и я восхищаюсь его тактическим мастерством и недюжинной силой. Чтобы вырубить всех противников, Шону приходится то и дело невероятно высоко подпрыгивать, протыкать их шестом, непрерывно стрелять, перекатываясь по полу, и крутиться вокруг своей оси, нанося молниеносные удары.

Буквально через пять минут представление заканчивается. Шон стоит, широко расставив ноги. Сделав несколько глубоких вдохов, он поворачивается к камере. Его взгляд жесткий и твердый как сталь.

Отец указывает на счетчик в нижнем углу экрана.

— Ты видишь это? За пять минут он уничтожил двадцать пять противников. Это абсолютный рекорд.

Разумеется, увиденное не может не впечатлять. И все же я внутренне содрогаюсь, а моя спина покрывается ледяными мурашками, не имеющими ничего общего с низкой температурой в этой комнате. Причина в том, что мужчина на экране — вовсе не тот человек, что совсем недавно любил меня нежно и страстно. На нем хладнокровный убийца.

— Теперь прикинь, какую ценность представляют Альфы для военных, — продолжает мой отец. — В ближнем бою они почти непобедимы. А с соответствующим снаряжением, способным защитить их от дальнобойного оружия, победят в любых условиях.

— А почему он сбежал?

Выключив монитор, мой отец резко поднимается. Эта тема, по всей видимости, ему не нравится.

— Мы позволили ему и другим Альфам иметь слишком много свободы. Это натолкнуло их на ненужные глупые мысли.

Я бросаю оценивающий взгляд по сторонам. Это место ни капли не похоже на спа-отель.

— Что ты имеешь в виду под свободой? Неужели им позволялось приводить сюда женщин и нарушать режим? Видимо, по ночам они гуляли и у бабулек сумки крали? — я намеренно не скрываю своего сарказма, хотя понимаю, что отец имел в виду совсем другое.

— Ты должна понять, как важны наши исследования и насколько они дорогостоящи. Эти парни добровольно подписались на четырехлетнее участие в проекте и тем самым взяли на себя определенные обязательства. Они не могут просто так прервать контракт. Наши спонсоры вложили во все это слишком большие средства.

— Значит, они были крепостными? — вызывающе бросаю я.

— Из армии нельзя уйти, просто передумав, Эмилия. И, соответственно, из этого проекта тоже. Они все это знали.

Все, что сейчас говорит мой отец, звучит довольно логично. И все же я чувствую, что он что-то не договаривает. Шон никогда бы не сбежал просто потому, что ему надоело. Я в этом не сомневаюсь. К тому же, если он был солдатом, то прекрасно знал, чего ему будет стоить подобный шаг. Значит, в этой истории есть еще что-то, какое-то недостающее звено. Что-то, что мой отец пытается скрыть от меня.

— И какое я имею ко всему этому отношение? — раздраженно спрашиваю его. — Почему он пришел ко мне?

Ухмыльнувшись, отец приподнимает брови.

— Сейчас я тебе все покажу. Пойдем со мной, — он ведет меня к стеклянному боксу со слабым освещением и, остановившись перед дверью, достает из диспенсера защитную маску, перчатки и шапочку. — Вот. Надень это.

Он снова нажимает большим пальцем на сканер, и дверь тут же открывается. Воздух в этом помещении напоминает мне кабинет врача, но с добавлением резкого запаха какого-то удушливого дезинфицирующего средства. За столом из нержавеющей стали сидит сотрудник точно в такой же маске и шапочке. Он работает с пипеткой и чашкой Петри. На стоящем перед ним мониторе я вижу спиралевидные цепочки, напоминающие клетку ДНК. Оглянувшись через плечо, парень кивает нам и вновь возвращается к своей работе.

Мой отец ободряюще кладет руку мне на спину, а другой обводит помещение.

— Именно здесь родилась ваша сексуальная совместимость. Мои лучшие ученые сумели обеспечить вам сексуальную гармонию, вложив в вас непреодолимое влечение друг к другу и стойкую сердечную привязанность. А также был стимулирован ваш репродуктивный инстинкт. Вы с Шоном теперь как два магнита с мощным резонансом.

— Значит, ты и со мной экспериментировал?! — ошеломленно восклицаю я.

Он равнодушно пожимает плечами.

— Мне жаль. Но по-другому никак. У всех остальных претенденток на эту роль не было и половины той совместимости с ним, что у тебя. Ты идеально соответствуешь его психотипу (прим.: комплекс психических характеристик, составляющих обобщенную модель поведения человека и его реакций на внешние раздражители) и имеешь подходящие ему размеры. Ты достаточно уверенный в себе человек, но в то же время у тебя нет проблем с подчинением. Может, сексуального опыта у тебя и маловато, но ты вполне открыта для чего-то нового. Главное, чтобы было кому повести тебя в нужном направлении. И Шон для тебя как раз тот самый. Он Альфа-самец. А женщины любят Альф. Мы просто позаботились о том, чтобы вы постоянно хотели друг друга, а теперь и на практике убедились в собственном успехе.

Смутное предчувствие путает все мои мысли.

— Как вы этого добились? Разве такое возможно?

Мой отец указывает на что-то вроде длинного рабочего стола, заставленного всевозможными бутылочками, над которым висит полка, заваленная тюбиками.

— Но ведь мы же смогли… С помощью сложнейшего коктейля гормонов, генетических манипуляций и психологических приемов. Мы поспособствовали тому, чтобы в интимном плане вы подходили друг другу намного лучше, чем любая среднестатистическая человеческая пара. Вот почему Шон чувствует непреодолимое влечение к тебе. Он ощущает это так, будто ты зовешь его.

От потрясения мои глаза широко распахиваются.

— Ты промыл нам мозги?

Мой отец берет пробирку и, поднеся ее к свету, что-то в ней рассматривает. Не понимаю, зачем он это делает? Видимо, чтобы не смотреть мне в глаза.

— Не надо утрировать мои слова. Как я уже сказал, Шон — Альфа, и ты в любом случае сочла бы его привлекательным. Мы просто немного подстраховались, чтобы ты не смогла отказаться от него

Слова моего отца, сказанные бесстрастным голосом и с прохладной полуулыбкой на лице, вероятно, должны лишить меня последней воли и желания сопротивляться, но вот такого удовольствия я ему точно не доставлю.