— Почему слон? — спросил Олежка.

— Есть такое выражение в английском: бесполезная хуйня, которая сжирает тонны денег. Якобы король Сиама, когда хотел наказать неугодного придворного, дарил ему белого слона. Это была большая честь, то есть прогнать его в джунгли никак нельзя, а содержать дорого, и в итоге придворный разорялся.

— Прямо про тебя с Мелюзиной.

— Вот-вот. Но этот чувак, про которого я тебе говорил, он потенциальный покупатель. Пока не особо заинтересован, но я над этим работаю.

— Это как?

— Он из наших. Состоятельный чел. Строительная компания «Страта». В основном промышленное строительство, какие-то мегасложные проекты.

— Так, всё понятно, куда ты работаешь, — скривился Олежка и хлопнул ладонью по колену: — Вот как так получается, а? Я посещаю кучу всяких ивентов, и всё зря… Ты едешь на свиданку к лошади, и встречаешь денежного чувака.

Никита пожал плечами:

— Наверное, это потому, что мне действительно надо.

— Блядь, ну вот как?! — Олежка махнул бутылкой, так что пиво выплеснулось на пол. Он выматерился и унёсся на кухню, продолжая говорить: — Вот как? Ты что, подошёл к нему и сказал: «Дяденька, пожалуйста, купите лошадку! А то мне скоро кушать нечего будет!».

Когда Олег пришёл с кухни с длинным куском бумажного полотенца и начал вытирать разлившееся пиво, Никита ответил:

— Нет, всё не так. Совсем не так. Если он поймёт, что у меня с деньгами жопа, то сразу прижмёт. Предложит лошадь купить за полцены, раз мне деваться некуда, — он же бизнесмен. К тому же люди своего уровня вызывают больше доверия. Так что я беззаботный богатенький буратинка, который никуда не спешит, и это Соколов должен быть заинтересован в том, чтобы я до него снизошёл и продал ему эту грёбаную лошадь.

— Значит, Соколов? — подмигнул Олежка.

Ход 2

В понедельник Никита опоздал на работу, несмотря на то что встал гораздо раньше обычного. Но и маршрут у него был длиннее и сложнее: он на машине доехал до «Марьино», там припарковался у торгового центра и пересел на метро. Плюс конечной станции: в вагон он зашёл одним из первых, успел занять относительно спокойный уголок и, пока шли длинные перегоны, дремал. Всю ночь ему не давали спать мысли о деньгах и Мелюзине и иногда, для разнообразия, о Соколове.

На парковке перед офисом уже стояла чёрная директорская «мазда». Обычно директора на работе раньше половины одиннадцатого не показывались, особенно по понедельникам, но сегодня Никите в очередной раз не повезло. На него в последние три дня невезения навалилось на год вперёд! Удачной можно было назвать только встречу с Андреем. От воспоминания о нём у Никиты приятно потеплело внутри, и даже утро перестало казаться таким мерзостным и унылым.

Не дойдя до своего кабинета, Никита свернул на кухню. Заниматься в кабинете чем бы то ни было не имело смысла без чашки хорошего, крепкого кофе.

На кухне перед включенным телевизором, поставив перед собой чашку с капучино и положив два телефона — офисный радио и личный сотовый, сидела Алёна, секретарь директора.

— О, с приездом! — сделала Алёна большие глаза, увидев входящего Никиту. — А я уже тебе звонить собиралась, думаю, вдруг ты забыл, что сегодня на работу. Как съездил?

— Нормально, — Никита нашёл свою чашку, которая за его трехмесячное отсутствие переместилась из первого ряда в шкафу в самый дальний угол. — Как тут дела? Меня Артур не искал?

— Специально не искал, но сказал, что как придёшь, сразу к нему отправить.

Никите тон Алёны показался подозрительным: она как будто не хотела это говорить. Зато хотела сказать нечто другое, но сдерживалась.

— Что случилось? — спросил он, нажимая кнопки на кофемашине.

Алёна дождалась, пока закончит шуметь кофемолка, потом отпила свой капучино, потом потянулась за крекером через стол.

— Алён, ну что там такое, не тяни.

— Никто не знает пока, кроме директоров, так что ты не говори, что я тебе рассказала.

— Ладно.

Никита сел за стол напротив Алёны. Она смотрела не на него, а в чашку, заслонившись длиннющими наращенными ресницами.

— Твой проект закрывают. И мне кажется, Артур тебя попросит… ну, того… — Алёна быстро, словно украдкой, взглянула на него, а потом опять уткнулась в чашку.

Никита, не успевший сделать глоток, поставил свой кофе на стол.

Резкий прилив крови обжёг его изнутри. Никите казалось, что сердце у него колотится так, что заглушает телевизор, и Алёна на противоположном конце стола слышит эти отчаянные стуки.

Он выскочил из-за стола, дошёл до окна и встал там, наматывая на кулак шнурок от жалюзи.

— Яковлев добился или клиент закрыл?

— Клиент. На позапрошлой неделе ещё позвонили и сказали, что закрывают.

Никита натянул шнурок на руке так, что он с болью врезался в кожу. Если бы под него в очередной раз рыл Яковлев, то можно было бы побороться: уговорить Артура, объяснить ситуацию, пригрозить, наконец, что он уйдёт, но уйдёт вместе с самым выгодным проектом — Бусыгинским мясокомбинатом. Но если отказ пришёл от Влада, то тут он был бессилен.

— У нас с ними договор до тридцатого ноября, — произнёс Никита, по-прежнему затягивая на ладони шнурок. Пальцы уже нехорошо покраснели.

— Они сказали, работайте пока, подбивайте текучку и потихоньку передавайте все материалы в «Дизайн Лаб». Они их нанимают.

Влад обрубал все концы. Какое там ему условие поставил будущий тесть? Никаких контактов? Даже деловых.

— Ну и хуйло! — проскрежетал сквозь зубы Никита. — Извини, Алён, вырвалось…

— Да я в курсе, что Артур не мальчик-зайчик.

— Я не про Артура. Хотя Артур тоже… Ну, ты поняла.

Никита отпустил наконец шнур, и пальцы закололо от отлившей крови.