Димитри цинично ухмыльнулся, и ей захотелось избить его — и Пола. Димитри не поверил ей и думает, что она здесь для того, чтобы получить изрядную сумму денег. Пол укрепил его в этом мнении. Проклиная про себя адвоката, Оливия решила, что Димитри не повредит немного поволноваться из-за возможного крушения его империи. Поделом ему! Когда придет время, он узнает правду о себе.

— Я просто хочу избавиться от тебя, — повторила она.

— Давай начистоту, Оливия, и тогда мы сможем заключить сделку. Я знаю, ты не уверена, что не уйдешь отсюда с пустыми руками после всех тех усилий, которые ты приложила, чтобы свести меня с ума от вожделения.

Оливия рассвирепела.

— А-а-а, значит, ты был в невменяемом состоянии, да?

— Как я уже сказал, ты очаровала меня. И тебе это хорошо известно, — они встретились взглядом, и Оливия поняла, что ей вновь грозит опасность подпасть под его обаяние, как в тот день, когда она впервые вошла в его офис. — Я чувствую, что в долгу перед тобой. Ты преподала мне урок.

— Какой? — неуверенно спросила она.

— Я плохо разбираюсь в женщинах, когда у меня горит в паху, проворчал Димитри.

Воцарилось молчание. Оливия пыталась не потерять головы. Димитри завораживал ее, но ненависть, которую она испытывала к нему, была по-прежнему сильна. Ей показалось, что атмосфера вокруг них сгустилась, и она начала задыхаться. К ее крайнему раздражению, Димитри явно не испытывал никаких затруднений с дыханием, потому что он как ни в чем не бывало нарушил тягостное молчание и непринужденно заговорил:

— Скажи, что ты будешь делать, когда снова станешь свободной женщиной?

— Начну новую жизнь, — не задумываясь ответила Оливия, всем своим видом показывая, что он не посмеет помешать ей добиться своей цели.

— С Полом? — поинтересовался Димитри.

— Почему тебя это интересует? — спросила Оливия.

Потому что я возненавижу любого мужчину, который будет заглядывать в эти страстные синие глаза и чувствовать под собой твое горячее гибкое тело, подумал он. Димитри заставил себя пожать плечами, что дало ему время подавить ярость, от которой у него перехватило дыхание.

— Мне бы не хотелось, чтобы твои надежды не оправдались.

— Этого не произойдет, — уверенно возразила Оливия и с удивлением увидела, что в глазах Димитри вспыхнул гнев.

— Значит, он возбуждает тебя?

— Я не собираюсь обсуждать с тобой свою личную жизнь, — заявила она и отвернулась. Димитри схватил ее за руку.

— Его очень интересуют мои деньги, то есть какую часть моего состояния тебе удастся отсудить, — промурлыкал он. — Скажи мне, Оливия. Мне нужно знать… что заставило тебя выйти за меня замуж? Ты думала, что мы немного повеселимся, а потом ты потребуешь независимости и богатства, когда, по твоему мнению, у тебя появится возможность на законных основаниях расторгнуть наш брак? Если это так, то я восхищен твоей целеустремленностью, упорством и терпением, с которыми ты так долго вела свою игру.

Как он может так думать о ней? Эти высказывания показывают его циничное отношение к женщинам, и к ней в особенности. Предположение, что она вышла за него замуж ради выгодного развода, просто чудовищно. Какой подонок! Оливия, страдая от невыносимого оскорбления, с презрением посмотрела на Димитри и брезгливо, один за другим отлепила его пальцы от своей руки.

— Ты совсем не знаешь меня, — резко возразила она.

— Я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы понять: Пол — не тот мужчина, который может удовлетворить тебя, — насмешливо сказал он.

— По крайней мере он не бабник, — возразила Оливия.

Димитри ухмыльнулся.

— Согласен. Силенок у него маловато, — он с удовлетворением заметил, что у Оливии насмешливо дрогнули губы, и Димитри понял, что он оказался прав. — Возможно, ему предстоит еще побороться.

Она встревоженно подняла на него глаза.

— О чем ты говоришь?

Димитри неприятно хохотнул.

— Не волнуйся, я не буду драться с ним на дуэли из-за тебя! Мне не нужна шлюха в роли жены…

— Я не шлюха! — закричала Оливия, покраснев от негодования.

— Это как посмотреть. Да и, пожалуй, я мог бы оспорить развод. Усложнить для тебя всю процедуру.

— Такой шаг был бы низким и недостойным с твоей стороны, — брезгливо заметила Оливия.

— Зато это было бы в моих интересах, — задумчиво продолжал Димитри. — Что я получу в случае расторжения брака — половину собственного состояния?

— Свободу, — с волнением сказала Оливия.

— Она у меня и так есть, — возразил он. — Я делаю все, что хочу.

Он всегда так поступал.

— Ты сможешь снова жениться.

— А если я не хочу?

— Ты хочешь иметь детей, — со свойственной ей прямотой сказала Оливия. — Даже ты не можешь иметь наследников без помощи женщины. И сколько бы внебрачных детей у тебя ни было, я знаю, что ты захочешь иметь хотя бы несколько законнорожденных. Тебе определенно выгодно развестись со мной, поэтому не притворяйся, что это не так.

Димитри улыбнулся.

— Ты хочешь сказать, что делаешь мне одолжение?

— В любом случае так дальше не может продолжаться! Мы и не женаты, и не разведены, — сердито сказала Оливия. — Я не хочу больше находиться в таком состоянии, Димитри. Я не хочу даже думать о тебе. У тебя есть влияние. Используй его, чтобы ускорить развод. Тогда ты сможешь заводить интрижки с чистой совестью не считая их аморальными, — саркастически добавила она.

Димитри улыбнулся. Последняя парфянская стрела явно позабавила его.

— Не думаю, что развод мгновенно сотрет меня из твоей памяти, — мягко сказал он.

Оливия вздрогнула. Действительно, Димитри оказал на нее слишком большое влияние, и забыть своего уже почти бывшего мужа ей будет трудно. Она попыталась убедить себя, что ее дрожь была вызвана чувством отвращения.

— Я всей душой надеюсь, что мне это удастся, — твердо сказала она. — Теперь о разводе…

— Да-а-а. С ним возникнут затруднения. Боюсь, что он займет некоторое время, — с притворным сожалением сообщил Димитри.

— Тогда пусти в ход связи!

Он пожал плечами с таким видом, будто у него нет никаких связей.

— После твоего звонка я навел кое-какие справки. Все суды перегружены, — Димитри протянул руку, чтобы отвести прядь волос от лица Оливии, и она почувствовала его теплое дыхание. Сердце у нее лихорадочно забилось. — Я надеюсь, ты понимаешь, что тебе придется остаться здесь, пока будет происходить судебное разбирательство.

— Но это нелепо! — вскричала Оливия. — Я улетаю завтра утром…

— Как хочешь. Но тогда развода не будет. Если у тебя проблемы на работе…

— Нет, — она нахмурилась. — Не в этом дело. Просто я не хочу оставаться с тобой.

Он с сожалением покачал головой.

— Тебе выбирать. Нужно встретиться с официальными лицами, подписать некоторые бумаги… ты не представляешь, как это сложно. Даже если ты останешься, пройдет три или четыре месяца, прежде чем наше дело попадет в список. Возможно, что придется ждать не менее года, пока…

— Не менее года?! Не может быть! — Оливия в страхе закрыла глаза.

— А в чем проблема? — ласково спросил Димитри. — Ты останешься здесь, мы будем вместе обсуждать каждую стадию процесса…

Это невозможно. Даже сейчас его вкрадчивый голос, окутывая ее со всех сторон, вызывает у нее панику и пробуждает к жизни все ее чувства. От взгляда черных глаз ее охватывает слабость, и каждая клеточка тела молит о чувственной разрядке — поцелуе, прикосновении, страстном объятии…

Оливия почувствовала, что погибает. Не все кончено между ними, уныло подумала она. Несмотря на ненависть и презрение, узы, которые связывают их, по-прежнему крепки.

— Я смог бы, пожалуй, — голос Димитри прозвучал в опасной близости от ее губ, — немного ускорить процедуру… если бы пожелал.

Она пришла в себя, открыла глаза и увидела, что он склонил голову, как будто готовясь к поцелую. При виде его затуманенных глаз и чувственных губ все ее благоразумие как ветром сдуло.

Оливия крепко стиснула зубы и напомнила себе, что Димитри будет невыносим, если она снова позволит ему дотронуться до нее. Он не достоин чистить ей обувь, не говоря уже о том, чтобы прикасаться к ее телу. Мужчина, нарушивший супружескую верность. Аморальный человек… Она пыталась найти подходящее сравнение, чтобы укрепиться в своем решении. Да, мелькнула у нее мрачная мысль, он так же способен сдержать себя, как олень-самец во время гона!