VIII

Как-то вечером в Противочумном бюро собрался весь медицинский корпус. Ожидалось сообщение Заболотного.

Студенты почти не виделись в эти дни и теперь обрадовались встрече. Всех их интересовал один и тот же вопрос: откуда началась эпидемия? Что думает по этому поводу профессор Заболотный?

Еще в Индии Заболотный занялся изучением чумы. Он пришел к выводу, что главную роль в распространении чумы играет социальный фактор. Однако многое оставалось еще неясным, в частности, основные закономерности эпидемиологии чумы.

— Войдите в жилища индусов, в китайские мазанки, — говорил он, — и многое станет для вас понятным. Спят на полу или лежанках, занимающих половину лачуги. Больные и здоровые вместе… Улицы забиты людьми, пришедшими в город на заработки. Все это напоминает условия, которые создают для животных, когда помещают вместе больных и здоровых для наблюдения экспериментальной эпидемии…

Завершив поездку по Индии, Заболотный решил исследовать путь, которым паломники-мусульмане шли в священную Мекку и Медину. С этой целью он посетил Аравию, Месопотамию, Турецкую Армению и Персию.

Религиозные обряды совершались там в ужасающих, антисанитарных условиях. Паломники обходили карантины и обсервационные пункты и переносили чуму из одной страны в другую. Распространению эпидемий способствовал и морской транспорт. Морские суда завозили больных чумой крыс к побережью Каспийского моря и в устье Волги, и там время от времени наблюдались вспышки чумы.

— В восточной Монголии, — продолжал Заболотный, — и родилась моя гипотеза о том, что источником чумы на Дальнем Востоке являются не крысы, а степные грызуны — тарбаганы. Я натолкнулся на чуму в дикой природе и с тех пор убежден, что широко известная на Дальнем Востоке «тарбаганья болезнь» и есть чума… Правда, гипотеза моя пока не подтверждена бактериологическими исследованиями. Но позвольте спросить: почему первые чумные больные на станции Маньчжурия появились в октябре 1910 года среди охотников промышляющих именно тарбагана? Закончив промысел, они хлынули на Джалайнорские копи, в Харбин. Там они до отказа забили ночлежки, харчевни, курильни. Спят вповалку. Я не удивляюсь, что эти трущобы и стали очагами эпидемии.

Заболотный достал портсигар, подержал над спичкой мундштук папиросы и закурил.

— Это во-первых, а во-вторых, мы и крыс здесь проверили: эпизоотии[3] среди них нет. Почему именно крыс, спросите вы? Напомню: в прошлом году в Одессе была вспышка чумы. Наряду с ранним выявлением больных, быстрой госпитализацией мы исследовали тамошних и завезенных морем крыс, даже их блох, провели сплошную дератизацию[4], заставили благоустроить центральный рынок — место огромного скопления крыс — и — вспышку ликвидировали. А вот харбинские крысы здоровы, падежа среди них нет… Поэтому я намерен и впредь искать чуму в живой природе, у тарбаганов, — закончил Заболотный.

Однако эта смелая гипотеза русского ученого пришлась не по душе пушным предпринимателям. Она подсекла под корень спекуляцию русских, английских и немецких торгашей, которые за бесценок скупали шкурки тарбагана у местного населения. Поэтому предприниматели всячески стремились помешать Заболотному и опровергнуть его выводы.