– Отойди, – Жрица склонилась над могилой и, опустив в нее руки, ухватила завернутое тело и легко, как младенца, подняла его наверх.

Она положила Зиолу на край ямы и вновь извлекла из-под плаща свой нож. Один быстрый взмах – и простыня упала в стороны, открыв бледное и умиротворенное лицо покойной.

– Дролли… – прошептала Жрица, проведя пальцами по ее лбу. Буквально на секунду ее плечи поникли, и Ассан услышал, как прервалось ее дыхание.

Это неожиданное проявление эмоций, однако, длилось лишь мгновение. Взяв себя в руки, Жрица разрезала простыню до конца и принялась тщательно осматривать тело в поисках повреждений. Она приподняла голову Зиолы и ощупала ее затылок, скользнула пальцами по шее, проверяя, цел ли позвоночник, провела по груди… Татуированная кисть замерла, нащупав на плаще маленькую дырочку, края которой покрывала корка запекшейся крови.

– Ее тело должно быть предано огню, – неспешно заговорила Жрица, – однако, если мы просто засыплем пустую яму, то отсутствие холмика могут заметить. Это мне совсем ни к чему.

Она выставила руку с ножом в сторону Ассана.

– Подойди сюда, – сторож приблизился, и лезвие, на котором играли отражающиеся звезды, наклонилось, указывая вниз, – ложись в могилу.

– Что… – он так опешил, что разом позабыл все слова.

– Ты меня слышал, – холодно повторила Жрица, – спускайся и ложись в могилу.

– Госпожа, пощадите! – взмолился Ассан, рухнув на колени, – умоляю!

– Свои мольбы ты обращаешь не по адресу, смертный. Не я подталкивала тебя к твоим проступкам и не мне тебя миловать, – темная фигура поднялась во весь рост, заслонив собой, казалось, все небо, – но от себя скажу: если ты окажешься повиноваться, то я уложу тебя туда сама. Только предварительно перережу тебе сухожилия на руках, чтобы ты не смог выбраться, и на ногах, чтобы не убежал. В любом случае исход один. Решай.

Стеная и всхлипывая, Ассан буквально скатился в пахнущую сыростью яму и растянулся на ее дне. Жрица сапогом сбросила на него пригоршню земли. Холодные комья посыпались на грудь и лицо сторожа.

– Рот закрой, – бросила ему мрачная тень, возвышающаяся на краю могилы. – Молись молча, а то раньше срока земли наешься.

Не обращая внимания на доносящиеся из черного провала подвывания, Жрица с ножом в руке склонилась над телом Зиолы. То, что она собиралась сделать, не предназначалось для посторонних глаз.

Так истово Ассан не молился еще никогда в жизни. Он с такой силой сжимал кулаки, что ногти врезались в ладони. Слезы катились по его вискам и затекали в уши. Он понимал, что наломал дров, но ведь не злой умысел был тому причиной. Ассан молил и просил прощения, каялся и снова умолял о пощаде. Его отчаяние колотилось в тесных рамках скудного словарного запаса, не находя возможности высказать все, что он хотел.

Ответом ему было лишь размеренное жужжание ночных сверчков.

Через некоторое время Ассан начал подозревать, что Жрица о нем позабыла, и вообще, давно уже ушла, но тут на краю начинающего светлеть прямоугольника предрассветного неба показалось темное пятно.

– Почему ты перестал молиться?

– Я… а… э…

– Ну почему вы вспоминаете о боге, только если вас как следует прижать?! – вздохнула Жрица. – Но даже тогда, стоит лишь ненадолго отвернуться, как все снова возвращается на круги своя. Почему ваша Вера так слаба?!

– Вы просили молиться молча, Госпожа, – еле слышно прошептал Ассан.

– Молитва – это не то, что исходит из твоих уст, а то, что идет от твоего сердца. Я услышала, как оно вдруг умолкло, и подумала, что ты уже умер.

– Еще нет, Госпожа.

– Вижу. Тогда вылезай, – велела Жрица, – похоже, что твои мольбы услышаны.

С третьей попытки Ассан, наконец, смог выкарабкаться из ямы. Его всего трясло не то от пережитого страха, не то от холода. Он поспешно ухватился за свою лопату, чтобы не упасть.

– Твое исчезновение может вызвать совершенно ненужные кривотолки и подозрения, так что иди-ка лучше домой, –  сказала Жрица, вытирая перепачканные в крови руки куском простыни, –  и хорошенько запомни сегодняшний урок.

– Я буду помнить его до самого последнего вздоха! – заверил ее сторож. Он хотел посмотреть, что стало с телом Зиолы, но его собеседница стояла таким образом, что все загораживала.

– Лопату оставь, я здесь сама приберу. Ступай.

Шмыгая носом и беспрестанно кланяясь, Ассан торопливо попятился по тропинке и скрылся за кустами. Сегодня он и вправду лицом к лицу познакомился с настоящим страхом.

Когда его шаркающие шаги стихли вдалеке, Жрица запустила руку в карман и извлекла из него свой трофей. Она подняла ладонь к глазам, рассматривая находку в бледном свете зачинающегося утра.

– Что ж, вот он каков, ваш Гром Небесный! – хмыкнула она, и на ее тонких губах заиграла улыбка, не предвещающая ничего хорошего.