-- У нас часто бывают гости, а сделки куда лучше идут после доброй еды и хорошего вина.

Натаниэль кивнул. Все верно.

А ведь примерно такими и были трапезы в те времена, когда ничего еще не случилось. Изысканная еда, хорошее вино, приятный разговор - о делах не беседуют за едой. Оказывается, он отвык...

-- Кстати, о гостях, - сказала Элисса. - Прощу прощения, что о плохом... Словом, Делайла, если кто-то из баннов Амарантайна вдруг успеет пригласить погостить до того, как ты уедешь - откажись под любым предлогом. И там, когда приедешь - первое время визиты будут необходимы, но потом постарайся не усердствовать со светской жизнью. По крайней мере, пока я не дам знать, что все в порядке.

-- Ты думаешь... - Делайла округлила глаза.

-- Это напрашивается. Я сама начинаю всерьез размышлять о том, чтобы пригласить в Башню Бдения кое-чьих родичей...

-- Это подло!

-- Зато эффективно, - хмыкнула Элисса. - Но ты права. Я это сделаю не раньше, чем исчерпав все другие средства. Но кое-кто может оказаться не так щепетилен. Родни у меня не осталось, возлюбленного нет, так что остаются только последние ниточки, связывающие с прошлым. Натаниэль может за себя постоять, а вот ты...

-- Поняла, - кивнула Делайла. - Я буду осторожна.

-- Я закончу текущие сделки и приеду сам приглядеть, - сказал Альберт. - Надеюсь, к тому времени Стражи сделают дороги безопасными?

-- Именно этим мы и сейчас и занимаемся, - вмешался Натаниэль.

И лучше вам не знать, как это происходит на самом деле, подумал он про себя. Он бы и сам предпочел не знать, по большому-то счету. Но кто-то должен. А если это владения Ордена, и он сейчас - Серый Страж, значит, это по-прежнему его земля.

Они возвращались под утро. Так же, как уходили - через чердак, потом порознь по сторонам улицы. Дверь трактира была заперта - и снова пришлось лезть в окно, ставни которого предусмотрительная Элисса оставила незапертым - Натаниэль мысленно обозвал себя глупцом, не думающим о простейших вещах - в который раз за время их возобновившегося знакомства. Где-то за городом занимался рассвет, но здесь, за высокими стенами и узкими улочками небо оставалось черным, и луны не было, так что в комнате оказалось темно - хоть глаз выколи. Пока лезли, света ему хватало, несмотря на полнолуние и то, что уличные фонари во дворе видны не были, но сейчас Натаниэль осторожно, ощупью спустился с подоконника, замер, выжидая, пока глаза привыкнут. Внутри зашевелилось, зашуршало, Натаниэль разглядел Элиссу, привычно устраивающуюся на столешнице.

-- Хороший был вечер, - тихонько сказала она. - Почти как раньше.

Значит, не одному ему почудилось. Только раньше Альберт никак не оказался бы за одним столом с ними, и сейчас Натаниэль не знал, к добру это было бы или к худу. А еще за столом было бы куда больше народа... он помотал головой. Создатель, сколько же можно! Пора бы уже привыкнуть.

-- Хороший, - согласился он. Подошел ближе. Темнота потихоньку рассеивалась - точнее, глаза привыкали - и стало видно лицо Элиссы - грустное и немного растерянное, совсем не такое, как обычно.

-- А Делайла совсем не изменилась. Как будто и не было ничего - как у нее так выходит?

-- Не знаю.

Она завозилась, стаскивая перчатки доспеха. Сказала, не поднимая глаз.

-- Представляешь, я только сейчас по-настоящему поверила, что ничего не вернуть. Так странно... Столько времени прошло, думала уже все, привыкла. А сейчас... Делайла - все та же, и разговоры все те же, а мы с тобой - другие. И Альберта этого в былые времена к ней близко бы не подпустили, а сейчас... - она осеклась, длинно и прерывисто вздохнула. - Не пойми не так, он... замечательный, и семья у них... пусть Создатель убережет их обоих. Пусть у них все будет хорошо.

Натаниэль протянул руку, коснувшись ее щеки. Ругнулся - перчатки мешали. Начал расстегивать ремешки.

-- Только... Пока все было другое, пока я ее не видела, не понимала, как изменилась сама. И даже если бы сейчас каким-то чудом все вернулось - мне уже не было бы там места, понимаешь?

Натаниэль, наконец, одолел ремешки перчаток, бросил те на стол - и Элисса сама взяла его руки в свои, переплетая пальцы.

-- Делайла спросила, почему я не сведу шрамы, - Элисса тихонько хмыкнула. - Морриган предлагала... Но вот этот, - она выпустила его ладонь, провела по щеке, нащупав рубец безошибочным движением. - Я оставила, чтобы ненавидеть. Сил жить не было, сил идти вперед не было, и эта ненависть - единственное, что держало. Потом я поняла, что больше не одна, и шрамы стали неважны - к тому же их тогда уже прилично стало. А сегодня... я не нашлась что ответить, представляешь?

Натаниэль коснулся ее щеки, скользнул кончиками пальцев по шраму.

-- Боевые награды надо носить с гордостью.

Она слабо улыбнулась.

-- Или напоминания о том, что была недостаточно ловкой, чтобы вовремя увернуться.

-- Боевые награды, - повторил он. - Потому, что ты жива, а те, кто тебе их оставил - нет.

-- Обними меня... пожалуйста.

Натаниэль прижал ее крепче, про себя поминая последними словами доспех, из-за которого вместо живого тепла ощутил лишь твердую кожу. Коснулся губами волос. Элисса снова вздохнула - долго и прерывисто - обвила руками шею. Натаниэль перебирал неровно обрезанные пряди и шептал какие-то глупости о том, что она совершенно особенная, вместе со шрамами, что других таких просто быть не может, а платья - к демонам, лучший ее наряд всегда с ней, и нечего хихикать, то одеяние из холстины показало более чем достаточно, а глаза у него есть... Что оба они изменились, но "изменились" - не значит "стали хуже". И вообще, все будет хорошо. Непременно все будет хорошо. Обязательно.

========== 15 ==========

С дорогой до Башни им повезло - ни одного порождения тьмы, ни одного разбойника, тишь да гладь. Похоже, дороги мало-помалу и в самом деле становились безопасными. На этом везение закончилось.

Тревожный гул коснулся ушей еще когда сквозь распахнутые ворота нельзя было ничего толком разглядеть, кроме непривычной толпы внутри. Толпы серой, странно однородной - ни цветных шелков заезжих дворян, ни пестрых полотнищ купеческих шатров. Гудящая туча цвета вылинявшей домоткани. Напряжённые лица солдат у ворот. Но если не смели еще - значит, может, еще обойдется, - подумал Натаниэль.

-- Быстро работают, - сказал Андерс. - Стоило на пару дней исчезнуть.

-- Быстро бунт не поднять, - покачала головой Элисса. - Зрело давно.

Невнятный гул, наконец, рассыпался на отдельные выкрики - мужские, женские. Требовали хлеба. Требовали покоя - чтобы сами могли растить хлеб не опасаясь ни разбойников, ни порождений тьмы. Ничего преступного, на самом-то деле - кто не хочет жить в покое и сытости, - подумал Натаниэль и усмехнулся, поняв, что ему, сыну эрла следовало бы сейчас возмущаться, до чего распустилась чернь.

Ничего преступного - пока, но просто дать им хлеба нельзя. В башне действительно еды хватало только-только солдат прокормить, но дело даже не в этом. Все равно, что раз заплатить шантажисту - придет снова и снова. Но и силой гнать тоже не дело - много крови будет. Вот и сенешаль с капитаном стражи мнутся на крыльце, огрызаясь, но приказывать не торопятся.

Элисса, задрав подбородок, отодвинула плечом детину на голову выше себя - тот обернулся, собираясь ругаться, да так и застыл с открытым ртом - шагнула в толпу. Натаниэль - ничего не поделаешь - двинулся следом, рядом Огрен, которого поди подвинь даже без брони, а навьюченного тремя четвертями пуда сильверита и вовсе не шелохнешь. Андерс с Веланной пристроились в арьергарде. Натаниэль не оглядывался - нельзя, но слышал, как толпа смыкается за спинами. И как волнами от них расползается в сторону ошеломленная тишина.

Они благополучно достигли крыльца, хотя Натаниэль подспудно ожидал, что сейчас кто-нибудь кинется - и их сомнут. Обошлось. На лице Варела проступило неописуемое облегчение.