— У тебя только одна жизнь, Лили. Проживи ее по максимуму. Мне жаль, что я так не сделала, а теперь уже поздно. Я не хочу, чтобы ты закончила свою жизнь так, как я, оглядываясь назад и видя массу упущенных возможностей и неисполненных желаний. Не позволяй жизни пройти бессмысленно. Ты смелее меня, достаточно отважная, чтобы бороться за собственное счастье.

Я сглотнула, ошеломленная эмоциональной речью мамы.

— До того как я вышла за твоего отца, я была влюблена в одного парня, который работал в ресторане моего отца. Он был такой милый и очаровательный. И не был частью нашего мира.

Я оглянулась на дверь, обеспокоенная тем, что отец может подслушать нас. Будто бы такое могло произойти. Будто бы его нога ступит в эту комнату.

— Ты любила его?

— Может и так. Но любовь — это что-то, что раскрывается со временем, а у нас не было ни единого шанса. Я могла бы очень сильно полюбить его. Уверена. Однажды мы целовались за мусорными контейнерами. Снаружи было холодно, воняло отходами, но это был самый романтичный момент в моей жизни.

Мечтательная улыбка появилась на ее лице, выражение, которого я никогда не видела на ее лице.

Жалость крепко сжала мое сердце. Неужели отец никогда не был романтичен с ней?

— А отец?

— Твой отец... — и замолчала. Она несколько раз тяжело вздохнула. Даже с кислородной поддержкой она все равно боролась за каждый вдох. — У него нет времени на романтику. Никогда не было.

Но у него оно всегда было на шлюх, к которым он ходит за ее спиной. Даже я знала о них, а обычно я была последней, кто узнавал что-то подобное. Я никогда не слышала, чтобы он хоть доброе слово сказал маме. Я всегда полагала, что он демонстрировал свою привязанность за закрытыми дверями, но сейчас поняла, что ничего подобного. Единственное хорошее, что он делал для нее — это покупал дорогие украшения.

— Не пойми меня неправильно. Я уважаю твоего отца.

— Но ты не любишь его, — закончила я. Я всегда была уверена, что мама любит отца, даже когда он не отвечал взаимностью, но осознание того, что между ними вообще ничего не было, было подобно удару под дых. Ария и Джианна получили максимум от своих договорных браков, но многие из нас не были настолько везучими и никогда не любили или даже терпели своих мужей. Большинство женщин в нашем мире были связаны узами брака без любви, полного измен, а порой и насилия.

Она вздохнула, прикрывая глаза, ее кожа стала еще бледнее, чем прежде.

— Я всегда говорила себе, что у меня есть время заняться любимым делом, быть счастливой, и что теперь? Уже слишком поздно.

Почему, каждый раз, когда она говорила подобное, это ощущалось словно удар в живот?

— Нет, — ответила я дрожащим голосом. — Это не так. Не сдавайся.

Мама взглянула на меня с грустной улыбкой.

— Мне не так долго осталось. А нет ничего, кроме сожалений. Но у тебя же впереди целая жизнь, Лилиана. Пообещай, что проживешь ее по полной. Постарайся быть счастливой.

Я тяжело сглотнула. Всю мою жизнь мама твердила, чтобы я приняла свою судьбу, была хорошей девочкой, слушалась.

— Я хочу выйти замуж по любви.

— Так и будет, — прошептала мама.

— Отец не позволит. Он найдет для меня кого-нибудь, разве нет?

— Ария и Джианна составили хорошие партии. Нет необходимости выходить тебе замуж по расчету. У тебя есть возможность влюбиться и выйти замуж за кого-то особенного.

Образ Ромеро вспыхнул в моем сознании, полчище бабочек заполнило живот.

— Мне знаком этот взгляд, — мягко произнесла мама. — Кто-то уже есть, да?

Я покраснела.

— Это глупо. Я ему даже не нравлюсь.

— Как такое может быть? Ты прекрасная и умная, ты из хорошей семьи. Он, должно быть, просто сумасшедший, если не влюбится в тебя.

Я никогда не говорила с мамой о подобном, мне было невероятно грустно от того, что только рак смог сблизить нас настолько. Мне было жаль, что она не была такой матерью прежде, а затем мне стало стыдно за свои мысли.

— Он не тот, кого одобрил бы отец, — внезапно сказала я. И это было огромным преуменьшением. — Он всего лишь Солдат.

— Ох, — прошептала мама. Она с трудом удерживала глаза открытыми. — Не позволяй никому лишить тебя счастья.

Последние слова были едва слышны, пока мама медленно погружалась в сон. Я убрала от нее свою руку и встала. Ее дыхание было затрудненным, хриплым и поверхностным. Я почти могла видеть то мгновение, когда все закончится. Я вышла из комнаты, но дверь закрывать не стала. Я хотела быть уверена, что услышу, если мама позовет на помощь.

Я направилась к лестнице, когда едва не влетела в отца.

— Мама будет рада тебя увидеть, — сказала я. — Но она только что уснула, так что нужно немного подождать.

Он ослабил галстук.

— Я не собирался идти к твоей матери. Сегодня у меня еще несколько встреч.

— О, конечно. — Именно потому он пах словно парфюмерный магазин, а его костюм был мятым. Отец все утро пробыл с одной из своих шлюх и, судя по всему, собирался к следующей. — Но она бы была рада увидеть тебя позднее.

Отец нахмурился.

— Ты говорила с сестрой? Лука позвонил мне утром, чтобы сказать, что он и Ария направляются в Чикаго, чтобы навестить вашу мать.

— У них есть право попрощаться.

— Ты, правда, думаешь, что они хотят увидеть твою мать в таком состоянии? Когда-то твоя мать была гордой женщиной, и, если она все еще в своем уме, она бы не хотела предстать перед кем-то столь жалкой.

Ярость забурлила во мне.

— Ты стыдишься ее, вот и все.

Он поднял палец в предупредительном жесте.

— Осторожно. Не говори со мной в таком тоне. Я знаю, что на тебя многое свалилось, что мое терпение почти на нуле.

Я сжала губы.

— Так Ария и Лука приедут, или ты запретил им?

Я не стала упоминать, что Джианна тоже прибудет. Он узнает об этом довольно скоро и сам, и тогда Лука будет рядом, чтобы угомонить его.

— Они будут здесь после обеда. У Луки и Данте как раз будет возможность обсудить дела.

Так вот, что его волновало? Дела? Его жена умирала, а ему насрать. Я кивнула и ушла, не сказав больше ни слова. Через полчаса я увидела, как отец уходит. Было время, когда я смотрела на него снизу вверх. Когда я смотрела на него в черном костюме и думала, что он самый важный человек в мире. Но это продлилось недолго. В тот первый раз, когда он поднял на маму руку. Я узнала, что он не был тем человеком, которым я его считала.

***

Ария, Джианна и Лука прибыли часа через два. Маттео остался в Нью-Йорке. Не только потому, что Луке нужен был кто-то, кому он там доверяет, но и потому что общение Джианны и отца может быть взрывоопасным. Если здесь будет и Маттео, кто-то умрет.

Ария и Джианна крепко обняли меня, приветствуя.

— Как ты? — спросила Ария.

Я пожала плечами.

— Не знаю. Трудно видеть маму настолько слабой.

— И то, что отец ведет себя как придурок, не помогает, — пробормотала Джианна.

Лука слегка кивнул мне.

— Я буду на кухне. Нужно сделать несколько звонков.

Я чувствовала, что он всего лишь хотел дать нам время побыть с мамой наедине, и была благодарна за это. Я едва не спросила его о Ромеро, но не стала.

Я повела сестер наверх. Когда мы вошли в мамину спальню, на их лицах вспыхнул шок. Даже я, которая проводила с ней каждый день, по утрам поражалась тому, насколько сломленной она выглядела, стоящий запах был также ужасен. Медсестры мыли пол и мебель дезинфицирующими средствами дважды в день, но вонь разложения и мочи была повсюду. Порой казалось, что мои вещи и кожа пропитались ими, что запах ощущался в моем носу, когда я по ночам не могла уснуть.

Мама не спала, но ей понадобилось время, чтобы узнавание отразилось в ее глазах. А затем она улыбнулась, и на какой-то момент, несмотря на все торчащие трубки, казалось, что смерть не оставила на ней свою печать. Ария тут же подошла к постели и осторожно обняла маму. Джианна рядом со мной была напряжена. Она и мама давно не виделись, расстались они тоже не при самых благоприятных обстоятельствах. Когда Ария отошла, взгляд мамы остановился на Джианне, и она заплакала.

— Ох, Джианна, — прошептала она. Джианна кинулась к ней и обняла. Мое сердце едва не разбилось от того, что воссоединение произошло при таких ужасных обстоятельствах. Мне было жаль, что мы не стали близки задолго до этого. Я придвинула два кресла к кровати, ставя их рядом с тем, на котором я провела бесчисленное количество часов. Мы присели, и казалось, мама впервые за долгое время обрела мир. Я дала Арии и Джианне поговорить с ней, просто слушая. Джианна наклонилась ко мне, когда Ария рассказывала маме о новой выставке в Нью-Йорке.

— А где Фаби? Он разве не дома?

— По распоряжению отца кто-то постоянно забирает его из школы, и я не вижу Фаби до самого ужина.

— Его уже инициировали? Фаби слишком маленький для всего этого дерьма.

— Не знаю. Сложно разговаривать с Фаби об этом. Он мне больше ничего не рассказывает. Он сильно изменился с тех пор, как мама заболела. Порой я даже не узнаю его.

— Мафия меняет всех их. Высасывает из них все хорошее, — пробормотала Джианна.

— Посмотри на Маттео, Луку или Ромеро, они не такие уж плохие.

Джианна вздохнула.

— Но они и не хорошие. Далеко не хорошие. В случае с Фаби я знаю, каким он был до того, как вся эта гниль проникла в него, Луку и Маттео я знаю только как членов мафии. Это разное, — Джианна нахмурилась в раздумье. — Ты все еще влюблена в Ромеро? До сих пор так и не нашла новую цель?

Я вспыхнула, но не ответила. К счастью, Ария вовлекла Джианну в разговор, и я вновь смогла расслабиться.

***

Джианна, Ария и я уснули в наших креслах. Через два часа мы проснулись от резкого голоса отца:

— А она что здесь делает?

Я села, пытаясь собраться с мыслями. Отец стоял в дверях и прожигал взглядом Джианну. Он так и не простил ее за то, что она сделала. Скорее всего, он унесет этот гнев с собой в могилу.

— Я здесь не для того, чтобы увидеться с тобой, уж поверь, — пробормотала она.

Ария поднялась из кресла и подошла к отцу, чтобы быстро обнять его в приветствии. Обычно его настроение улучшалось, когда она была рядом, но сейчас он даже не взглянул на нее.