В девяноста девяти процентах случаев он никак не влияет на мою жизнь. Отец со мной не разговаривает, я с ним не разговариваю, и все хорошо. Примерно два раза в год он решает вспомнить, что у него есть дочь, и пытается вернуть меня под свой каблук. Если нужно, он жестко манипулирует. Пока он думает, что контролирует меня, он не появляется, и я не получу от него вестей еще шесть месяцев. Все, что мне нужно сделать, это прийти на обед, дать ему пару часов поунижать меня, и все. Полагаю, это небольшая плата за мою квартиру.

— Что за херня. У ее киски есть зубы или что-то в этом роде?! — Хьюго кричит. Я оборачиваюсь и наблюдаю лицо Хьюго, прижатое к стеклу. — Боже мой. Она оторвет ему член, — вскрикивает он.

Неудивительно, что Генриетта явно возмущена взрывом Хьюго. Она смотрит в окно рядом с ним.

— Это совершенно нормально. Они связаны, — восклицает она.

Хьюго успокаивается.

— Бедный ублюдок. Если бы я знал, что это произойдет, то не стал бы его беспокоить.

Понятия не имею, о чем это, но звучит мерзко.

— Хьюго, я пойду, подожду в машине.

Он меня не слышит. Его лицо представляет собой картину ужаса, когда он наблюдает за всем, что происходит в собачьем загоне.

— Хьюго! — кричу я. Он поворачивается ко мне лицом.

— Ключи.

Его глаза скользят по моему лицу, между его бровями образуется небольшая морщинка. Он молча достает ключи из кармана и протягивает их мне.

— Я буду сразу же, как только Газ… отстранится, — он морщится, когда говорит это.

Я пожимаю плечами и иду по дороге обратно к задней части дома и выхожу через боковые ворота, ведущие к переднему подъезду. Нажимаю кнопку на брелоке, и машина издает легкий клик.

Оказавшись внутри, я подключаю свой телефон к его звуковой системе и начинает играть Royal Blood. Я позволяю комбинации ударных и гитары отгонять любые мысли, которые сейчас пытаются крутиться в моем разуме. К черту это дерьмо.

Я беру телефон и снова перечитываю письмо. Может, меня беспокоит отсутствие чего-то особенно интересного. Оно такое… отстраненное.

Я быстро нажимаю кнопку ответа и печатаю короткий ответ.

Себастьян.

Я буду там, как и договаривались.

С уважением

Молли Кертис

Помощник редактора журнала Catwalk Publications.

Это мой рабочий адрес электронной почты, поэтому мое имя и должность используются в качестве шаблона для всех писем. Я могла удалить его, но он не оказал мне любезности, поэтому и я не стала. Его раздражает, что я работаю в журнале, и еще больше его раздражает то, что я помощник. Он не перестаёт мне об этом напоминать.

Нажимаю кнопку отправки и сажусь на свое место.

Через несколько минут Хьюго открывает пассажирскую дверь, чтобы впустить Газа в нишу для ног. Он даже не пытается пускать на меня слюни. Пес ложится в тесноте, обвиваясь вокруг моих ног. Бедный парень выглядит изможденным. Хьюго садится за руль и машет мне конвертом.

— Газ может много ест, но он платит за себя, — я киваю и изображаю легкую улыбку.

Просто хочу домой. Я сейчас не в настроении для постоянно чрезмерно радостного состояния Хьюго.

Он пытается завязать со мной разговор по дороге домой и спрашивает, в порядке ли я. Говорю ему, что у меня все хорошо. Боковым зрением я вижу, как он смотрит на меня.

Я немного прибавляю звук и поворачиваюсь лицом к окну.

Мы останавливаемся, чтобы высадить Газа в квартире Хьюго, прежде чем он отвезет меня домой.

— Благодарю, — говорю я, выхожу из машины и захлопываю за собой дверь машины.

Я уже почти подхожу к входной двери, когда слышу, как его дверь хлопает и этот тихий звук запирающейся машины.

Разворачиваюсь на каблуках и смотрю на него. Он всего в паре футов от меня.

— Что ты делаешь? — спрашиваю его.

Хьюго делает глубокий вдох и медленно выдыхает.

— Захожу, чтобы я мог узнать, почему ты злишься на меня.

Поворачиваюсь и открываю дверь.

— Я не злюсь на тебя. Я в порядке, — огрызаюсь.

— Ага. Убедительно, Сладкая.

Я толкаю дверь, и он следует за мной, как тень.

Дверь в мою квартиру сразу налево. Я поворачиваюсь и прижимаюсь к ней спиной, развернувшись лицом к нему.

— Честно, Хьюго. Я в порядке. Просто… иди.

Его глаза сужаются, и он приближается ко мне так, что между нами почти не остается места. Он прислоняется одной рукой к двери рядом с моей головой.

— Брось, Молли. Я никуда не уйду, пока ты не скажешь мне, чем я тебя разозлил.

Мой пульс бешено стучит, когда мужчина приближается ко мне.

— Не в тебе дело, — огрызаюсь я.

Он наклоняет голову и приподнимает бровь.

— Ни хрена. Я думал, что только у меня есть способность разозлить тебя, — ухмыляется на это утверждение.

— К сожалению, нет, — я вздыхаю. — Слушай, просто уходи. Сейчас неподходящее время, ладно? Я позвоню тебе завтра.

Хьюго смеется.

— Ни хрена. Сейчас, внутри. Ты расскажешь мне. И помни, что я не уважаю границ или социально приемлемого поведения, поэтому нет смысла спорить со мной.

Я стону. Боже, он бесит. Отталкиваю его от себя и поворачиваюсь, чтобы отпереть дверь.

— Ты сказал, что ненавидишь девчачье дерьмо.

Он пожимает плечами.

— Я... с кем угодно, кроме тебя.

Улыбаюсь, потому что даже если он этого не осознает, а он не осознает, это действительно очень мило. Я на секунду прислоняюсь лбом к двери. Просто не желаю об этом говорить, но Хьюго, как надоедливый ребенок, и он этого не оставит это просто так.

— Ладно. Я тебе скажу, но для этого понадобится вино, — предупреждаю я. — И ты можешь заказать пиццу.

— Окей, — говорит Хьюго, вытаскивая телефон из кармана.

Он начинает печатать, и я искать вино. Я уверена, что у нас в холодильнике есть бутылка. У меня неплохо получается держать это место заполненным.

Джорджа нет. Сегодня субботний вечер, так что он, вероятно, куда-то ушел. Мы с Джорджем хорошие друзья, но, честно говоря, Лилли нас связала. Джордж и я — дьявол и ангел на ее плече, если хотите. Я всегда был единственной, кто пытался удержать ее на прямом пути. У нее много проблем, и она не всегда с ними справляется. Я была рациональной стороной нашего трио, когда Джордж вытащил бы ее и заставил бы так надраться, что Лил не смогла бы вспомнить, в чем, черт возьми, вообще была проблема. По сути, мы с Джорджем — две противоположные стороны спектра, и хотя я счастлива время от времени веселиться с ним, я не могу угнаться, как раньше это делала Лилли. Он это знает, и я это знаю, так что все в порядке. Джордж — один из тех людей, которые пойдут в бар одни, но никогда не будет один. Будь то дружба с группой девушек или увлечение парнем, он очень общителен и харизматичен. Его внешность тоже неплоха. Он в шутку называет меня разбивательницей сердец из-за того, что у меня довольно большой список бывших. Если я разбиваю сердца, то Джордж их разрушает. Я потеряла счет числу обнадеженных лиц, которые видела утром, когда они выходили из его спальни, и больше их никто не видел.

Без сомнения, завтра утром я увижу именно такое лицо.

— Ладно. Заказал пиццу, и я даже сказал, что дам ему большие чаевые, если он остановится и достанет вина, — говорит Хьюго, заходя на кухню.

Я выпрямляюсь. Оглядываюсь через плечо и вижу, что он смотрит на мою задницу. Хьюго поднимает взгляд и смотрит на меня без извинений, пожимает плечами.

— У меня есть одна бутылка, — машу ему бутылкой.

— Я так понимаю, это разговор не на одну бутылку? — спрашивает он, приподняв бровь.

Я киваю.

— Это определенно ситуация с двумя бутылками.

Он задумчиво кивает.

— Ладно. Так ты мне расскажешь?

Я наливаю бокал вина Хьюго, другой себе. Когда говорю «бокал», это не совсем так. Брат Лилли Гарри всегда путешествует, и он привез нам из Италии набор бокалов. И скажу я вам, в один стакан можно уместить три четверти бутылки. Они больше похожи на ведро на палке.

Я протягиваю ему один бокал и делаю глоток из другого. Перехожу из кухни в гостиную, он тихо следует за мной. Сажусь на диван спиной к подлокотнику и скрещиваю ноги под собой. Хьюго садится рядом со мной боком и хватается за мою лодыжку, выдергивая мои ноги из-под меня, пока мои ступни не оказываются у него на коленях. Он делает это часто, и иногда я думаю, что это даже не сознательно, — просто делает это. Ему должно быть нравится это. Всегда просто кладет руки мне на голени или свободно сжимает мои лодыжки. Это ни в коей мере не сексуально, но это случайное прикосновение меня шокирует. Это чужеродный, но на удивление успокаивающий кусочек тепла, который Хьюго редко показывает. Не поймите меня неправильно, Хьюго теплый. Мало кто улыбается так же, как Хьюго, или смеется так же заразительно. Он источает это счастье, и все же... он ледяной. В нем царит эта беззаботная атмосфера, но под этим фасадом он боится что-либо чувствовать. Никогда бы не признался в этом, но как только вы его узнаете, это становится совершенно очевидно. Он ни о чем подробно не говорит. Как только начинает всплывать что-то эмоциональное, парень в шутку обходит стороной. Подобраться к настоящему парню под всей этой блудливой и тусовочной бравадой — это то, что мне не удалось, но он должен быть там.

Хьюго слегка поворачивается ко мне лицом.

— Ладно. Говори.

Я провожу пальцами по волосам.

— Ты не хочешь слышать это дерьмо. Я знаю, ты предпочел бы трахнуть какую-нибудь девушку прямо сейчас.

Он хмурится и сжимает губы в линию. Он выглядит… сбитым с толку.

— Я бы предпочел, чтобы моя подруга рассказала мне, почему она из крутой цыпочки, которую я знаю, превратилась в… ну, угрюмую девчонку. — Он произносит слово «девочка» так, будто это его оскорбляет, и это заставляет меня смеяться. Помимо того факта, что я почти уверена, что он бы трахнул меня, если бы я попросила, потому что это Хьюго, а у меня есть вагина, я думаю, он почти видит меня как одного из парней.

Я глубоко вздыхаю. Ненавижу говорить об этом дерьме. В основном потому, что я считаю, что это звучит жалко. Похожа на подростка, который злится на развод родителей или еще какое-то дерьмо.