Мы сканируем на контрольно-пропускном пункте ключ-карты от наших номеров, по которым можно отследить, кто покидает корабль по прибытии в порт.

— Где будут проходить съемки? — спрашиваю я.

— В полумиле дальше по берегу. Журнал арендовал там частную резиденцию.

Мы идем по пирсу и спускаемся на песчаный пляж. В этой части света солнце жарче, и я весь покрываюсь потом. Да и влажность жизнь не облегчает.

Рубашка сразу прилипает к спине, поэтому я снимаю ее и затыкаю за пояс.

— И как ты целых тридцать секунд продержался в проклятой рубашке? — ворчит Дэймон.

— Должен же я сделать этим людям хоть какой-то подарок. — Я указываю на свой пресс.

— На их месте я бы потребовал вернуть деньги.

Я толкаю Дэймона.

— Здесь печет, как в аду.

При виде семей и парочек на пляже, мне хочется, чтобы Мэтт тоже насладился солнцем, а не мучился на интервью.

— Они бы ушли без тебя? — спрашиваю я Дэймона. — Может, Мэтт сбежал.

— Я скинул Мэддоксу адрес и попросил по возможности доставить туда Мэтта.

— А что, телефоны здесь ловят?

Мой все еще выключен, валяется где-то в каюте. Прости, папа, но я пока никак не могу тебе перезвонить.

— Угу.

Словно по сигналу у Дэймона жужжит сообщение: «Предупреждаю: папарацци окружили резиденцию».

Я трясу головой.

— Это переходит все границы. Они что, последовали за ним на Бермуды?

Мы поворачиваем за угол и видим журналистов, столпившихся у ворот бунгало.

— Вообще-то, думаю, они здесь из-за тебя, — говорит Дэймон. — Наверное, нам следовало учесть политическую позицию твоего отца, когда сводили тебя с Мэттом.

Я и учел.

— Ага. Наверное.

Ухмылка Дэймона — отражение моей собственной.

— Ты ведь согласился, чтобы позлить старика, верно?

— Я? — я притворно ахаю. — Никогда бы так не поступил.

— Ври больше. Ну вот, пожалуйста. Получай свой звездный час.

Сейчас, когда я вот-вот испытаю то, к чему стремился, почему-то ожидаемого подъема не ощущаю. Чувствую себя дешевле, чем мальчик по вызову из убогого ночного клуба, где застукали Мэтта. Мои показушные эскапады, направленные против отца, кажутся ребячеством по сравнению с тем, что переживает Мэтт.

— Ты как? Выглядишь каким-то дерганым, но ведь это невозможно. Ты ведь сам Ноа Хантингтон, мать его, Третий!

— Я в порядке. Просто не ожидал, что эти журналюги и здесь появятся. Не представлял, на что они готовы, чтобы превратить жизнь Мэтта в ад.

Дэймон снова принимает самодовольный вид.

— Заткнись, — ворчу я и ускоряю шаг.

— Я ничего не говорил, — отвечает он, легко поспевая за мной. Еще бы, с такими длинными «экс-бейсболистскими» ногами. — И уж точно ничего о том, что ты втрескался в Мэтта.

Убейте меня.

Мы проходим через толпу, и я настораживаюсь, услышав среди выкриков имя Дэймона. Эти ребята хорошо подготовились. Когда-то Дэймон был довольно популярен — до того, как повредил плечо.

Оказавшись на безопасной территории, я поворачиваюсь к другу.

— Они явно в отчаянии, если разнюхивали про твою потрепанную пенсионерскую задницу.

— А вот и мой любимый Ноа, которого я ненавижу! Или ненавистный, которого люблю? Без разницы. Мне тебя не хватало целую минуту, пока ты там сох по Мэтту.

— Иди в жопу.

— Для этого у меня есть Мэддокс. Но спасибо за предложение.

Дэймон стучит в боковую дверь, и одна из ассистенток впускает нас внутрь.

— А, отлично, вот и второй, — бросает она и убегает.

— Иди, найди Мэтта и вымоли прощение на коленях, — велит Дэймон.

Я уже делаю шаг, когда он вдруг тянет меня назад.

— И не предлагай отсос в качестве извинения. Именно поэтому он на тебя и злится.

Не совсем, но Дэймон может верить, во что хочет.

— И, — он останавливает меня снова, — не буду напоминать, что это ваше первое испытание. Если вы его провалите, нам вообще ни о чем больше не придется беспокоиться. — Его голос становится тише: — Все должны поверить, что вы пара.

— Не дави.

Ассистентка вновь появляется, дерганая и взволнованная.

— Вот. — Она протягивает мне купальные шорты, больше похожие на трусы. — Гардеробная там.

Миниатюрная женщина тянет меня в сторону, и я шепчу Дэймону одними губами: «С тебя причитается».

В ответ он поднимает вверх большие пальцы. И почему я с ним вообще дружу? Ах, да, он один из очень немногих, кто мирится с моими заскоками.

Мэтт не смотрит на меня. Он стоит посреди спальни, широко расставив ноги и руки, пока какая-то женщина натирает его маслом. Как бы я ни старался не пожирать глазами его круглую задницу в узких микроскопических плавках, мне это не удается. По крайней мере, не я один вынужден носить эти идиотские трусы, однако удержать в них член будет той еще задачкой.

Мэтт по-прежнему избегает моего взгляда.

— Вы не оставите нас на минутку? — прошу я ассистенток.

Они смотрят друг на друга, потом на Мэтта, потом на меня и нехотя выходят за дверь.

— Мэтт...

— Не здесь, Ноа. — Он смотрит мне за спину — туда, где исчезли девушки.

Наверное, любой может нас подслушать. Я подхожу ближе и прижимаюсь к его спине.

— Прости.

— Ладно.

— Я серьезно. Мне правда жаль. Если ты еще не понял, мой язык работает быстрее мозга.

— Давай просто с этим покончим.

— Мир? — спрашиваю я.

В отражении зеркала я вижу, как Мэтт бросает взгляд на дверь, затем — на меня.

— Все в порядке. Детка. — Откинувшись назад, он целует меня в щеку, и на мгновение я теряюсь — слишком занят тем, что наслаждаюсь теплыми губами и ощущением бороды, царапающей мою кожу, но затем понимаю, что в дверях кто-то стоит.

Видимо, в надежде раздобыть сенсацию.

Я отступаю и даю девушке знак войти.

— Можете продолжать.

Спустя двадцать минут нас, натертых маслом и практически голых, выводят из дома. Деревянный настил окаймляет тропический бассейн с каменным водопадом и бамбуковыми шезлонгами.

Невысокая блондинка со стервозным выражением лица сверлит нас взглядом.

— Так приятно познакомиться с вами обоими. Мы надеялись сделать съемки на пляже, но вы, ребята, вызвали такой ажиотаж! Поэтому придется использовать бассейн.

Наверно, женщина переборщила с ботоксом, потому что мимика у нее практически отсутствует. Ее слова звучат дружелюбно, но лицо похоже на застывшую маску.

— Я Келли, буду брать у вас интервью, пока Ларс снимает.

Ларс, такой горячий ботаник, стоит за камерой, проверяя настройки, и коротко машет нам свободной рукой.

— Надеюсь, все в порядке? — интересуется Келли. — Одна из ассистенток сказала, что вы ссорились и приехали раздельно.

Мэтт оглядывается по сторонам в поисках Дэймона. По идее, агент должен вмешаться, если задают неудобные вопросы. Келли не объявляла, что интервью уже началось, но для большинства писак это не имеет значения. В их мире, если не предупредить о запрещенных темах, можно с уверенностью ожидать, что ваши слова могут и будут использованы против вас. Вряд ли она знает о нашем притворстве, ей просто хочется пустить сплетни по всему интернету.

— Не хочется разочаровывать, — говорю я, — но я опоздал, потому что Мэтти заставил меня прибраться в номере. Я неряшлив, а он этого терпеть не может, хоть я и пытался отвертеться под предлогом отпуска.

— Проблемы в раю? — интересуется Келли.

Я смеюсь и обнимаю Мэтта за талию.

— И близко нет. Обычные заморочки, как у всех пар.

Мэтт облегченно выдыхает, а Келли отстукивает что-то на своем планшете. Это ей точно не пригодится. Кому интересно слушать, как двое спорят из-за разбросанного грязного белья? Иное дело — «грязное белье» в отношениях.

— Ноа, ты ложись на шезлонг, что сзади, — указывает Ларс из-за камеры. — Мэтт, а ты можешь сесть на передний, лицом к Келли, пока она будет задавать тебе вопросы.

— О-о, мне досталась самая трудная работа — загорать, — комментирую я, устраиваясь на шезлонге.

Ларс подходит, окидывая меня взглядом. Очки в толстой оправе соскальзывают с его носа, привлекая мое внимание к полным губам и мерцающему в глазах очевидному интересу. В другое время я бы точно включился в игру, но сейчас рискую выглядеть хреновым бойфрендом. Поэтому, вместо того чтобы подмигнуть или спросить, как именно Ларс меня хочет, я выгибаю бровь.

— Подними руку и положи ее за голову, — хрипло говорит он.

Я выполняю просьбу, но он меня останавливает:

— Эм, другую, ту, что дальше от камеры. Давай, покажу.

Ну да, конечно покажет.

Пока фотограф устраивает меня в нужной позе, к бассейну выходит Дэймон, а Келли начинает сыпать вопросами. И она явно не гнушается бить по больному.

— Итак, Мэтт, каково это — выйти на пенсию?

Мэтт напрягается, но поднимает глаза на Дэймона, получая в ответ легкий кивок.

— Я еще не на пенсии. — Мне не видно его лица, но могу представить натянутую улыбку. — Свободен и открыт для предложений агентов.

— Сейчас активно обсуждается твой внезапный уход из «Бульдогов». Ходят слухи, что они подвергли тебя дискриминации, потому что ты гей.

Хорошо, что Дэймон вчера вечером поработал с Мэттом. Теперь он сможет выкрутиться не только с этим, но и любым каверзным вопросом.

— Одно с другим никак не связано. О том, что контракт не продлят, меня предупредили за месяц. Из-за моей скрытности я не смог достаточно сблизиться и довериться товарищам по команде. В результате страдали все, и винить было некого, только меня. «Бульдоги» — одна большая семья, и относятся друг к другу соответственно. Я ведь никогда никого не подпускал близко, а им нужен именно командный игрок. Сейчас, когда уже нет причин беспокоиться о секретах, я снова готов стать частью команды и подобной ошибки больше не совершу. Больше никаких тайн.

— Но ведь в прошлом году у тебя были одни из лучших показателей среди тайд-эндов.

Я удивлен, что они даже провели футбольное исследование.

— Этого недостаточно, — говорит Мэтт. — Футбол — командный спорт.

— И ты, очевидно, играл не за ту команду.

Я краем глаза смотрю на женщину. От человека, работающего в ЛГБТ журнале, хотелось бы увидеть больше... Сочувствия? Такое ощущение, что она пытается вывести Мэтта из себя.