Глава 2

Два дня спустя

Вход на гламурный бал в черных галстуках стоил пять тысяч долларов, но шел в пользу благотворительной организации «Международная миссия за большее». Накормить голодных детей всегда хороший повод, но Ксавье Ламберту стало интересно, что значит «за большее». Больше денег? Разве благотворительность не должна в конечном итоге достичь своих целей? Он, например, решил отдать 75% дохода, заработанного за всю свою карьеру, и все же подобные инициативы хотя бы раз помогали кому-нибудь?

Если бы только Подразделение элитных преступлений, к которому он был вынужден присоединиться, могло знать, сколько благотворительных денег было изъято из системы после его исчезновения из этой самой системы.

Не важно. Он не плохо справлялся и сильно приблизился к параметрам нормального человека, насколько это позволяли параметры ПЭП. Или почти – то, что его наставники пытались привить ему за последний год службы. В конце концов, чтобы научить старого пса новым трюкам, потребуется время.

Этот новый трюк под названием «жизнь сейчас, нравится или нет» заставил Ксавье измениться, хотя он никогда не просил об этом. После года, проведенного в тюрьме в восточной Бельгии, он оценил ту свободу, которой теперь обладал, благодаря микрочипу, встроенного в основание черепа, что позволял Подразделению отслеживать его практически по щелчку пальцев.

И вот теперь Ксавье прогуливался по зале с мраморным полом под созвездием массивных хрустальных люстр и потягивал сладкое шампанское, вглядываясь в каждое лицо в комнате около трех секунд. Этого было достаточно, чтобы запомнить их: мужчина или женщина, богач или притворщик, игрок или джентльмен, золотоискатель или просто трофей.

Ранее он уже опознал графиню Малю. На ней было бриллиантовое колье весом в сто восемьдесят карат. И через двадцать минут он выйдет за дверь с этим призом, спрятав в кармане.

Мимо него пронесся аромат «Шанель №5». Он закрыл глаза и вдохнул. Сей аромат был обычным явлением в обществе, в котором он часто пребывал. Но сейчас его поразил запах натурального масла – то ли гвоздика, то ли лаванда. А простые украшения определенно не вписывались и казались неуклюжими в толпе, напичканного шампанским и икрой.

Какая неудача! Там, где он предпочитал что-то простое, всегда что-нибудь да случалось.

Ксавье поставил пустой бокал на серебряный поднос проходящего официанта и двинулся вдоль яркого черно-белого танцпола. Большинство вальсирующих пар были старше – женские лица, подправленные многочисленными операциями, и мужские сердца, громыхающие от принятой по прибытию виагры.

Он ухмыльнулся при этой мысли. Жить лишь для того, чтобы тебя увидели и восхищались, напоминало больше жалкое существование. Ксавье же, наоборот, всегда стремился оставаться в тени, чтобы его никогда не видели и не замечали. Будучи воспитанным в богатой семье, подобная социальная огласка когда-то была неотъемлемой частью его жизни. И все же сотни каратов сверкающих бриллиантов и цветных побрякушек, слоняющихся по комнате, манили всех, дабы взглянуть на них и восхищаться ими. Чтобы вызвать зависть.

Возможно даже соблазнить на кражу.

Потому что, по правде говоря, эти кусочки сжатого углерода могли бы служить гораздо лучшим целям, коль их выкрасть и продать ради благотворительности, нежели красоваться на морщинистой ложбинке какой-нибудь Мадам «Шанель № 5».

– Как обстановка?

Ксавье наклонил голову, прислушиваясь к голосу в ухе. Он не слышал Кирса с тех пор, как вошел в особняк и почти забыл о его присутствии. Почти. Этот человек находился в штаб-квартире и отвечал за компьютерную систему, настолько сложную, что даже разум Ксавье не смог ее постигнуть. Тем не менее, Кирс Куинн мог наметить план этажа здания, получить доступ к вентиляционным шахтам и кодам безопасности, разблокировать окна и даже определить температуру человека, если Ксавье коснется кого-то кончиком указательного пальца, на котором разместился термодинамический биометрический чип.

Но стоит отправить этого парня в социальную среду – с реальными людьми вместо онлайн-форума – и увидите, как того неимоверно трясет.

– Обычная богатая тусовка, – тихо ответил Ксавье. Он обернулся, дабы создать впечатление, что он всматривается через навесной и горящий синевой стеклянный бар. Мужчина был осторожен, не позволяя другим подозревать, что он разговаривал сам с собой. – Я скоро выдвигаюсь.

– После того, как схватишь приз, сделай снимки с помощью камеры на запонках, – инструктировал Кирс. – Мне понадобится несколько минут для проведения анализа, ведь я не хочу ждать твоего возвращения, чтобы узнать, с чем мы имеем дело.

– Понял. Нет проблем. Нужна только огранка?

– Ага, грани бриллиантов, если можно. Тогда я смогу проверить подлинность. В зависимости от расположения, можно получить необходимый доступ или нет. Если нет, тогда придется постараться как можно лучше.

– Их оправы – зубцы, – Ксавье заметил это, когда проходил мимо графини. – Сама огранка обнажена, или, по крайней мере, большая ее часть.

– Замечательно. Поработаю над кодом доступа в гараж. Я полагаю, это твой наилучший способ выбраться оттуда. Все будет готово через пять минут.

– Тогда начинаем. Объявляю радиомолчание.

– Никто не называет это радиомолчанием, старик. Это «десять-четыре*».

Кирсу не было даже двадцати. Но и Ксавье не был стариком, хотя были дни, когда рядом с этим мальчишкой-гением он себя таковым ощущал. Ламберт всегда отслеживал все новейшие технологии, касающиеся сейфов, замков и систем сигнализации, но ведь и время не стояло на месте. Вот только правильно ли то, что два года назад мужчину схватили и утащили с улицы?

Он пытался убедить себя, что да, но всегда терпел неудачу. Кто-то настучал на него, тем самым покончив с его блестящей четырнадцатилетней воровской карьерой. Месть никогда не была в его стиле, но может стоило узнать, кто его кинул? И да, теперь он подумывал об изменении собственного стиля.

За графиней следил один телохранитель. Мужчина не крупный, но Ксавье был уверен, что под его дешевым костюмом прятались мускулы, натренированные выводить из строя человека несколько осторожными, но оглушающими движениями. Бугай осматривался, и когда графиня заговаривала с кем-то новым среди гостей, он буквально цеплялся своим взглядом в собеседников. И если разговор длился более чем несколько минут, телохранитель снова начинал сканировать периметр.

Значит, Ксавье необходимо было пообщаться дольше чем на одну минуту или даже две. Возможно, даже соблазнить ее, чтобы уединиться на какое-то время.

Двигаясь через залу, мужчина быстро рассчитал расстояние между собой и графиней, которой, как он полагал, где-то около шестидесяти двух лет. Когда он прибыл на вечеринку, Кирс ввел его в курс дела: вышла замуж в семнадцать; граф умер, когда ей было пятьдесят. Каждый год у нее появлялся новый любовник, пока одна разрушительная операция не нанесла ей шрамы в очень личном месте (неудачная пластическая операция – это просто слух). Ксавье понял, что она посещала все мероприятия, потому что ей было одиноко. У нее не было детей, и предпочитала она исключительно частные самолеты.

Ее блестящее синее платье засияло очень ярко, едва она послала воздушный поцелуй женщине в зеленом шелковом наряде и поблагодарила ту за что-то, чего Ксавье не услышал. Он, слегка кланяясь, шагнул вперед, и взял ее за руку, прежде чем она успела оценить его. Мужчина поцеловал ее теплую кожу – обвисшую и с пигментами из-за воздействия солнца.

– Enchanté! (с фр. - Какая встреча!) – произнес он. – Графиня, вы просто ослепили меня, – он протянул руку, дабы отвлечь ее внимание от оживленного бального зала, и заметил, что взгляд телохранителя уставился на них. Отлично. – Не откажете ли вы мне в удовольствии станцевать с вами?

Оркестр заиграл вальс Шопена.

– Mon cheri (с фр. - мой дорогой), вы мне льстите, хотя я думала о том, чтобы найти дамскую комнату.

Но несколько минут еще не прошло.

– Понимаю, – Ксавье наклонился и дотронулся до длинных сережек-висюлек, легко касаясь ее кожи. – Картье? – спросил он.

– Да, а что? – она дотронулась до шеи, где только что скользил его палец, и мужчина заметил, как женская грудь покрывается красными пятнами. – Откуда вы узнали?

– Я ювелир, – солгал он. Это была одна из его легенд. – Какое-то время работал в «Картье». Прекрасное место. Сапфиры привлекают внимание к вашим глазам, но явно проигрывают в сравнении.

Температура ее тела поднялась, стоило его запястью коснуться ее плеча. Кирс тоже это прочитал. Она полностью сосредоточилась на нем – его лице, его голосе, комплиментах, которые она получала часто и требовала, как кислород.

– Мне очень нравится это произведение. Да и вальс – мой любимый танец, – ответила женщина.

– Тогда я приглашаю, – он снова поклонился – величественно, очаровательно. И едва он поднял глаза, графиня, вздохнув, взяла его за обе руки.

– Только один круг, – произнесла она, когда он вывел ее на свет и они задвигались по залу. – Ох, какой же у вас легкий шаг, месье…

Проигнорировав ее намек на свое имя, Ксавье увлек женщину в танец, обнимая чуть ниже лопаток, тем самым поддерживая осанку, и шелест атласа и шелка начал гармонировать аж с самим оркестром.

Черная муаровая лента служила основой для алмазной нити – дань стилю восемнадцатого века. Ксавье счел это настоящей удачей. Если ему повезет, то и застежки не будет.

Герцогиня тоже неплохо двигалась, и они успели пройти лишь половину круга, когда Ксавье прошелся по спине, освобождая прядь волос, заправленных за ухом. Простое движение пальцев, чтобы развязать ленточку ожерелья. И сразу после этого он наклонился и прошептал по-французски: