Я удаляю файл, обещая себе, что как только мы окажемся в безопасности, если Кристи будет в игре, мы вместе снимем домашнее кино. Может, что-то грязное по мере прогрессирования ее беременности… Это будет чертовски горячо.

Но я должен сосредоточиться на настоящем. Марко, наверное, в своей спальне в конце коридора, отсыпается от выпивки и траха. Я подкрадываюсь на цыпочках в ту сторону и заглядываю внутрь. Конечно же, он вырубился и остался один.

Лучше всего убедиться, что он так и останется.

Мое внимание привлекает кусок веревки на его тумбочке. Вероятно, он использовал его, чтобы связать какую-нибудь невольную жертву, бедную девочку. У нее никогда не будет возможности осуществить свое собственное возмездие, поэтому кажется уместным использовать эту веревку, чтобы убедиться, что Донзелли заплатит за свои грехи.

Я хватаю грубую веревку с прикроватной тумбочки, затем крадусь назад, чтобы закрыть за собой дверь его спальни с самым тихим щелчком. Слава богу, что веревка достаточно длинная, чтобы дотянуться отсюда до двери комнаты охраны и несколько раз обернуть вокруг обоих рычагов, прежде чем я завязываю ее узлом. Это не продержится долго, но так как этот засранец вряд ли проснется, это должно задержать его до прихода федералов.

Время заглянуть в ту запертую комнату Пола.

Покидая номер Донзелли на его личном лифте, я спускаюсь в подвал третьего уровня. Во влажном помещении все еще пахнет немытыми телами. Вонь становится сильнее по мере того, как я продвигаюсь все глубже, прижимаясь к стене, чтобы обойти камеру наблюдения, и набирая комбинацию кодовой двери по памяти.

Мое сердце бешено колотится. Я потею. Наконец, я могу найти доказательство, которое искал с тех пор, как Лука Антонелли обратился к федералам, и я стал его «племянником» Рафаэлем.

Нетвердыми шагами я заворачиваю за последний угол. Слава Богу, охранники уже ушли. И клеток тоже нет. Но я стою у двери во владения Пола... без ключа. Хорошая новость в том, что за три года работы в этой операции я приобрел некоторые менее чем благородные навыки.

Я открываю замок и вхожу, плюхаюсь в кресло Пола и включаю ноутбук. Он защищен паролем.

Блять. Я должен думать как болван? Это ужасно. Какую защиту он использовал бы, чтобы держать людей подальше от своей машины, которая все еще достаточно проста, чтобы он мог запомнить?

Мне требуется пара попыток, чтобы понять, что главной мерой безопасности тупицы было имя его собаки и год его рождения. Чертовски оригинально…

Но я вошел.

Не совсем уверен, содержится ли нужная мне информация в фотографиях, финансовых отчетах, сообщениях или в какой-то комбинации. Я быстро просматриваю жесткий диск Пола и обнаруживаю кое-что очень интересное…

Пол подключил камеру в комнате Донзелли, чтобы шпионить за ним.

Срань Господня.

Марко все еще спит. Я вижу его на мониторе Пола. И камера ведет запись.

Это та самая брешь, которую я так долго искал? В конце концов, Карбони, должно быть, шпионит за боссом не просто так…

Может, этот болван не так глуп, как я думал. Если подумать, в последнее время он ведет себя почти вызывающе. Потому что у него есть компромат на Донзелли? Неужели Пол просто ждет подходящего момента, чтобы разыграть свою карту?

– Давай посмотрим, что за дерьмо ты скрываешь, Марко.

Щелкнув по файлу прошлой ночи, я начинаю смотреть. Донзелли в своей комнате – разговаривает по телефону, пьет скотч, ковыряет в носу. Ничего интересного. Он, по-видимому, гадит, бреется и принимает душ, потому что он заходит в ванную, выглядя как любой бизнесмен в конце дня, и появляется мистер Учтивый субботний вечер, прижимая края усов, как будто он убежден, что это делает его более привлекательным. Доставка ужина в номер осуществляется специальной службой. Донзелли набрасывается на него, делает еще несколько телефонных звонков, а затем исчезает.

Его нет несколько часов, поэтому я пропускаю пустое время – чувствуя тиканье собственных часов – и снова замедляюсь, когда он возвращается, срывает с себя пиджак, выпивает полбутылки выпивки, затем снова хватает телефон. Он делает краткий звонок и дышит в ладонь, как будто проверяет свое дыхание, прежде чем целеустремленно выйти за дверь.

Больной ублюдок, как и Пол, пробует товар. Так что там с проверкой дыхания? Он что, надеется произвести впечатление на пленницу, которую затаскивает в постель? Рассеянно задаюсь вопросом, кого он выбрал для мучений на этот вечер. Я ставлю на девушку, которая выглядела лет на пятнадцать, но обладала женскими формами.

Я быстро просматриваю следующие двадцать минут, быстро перематывая к тому моменту, когда Донзелли снова входит в свой номер. Он вкатывается в дверь, толкая тележку с бельем. Какого хрена? Он сам не стирает.

Он поспешно останавливает катящийся контейнер, блокирует колеса, затем вытаскивает маленькое обмякшее тело с мешком на голове. Она выглядит меньше, чем я помню. К тому же гораздо менее соблазнительная. Она из тех, кого сегодня подняли из подвала? Кто-то еще моложе девушки, которая недостаточно взрослая, чтобы водить машину?

Я вздрагиваю. Я ожидал, что Донзелли будет извращенцем, но, видя, что он из тех уродов, которые заводятся от девочек, едва достигших половой зрелости, мне хочется блевать.

Он кладет распростертое тело посреди своей кровати, связывает ребенка веревкой, которую я нашел на его тумбочке, и снимает с нее капюшон. С этого ракурса, при таком тусклом освещении, я не могу разглядеть лица, только копну кудрей. Но когда Марко начинает снимать с нее одежду, в этой фигуре есть что-то знакомое. Оно притягивает меня, уродливое и темное.

Потом штаны снимаются – и у меня отвисает челюсть.

– Ты гребаный мудак.

Он привел в свою постель не девочку, а маленького мальчика, которого я видел в клетке. Он собирается изнасиловать чертового детсадовца?

Донзелли встряхивает ребенка, чтобы разбудить. Завязывается борьба. Но его пленник уже был покорен. Я не могу смотреть, что будет дальше.

Ярость пронизывает каждую клеточку моего тела. Я вижу красное. Моя кровь горит. Я хочу броситься и спасти этого бедного ребенка, но это запись, и я чертовски опоздал.

Но я могу убрать Донзелли и спасти других, включая мою Рыженькую. Я просто должен двигаться быстро.

Телефон внезапно звонит, отрывая меня от экрана. Это Рэнсом с сообщением из одного слова.

«Сделано».

Так вот оно что. Пол Карбони мертв. Хорошо. Он это заслужил. Одним преступником меньше.

Но со всем этим дерьмовым делом тоже покончено. Сегодня. Я позабочусь об этом. У меня достаточно улик, чтобы посадить Донзелли. Если я продолжу копать, надеюсь, что найду достаточно, чтобы уничтожить все остальное.

Я копирую тревожные кадры Донзелли с мальчиком. Просмотр записей на компьютере говорит мне, что этот ребенок – не единственный грязный секрет бандита. Я также дублирую эти компрометирующие видеозаписи, а затем передаю пятнадцать проклятых секунд видеозаписи прошлой ночи одному из коллег Донзелли в конкурирующей семье. Анонимно, конечно. И я удостоверяюсь, что лицо мальчика полностью скрыто. Я не хочу, чтобы он стал жертвой еще больше, чем был, но то, что я не могу исправить сейчас, спасет другого ребенка от этой ужасной участи позже. Его соперник достаточно мачо, чтобы думать, что бандиты, которые сексуально прикасаются к любому мужчине по любой причине, должны быть изгнаны, но все же достаточно гуманны, чтобы верить, что детям вход воспрещен. Донзелли будет привлечен к ответственности и, скорее всего, отправлен в тюрьму, приговорен к смерти своими же соплеменниками, так что никому не будет дела до того, чтобы преследовать меня. Черт возьми, я мог бы даже стать героем за то, что раскрыл правду.

Ладно, герой – это сильно сказано, но у всех нас есть фантазии, верно? Конечно, я бы с удовольствием отомстил за его жертв, но быстро и безболезненно всадить пулю ему в мозг, пока он спит, было бы неудовлетворительно. По моему плану справедливость восторжествует, и у него будет много времени, чтобы ужаснуться своему кошмарному и заслуженному болезненному концу за решеткой.

Эта мысль утешает меня, когда я отправляю видео своим контактам в Вашингтоне, которые, несомненно, найдут их очень интересными. Тогда – бонус! Я натыкаюсь на документ на жестком диске Пола с паролями Донзелли. Пол, очевидно, собрал их вместе с комбинацией настенного сейфа в кабинете большого босса.

Я бросаю взгляд на часы. Федералы ворвутся и прикроют меня меньше, чем через полчаса, но я должен довести это до конца. Я в долгу перед этим бедным мальчиком, Сэмми, и всеми остальными жертвами. Мне нужны все улики, какие только попадутся мне в руки.

И это больше, чем работа, потому что, если я потерплю неудачу, не уверен, что мы с Кристи когда-нибудь будем в безопасности.

Покинув командный центр Пола, я возвращаюсь в номер Донзелли, закрываю дверь кабинета и открываю сейф, чтобы найти наркотики и оружие, а также материалы для шантажа, которые он собрал о местных полицейских и ФБР здесь, в Вегасе, не говоря уже о небрежных рукописных записях Пола о каждой сделке по торговле людьми – покупатель, жертва и цена.

Алле-блять-луйя! Это золотое дно доказательств, которое мне нужно, чтобы покончить с империей Донзелли и успокоить тех, кто остался. Плюс, мне больше никогда не придется быть Рафаэлем. Кристи никогда не будет беспокоиться о том, что мое прошлое вернется, чтобы преследовать ее. Это намного лучший результат, чем я надеялся.

Теперь нам просто нужно выбраться отсюда живыми.

Я все фотографирую и отправляю их как своим контактам, так и старшему брату. Затем я кладу документы на место. Они будут обнаружены во время предстоящего рейда.

Я бросаю взгляд на телефон. Восемнадцать минут до того, как нагрянут федералы.