- То есть, я должна стать публичной особой? Вот уж и правда не моё, - улыбнулась девушка и тряхнула головой, отчего отросшая чёлка закрыла пол её лица. – Тем более, что светиться мне не желательно.

- Жаль, мне бы хотелось похвастаться тобой. Но, возможно, однажды…?

- Конечно, я с удовольствием. Слушай! – вдруг воскликнула Ольга. – А Дворянское собрание в Киеве есть?

- Есть, я точно знаю, потому что несколько моих знакомых периодически посещают его, там даже бал давали в прошлом году. А что?

- Вот на бал в Дворянском собрании я сходить бы хотела. Просто посмотреть, да и самой покрасоваться. Что ты удивляешься? У меня папа – барон, и страшно гордится своей родословной.

- Ты баронесса? – опешил Дима.

- Нет, к сожалению. Этот титул передаётся лишь по мужской линии. Вот если бы мой муж был бароном – тогда да, была бы баронессой, а так я всего лишь дочь барона Варгаса и это почему-то меня ужасно умиляет и смешит …только папе не говори, может обидеться.

- Обалдеть, я сплю с баронской дочерью!

- Вот-вот, и кидаешься на меня, как варвар.

- А как нужно? – заинтересовался Сокора, сдерживая смех.

- Медленно и элегантно, расшаркиваясь в реверансах, словно менуэт танцуешь, - фыркнула Ольга и высокомерно задрала бровь.

- Счас! – Дым вытер подбородок, встал, поклонился и …прыгнул. Схватив в охапку чаровницу, он уволок её в комнату, закинув на плечо, а там, швырнув на постель, прорычал:

- Молись! Сейчас варвар покажет тебе всю силу своей страсти.

- О да, - взвыла девушка, протянув к нему руки. – Я хочу страсти, иди ко мне, мой варвар.

Засыпая рядом с Ольгой, Дым неожиданно расхохотался.

- Что? – сонно спросила она.

- А баронская дочь, оказывается, не прочь пошалить. Такая озорница!

- Да, такая, цени.

- Олька, я от тебя просто без ума, - Сокора обнял любимую и уснул счастливо улыбаясь.

13.

А в четвёртом часу ночи Ольгу разбудил настойчивый звонок телефона.

- Алло.

- Оля, это отец Иона, у нас беда.

Девушка, резво вскочив, включила телефон на громкую связь и начала одеваться.

- Рассказывайте.

- Отец Михаил ещё на Крещение стал плохо себя чувствовать, его мучили приступы слабости и одышки. Врачи смотрели, но ничего путного сказать не могли, потому что анализы Михаила были вполне удовлетворительными. А в последние дни ему стало совсем плохо…

- Почему раньше не позвонили?

- Звонил. В твой кабинет. Сказали, что ты уехала к родителям, но скоро будешь обратно. Михаилу как раз стало лучше и я решил дождаться твоего приезда в Киев. А сегодня ночью друг потерял сознание и до сих пор никак не очнётся. Поможешь?

- Конечно.

- Я позволил себе наглость, догадываясь, что ты не откажешь, выслать к твоему дому машину. У подъезда уже стоит чёрный мерседес, водителя зовут Лёша.

- Сейчас же выхожу, позвоню с дороги кое-что уточнить.

- Огромное спасибо.

- Оля? – хрипло спросил за спиной у девушки Сокора. – Я не понял, кто этот Михаил? И чей он отец?

- Отец – это сан, Михаил - священник, - оглянувшись, девушка с удивлением увидела, что Дым тоже оделся и готов к выходу. – Зачем ты…?

- Поеду за вами, - объяснил он. – Не беспокойся, мешать не буду. Подожду, где разрешат, а когда ты закончишь, привезу домой.

- Хорошо, спасибо, - кивнула Ольга и взглянула на себя в зеркало. «Это – мужской монастырь, значит, всё должно выглядеть строго и подобающе». Вздохнув, натянула на футболку чёрный свитер под горло, к нему подобрала юбку, закрывавшую ноги до щиколоток, а голову замотала тёмной шалью, стараясь максимально спрятать под неё волосы. Но что делать с лицом? Её белая кожа, с нежным румянцем на щеках, светилась здоровьем, синие глаза сверкали, но особенно провокационно выглядел рот, как всегда яркий и вызывающий.

- Вот для чего нужна косметика, - проворчала Ольга и начала быстро закрашивать свою красоту. Затушевала тоником кожу, светлой помадой покрыла губы, а затем аккуратно припудрила всё лицо, не забыв про брови и ресницы. – Ну как? – спросила у Сокоры.

- Другой человек, - ахнул он, - незаметная такая пай-девочка.

- Что и требовалось. Одеваемся и на выход.

Послушник Алексей злился. Что за фифа уселась на заднее сиденье его автомобиля? Не его, правда, монастыря, но всё равно… Девчонка уверенно и спокойно представилась, уточнила маршрут и рассказала о нём своему мужику и теперь тот едет позади, типа их охраняет. И зачем это всё нужно? Кто такая эта девица?

- Целительница, - услышал за спиной тихий ответ. – Еду спасать отца Михаила.

- Я ничего не говорил, - встрепенулся Алексей.

- Думаешь громко, - ответила девушка ехидно. – И не нужно оборачиваться, на дорогу смотри.

А потом она включила телефон.

- Отец Иона, ну что там?

- Без изменений.

- Как вы представляете себе моё появление в мужской обители?

- Я уже распорядился перенести Михаила в привратницкую, благо есть крытый переход, так что предупреди Лёшу, чтобы подъезжал к боковой калитке. Вы где сейчас?

- Переехали Днепр и уже на набережной.

- Значит, будете через десять минут. Я вас встречу.

- Хорошо. Алексей, - обратилась Ольга к водителю. - Отец Иона сказал, чтобы вы парковались у боковой калитки.

- Понял.

В темноте ночного переулка, куда завернул автомобиль, ярко светилось пятно открытой двери. На Ольгу, выскочившую из машины, отец Иона, здороваясь, накинул большой плащ с капюшоном, а потом, взяв за руку, провёл её узкими коридорами до двери привратницкой. В комнате, куда перенесли отца Михаила, было жарко натоплено, рядом с больным толпилось несколько монахов, истово молясь о выздоровлении товарища, а в углу, у двери, сидел ещё один монах - пожилой, нахмуренный, в пышной дорогой рясе. «По-видимому, кто-то из начальства», - решила Ольга. (При всей своей вере и уважению к священникам, она никогда не интересовалась церковной иерархией).

Взглянув внимательно на Михаила, девушка рассерженно зашипела – грудь больного окружала «чернота», сдавливая его тело, словно удав.

- Отец Иона, нужно, чтобы все отсюда вышли, - тихо сказала Ольга.

- Так уж и все? – грозно спросил от двери, сидевший там «начальник».

- Это наш игумен, Афанасий, - сказал Иона.

- Вы и отец Афанасий остаётесь, остальные - на выход. И быстро! Пожалуйста, - обратилась девушка к игумену. – Всё очень серьёзно.

Повинуясь рыку «начальства», комната опустела.

- Я прошу прощения, если буду вести себя неканонически, - сказала Ольга (игумен на это лишь фыркнул), - потом меня отругаете за неподобающее поведение, а сейчас просто молитесь. Будут вопросы – объясню по ходу дела.

Она сбросила плащ и растёрла, холодные с мороза, руки, попутно снимая с них браслеты. «Эх, нужно было дома их оставить», - подумала с сожалением. – Теперь пропадёт блокировка». Затем обошла кровать, тихо прошептала молитву, прося о помощи больному, и осторожно прикоснулась пальцами к вискам отца Михаила.

- Он не в коме, - девушка говорила, закрыв глаза. – Он здесь, почти на поверхности, просто сил сказать об этом совершенно не осталось.

Она открыла глаза и встретилась с изумлённым взглядом игумена.

- Что?

- Ты светишься, - прошептал монах. – Как такое может быть?

- Вы видящий?

Тот кивнул головой.

- Значит, видите и эту «черноту», - утверждающе сказала девушка. - Почему же ничего не сделали?

- Не могу, не дано.

- Мы молились, Оля, - вступил в разговор отец Иона. – Вся братия молилась о выздоровлении Михаила. Но лишь сегодня игумен Афанасий в сердцах проговорился о «черноте». Поэтому я и вызвал тебя. Раньше ведь думал, что Мишина болезнь - какая-то разновидность гриппа. Мало ли чем можно заразиться от прихожан, особенно в праздники, когда в храме за день бывает столько народу…