Правительство смотрело на эти поселения сначала сквозь пальцы, а потом даже благосклонно: селясь на окраинах империи, казаки постоянно подвергались нападениям кочевников и должны были обороняться. Постепенно у поселенцев вырабатывался военный уклад жизни, и казаки становились как бы форпостами на рубежах государства. Со временем сформировались казачьи войска, и, хоть границы русской империи уже далеко отодвинулись от Дона, — войска существовали. Это были так называемые «иррегулярные» («неправильные») войска, в отличие от «правильных» — регулярных, которые находились на полном обеспечении государства. Казак же все — от фуражки до коня — снаряжал себе сам. И в случае войны на службу призывались все мужчины поголовно. За это правительство освобождало казаков от всех налогов, это давало им возможность жить более обеспеченно, чем русским крестьянам, к тому же и земля на Дону была плодородная, богатая.

Но классовое расслоение среди полутора миллионов донских казаков, конечно, было.

Как-то так получилось (может быть, благодаря одностороннему освещению в литературе или кино), что казаков представляют, как правило, душителями революции. (Казаки с нагайками разгоняют демонстрации, казаки с саблями наголо мчатся на безоружных людей, казаки направляют своих коней, от ярости грызущих мундштуки, на студентов.) Да, такое бывало. Но бывало и иначе. Ведь именно казаки подняли восстание в 1707–1708 годах под руководством Кондрата Булавина. Восстание было подавлено, и в числе прочих наказаний казаки лишились права выбирать своих войсковых атаманов казачьим кругом — они стали назначаться правительством и называли их поэтому наказными атаманами.

А кто шел с Разиным, как не казаки?

Во время восстания лодзинских ткачей стоявшая там казачья сотня 5-го Донского полка поддержала рабочих, за что все поголовно были отданы под суд. Во время революции 1905 года казаки Хоперского полка отказались разгонять демонстрации в Москве, в эти же дни перешли на сторону восставших шесть казачьих полков в разных городах России. Но среди полутора миллионов донских казаков было немало и тех, кто готов был пойти с оружием в руках против революции.

На них-то и рассчитывал Каледин, а потом и другие генералы, возглавившие крестовый поход против революции. (Конечно, не только казаки были в рядах белогвардейцев. Но нас сейчас интересуют именно они, так как они были отличными кавалеристами.) Генералы Шкуро и Мамонтов, Дутов и Деникин в большей степени опирались на казаков — стремительная атака, отличные кони, умелое маневрирование, наконец, просто сильная рука, держащая шашку, — это было много! Красная Армия ничего не могла противопоставить мчащейся лавине всадников. В Красной Армии были рабочие, не знавшие лошадей, были крестьяне, если и имевшие дело с лошадьми, то отнюдь не с кавалерийскими.

Белогвардейцы рвались к Москве, части 5-й армии с боями отходили к Царицыну. Пулеметчики едва успевали отбивать очередной кавалерийский налет белоказаков. А то и не успевали…

И вдруг под Царицыном белоказаки встретили отпор кавалерийских частей. Это был первый бой тогда еще не армии — это еще был конный корпус под командованием С. М. Буденного. Армией — Первой конной армией — она стала несколько позже.

О Первой конной написано много книг, снято немало кинофильмов, сложены песни. Ее потом стали называть «героической» и «легендарной». Так оно и было. Но ни в 1919-м, ни в 1920-м никто не думал о героизме, люди просто были героями — и все!

Первая конная была могучей ударной силой Красной Армии. И всюду, где нужен был мощный удар, всюду, где было трудно, появлялись конники. Под Воронежем и на Дону, в Поволжье и на Украине, на Польском фронте и в Крыму — всюду были красные конники и всюду побеждали.

Считается, что Первая конная прошла по фронтам гражданской войны не менее 10 тысяч километров. Прошла, промчалась лавиной, сметая врагов. А рядом с конниками мчались боевые колесницы. Нет, не те, поднятые из тьмы веков. Мчались тачанки, запряженные лихими конями, — новые боевые колесницы гражданской войны.

Конечно, кавалерия на фронтах гражданской войны — это не только Первая конная. На многих фронтах были конные полки, дивизии. И после окончания гражданской войны кони остались в Красной Армии. И кавалерии пришлось пережить еще одну войну — Великую Отечественную.

Конечно, уже были танки, были «катюши», конечно, кавалерия уже не играла такой роли, как раньше. И тем не менее один только конный корпус генерала Доватора сковывал три немецкие армии!

Советские кавалеристы прошли по многим странам Европы — они форсировали Эльбу и брали немецкие города, они спасали Прагу. Они прошли по Берлину.

Еще не закатилась слава боевых лошадей — греки еще только начали создавать и совершенствовать свои фаланги, благодаря которым одержали победу над конными персами, а лошадям уже нашли другое применение. Правда, поначалу тоже связанное с военными делами. Но вскоре это стало и мирной ее «профессией», и прослужила лошадь на этом поприще без малого две с половиной тысячи лет.

Речь идет о почте.

Обычно любят говорить, что лошади (в колесницах ли, верховые ли) часто решали исход сражений, а то и вообще в значительной степени влияли на судьбы государств. Это справедливо. Но редко мы задумываемся над тем, какую роль сыграла лошадь-почтальон. Ведь послания, доставленные быстро, точно, вовремя, тоже были очень важны, от них тоже нередко зависели судьбы очень многих людей. Однако не только сами послания были важны. Без почты люди не могли бы общаться. Для конной почты строились специально мосты, прокладывались дороги. Наконец, почта положила начало общественному транспорту. А значение его трудно переоценить.

Конечно, письма, различные сообщения, приказы передавались и до того, как за это дело «взялась» лошадь. Издревле были пешие гонцы, очень давно использовали почтовых голубей, кое-где служили для этой цели верховые верблюды. Но когда додумались применять лошадей — все прочие (кроме почтовых голубей, в особых случаях используемых и сегодня) способы передачи сообщения отпали.

А додумались до этого люди в V веке до нашей эры.

Примерно лет за сто до поражения при Марафоне персы стали особенно могучи: они захватили Ассирию, и персидская империя с этого времени стала простираться от Персидского залива до Каспия, от Каспия до Черного моря, от Черного до Средиземного. Управлять таким государством было, естественно, очень трудно. Для этого, кроме всего прочего, необходимы хорошие дороги. И они были созданы руками рабов. Нужна быстрая и надежная связь. И персидский царь Кир Старший создал первую в истории человечества конную службу посыльных. Греческий историк Ксенофонт, видевший эту почту собственными глазами, писал: «Мы отметили еще одно его изобретение, весьма полезное при больших размерах его царства. Благодаря ему он узнавал отовсюду на самых далеких расстояниях о положении дел. После того как он установил, какой путь может проделать лошадь днем до того, как ее потребуется кормить, он устроил на соответствующих расстояниях специальные станции, на которых находились лошади и конюхи. Помимо этого, он назначил на каждую из таких станций смотрителя, в обязанности которого входил прием и дальнейшая отправка писем, приют людей, прием уставших лошадей и отправка свежих. Рассказывают, что отправка не прерывалась даже и ночью, а письма передавались дневным гонцом ночному. Утверждают, что при такой организации путь преодолевался даже быстрее, чем его могли преодолеть журавли. Если это утверждение и преувеличено, то все же остается очевидным, что такой вид доставки гораздо быстрее пешего».

Мы специально привели такую большую цитату, чтобы показать, насколько все было продумано уже в далекой древности, и в последующие века мало что изменялось принципиально, в основном лишь усовершенствовались какие-то частности. Что же касается быстроты, то вот пример: от столицы Персии к границе вела так называемая «царская дорога» общей протяженностью в две с половиной тысячи километров. На этой магистрали было сто одиннадцать станций, и конные гонцы преодолевали это расстояние за шесть-восемь дней, в то время как пешему требовалось, для того чтоб пройти «царскую дорогу», девяносто дней.