Четыре дня с утра до вечера ковырялся в ручье безрезультатно, прошёл примерно километров 30: начал с низовий и поднялся почти к самой бобровой запруде. Попадалась какая-то фигня — мелкие полудрагоценные камушки, а золото нет. Осталось пошарить у запруды и выше, там к волчьему какой-то ручеёк присоединяется. Ну а если и там пусто, то забрасываем это грязное дело до весны.

На пятый день отправился на осмотр ближе к вечеру, и тут наконец повезло: перекат ниже бобровой запруды дал первые крупицы золота. Завтра продолжу. Всю ночь проворочался, периодически просыпаясь, а утром вскочил вместе с Софой и, наскоро перекусив, рванул к ручью. От того, что я намыл за следующий час, я тихо офигел. Золота было много. Постепенно пройдя от запруды вниз на двести метров, я смог определить — ручей размыл богатую жилу и размыл недавно. Если на перекате шлиха много, то в пятидесяти метрах ниже его уже почти нет. И шлих довольно крупный. Весь оставшийся день я приплясывал с лотком. Вечером пришла Машка и увела на ужин.

На сообщение о моей находке Софа отреагировала довольно спокойно. Глядя на щепоть добытого за день, она, задумчиво покачав головой, выдала:

— Даа… Золото веско, а кверху тянет, — и, посмотрев мне в глаза, добавила, — но может и всю жизнь отравить.

— Для нас, — я постарался выделить "нас", — оно не кумир, а средство достижения наших замыслов.

— Ну дай-то бог, дай-то бог.

— Тётя Софа, что за пессимизм?

Она махнула рукой.

— Да вот жила потихоньку и уже боюсь, когда всё слишком хорошо.

— То ли ещё будет! — я ухмыльнулся. — Вам, Софья Марковна, надо вспоминать наставления для благородных девиц.

— Это зачем же?

— Машку зимой учить будем. Общими усилиями сделаем из неё человека, — я подмигнул оторопевшей сестрёнке. — Меня тоже кое в чём подтянете.

Ха, женщины, кажется, потеряли дар речи, сидят глазами хлопают.

— Да я помню почти всё. Вот языки, возможно, подзабылись.

— О, а каким языкам обучались?

— Немецкий, хфранцузский, итальянский, ну и по-аглицки немного могу.

Вот тут уже моя очередь настала офигевать. Ай да тётя Софа, ай да …эээ…

— Ого, вас так в школе гувернанток обучают?

— Ну, там не школа была, да и обучали лишь немецкому. Потом уж я с несчастной Натальюшкой вместе остальное изучила.

— Сами?!

— Да нет, репетиторы Натальюшку обучали, а я рядом сидела. Так и выучилась.

Всё интересней и интересней, знахарка-то полиглот, оказывается. Я вот только английский в школе и институте осилил, немного немецкий сам изучал, ну и по-итальянски несколько фраз. Ха… теперь обязательно выучу "хфранцузский". Тут и сестрёнка очнулась.

— А я тоже по-хфранцузски хочу. Тётя Софа, я стараться буду, очень-очень, — и мордочка такая уморительная.

Как мы заржали, охх! Машка сначала удивлённо на нас смотрела, а затем и сама присоединилась. Давно ж я так не веселился!

К увеличению золотого запаса нашей компашки я решил подойти кардинально. Сначала определил точное место начала жилы. Ручей там делал поворот и постоянно подмывал один берег, вот и до золотишка дошёл. Перекат здесь был широкий — метров шесть, наверно. А глубина всего сантиметров пять. Решил отгородить место выхода породы камнями и глиной с песком, чем с Машкой до обеда и занимались. Я крупные каменюки клал, а она мелочь между ними засовывала. Отгородили площадку шириной метра три и на двадцать метров вниз по течению. Ну, хоть ноги мочить не надо, простуда осенью — дело быстрое. Поев, начали промывку. Сестрёнка быстро освоила этот нехитрый процесс, и я уже не мог оттащить её от промывочного лотка. Да не больно-то мне и хотелось, вот ещё, в воде постоянно брязгаться. Лучше лопатой поработаю, вон она у меня нынче какая замечательная, кончик железом обит — прогресс, однако. На будущее надо второй лоток выстругать, вдвоём дело пойдёт быстрее.

Сначала взялись за огороженную часть ручья и методично стали соскребать весь верхний слой земли. Потом, ближе к заморозкам, нужно будет разрушить нашу отгородку, и весной всё будет так, как будто в ручье никто и не копался. К ужину намыли приличную жменьку шлиха, на мой взгляд, не меньше, чем 15 грамм. Точнее мне пока не определить. Считай, за день будет где-то грамм 20–25, и это неопытной рукой. Очень хороший результат. Помню, на одном прииске гостил, так там 30-ник хорошей нормой считался. А один мастер хвастался, что нашёл классное место, где за день брал по 90-то. Значит, если золотой карманчик быстро не закончится, у нас есть все шансы разбогатеть за зиму.

Так и потекли у нас деньки: Софа на хозяйстве, Машка в основном золото моет, а я то ей помогаю, то охочусь, то тренируюсь. Постепенно выбирая жилу, определился с её размером у начала раскопок. Такая овальная труба, примерно метр в ширину и полметра в высоту, уходит с небольшим наклоном вглубь и в сторону от ручья. Концентрация золота очень хорошая. Знать бы, какой длины эта колбаса. По своему опыту помню: могут быть и три метра, и двадцать, и сотня, и десять километров не предел. Ну, бум работать, бум.

Занялись изучением немецкого разговорного языка, заучиваем слова, сестрёнка усваивает всё с поразительной скоростью. Письменностью, к сожалению, пока не заняться. Ничего, зимой наверстаем, не зря же бумагу покупали. По жиле прошли пять метров. Она расширилась, сейчас уже где-то полтора метра вширь. Идет, слава богу, неглубоко — полметра от поверхности. Но если дальше так пойдёт, упрёмся в косогор, а там уже туннель копать надо будет.

За хлопотами пролетел месяц моей жизни в этом мире. 27-е сентября оказался средой, но я решил устроить нам выходной, уж больно Машка вымоталась. Опять наварил вкусностей, пожарил шашлычок, даже морс сварил. Попытался из глины сделать бокалы для застолья, но после обжига получились какие-то абстрактные фигурки. Или глина не совсем та, или я как-то неправильно обжигал? С кирпичами было проще. Обидно, блин, знатный замысел пропал. Но девчонки и так рады. Постарался вспомнить смешные истории на немецком, Софа поддержала. Веселились весь вечер.

Обсудили необходимое нам на зиму и поняли — в Канск придётся ехать не только продавать, но и покупать. Во-первых, в связи с найденным золотом нужен ещё инструмент, единственного кайла надолго не хватит, и железная лопата нужна. Также я переоценил себя в роли портного, лучше уж купить на зиму побольше готового, ну хотя б часть, и обязательно хорошие сапоги всем. Денег у нас пока на всё вполне хватает, чего выёживаться? Время высвободится, вон двери в сарай до сих пор не сделаны. Да и револьвер я надумал взять, когда рядом золото, лучше иметь под рукой нормальное оружие. Дед Ходок собирался в Канск 6-го октября и приглашал Софу поехать вместе. Осталось девять дней.

Прикидывая и так, и эдак, поняли — кому-то надо остаться следить за хозяйством, и это, видимо, будет Машка. Ну нет смысла ехать знахарке без меня или мне без неё. Но и оставлять сестрёнку одну тоже совершенно не хочется, мало ли что может случиться. Софа решила сходить поговорить с дедом Ходоком, возможно, из их деревни кто-нибудь на время нашей поездки с Машкой поживёт. Тут это считается нормальным.

Как и ожидалось, нам не отказали: пока будем в отъезде, за хозяйством присмотрит баба Вожа. Долго обдумывали, есть ли смысл сдавать сейчас золото. Решили не рисковать: не зная нормальных скупщиков, да, по сути, вообще мало разбираясь в этом вопросе, лишь засветились бы. Даже хорошим знакомым лучше ничего не говорить. Ну его нафиг, от греха подальше. И так-то у нас обязательно поинтересуются, зачем нам столько инструмента. Хм… надо бы отмазку заранее придумать.

Стоит кому-то узнать про наши ковыряния в земле, и хана всем радужным планам. Сюда заявится толпа желающих помочь, а нам это надо? Бобров сразу оприходуют. Самые ушлые могут вообще участок на себя зарегистрировать, и останется только помахать золотишку ручкой. А уж проблемы с роднёй, да и с теми же работничками ножа и топора с большой дороги зачем нам? Неее… такого "счастья" нам не надо. Лучше мы пока потихонечку прислушиваться будем, что о скупке шлиха другие говорят. Глядишь, интересное узнаем.