- Хочешь, покажу кое-что? - спросил он вместо ответа.

- Прямо сейчас?

- Да, прямо сейчас!

Он за руку повел ее за собой через гостиную, приемный зал, зимний сад. Он привел ее в

малахитовый зал с шахматным полом и круглым бассейном с рубиновой водой. В зале было

темно и прохладно. Эдгар улыбнулся и зажег свет.

- Великий Намогус! - ахнула Кантина, - она посмотрела на него совершенно потрясенными

черными глазами, - Эд, неужели это наш зал?

- Зал есть, - сказал он, - и бассейн есть. Не хватало только тебя.

И ничего не хотелось. Они сидели обнявшись на краю бассейна, вспоминая каждый свое, а

может, одно и то же. И всё это было странно, как короткий предутренний сон...

Когда совсем рассвело, Эдгар обзвонил всех родственников и попросил явиться к обеду,

под уважительным предлогом, что у него есть важные новости с Вилиалы. Брата он тоже

решил предупредить.

- У меня к тебе настоятельная просьба, - сказал он заспанному Герцу.

- 236 -

- Какая? - проворчал тот, натягивая до подбородка одеяло, - еще кого-нибудь перетащить?

Нет, уж, хватит с меня! Дай, в конце концов, выспаться!

- Не напивайся до обеда, - попросил Эдгар, - сделай одолжение.

Изумленный братец посмотрел на него как на идиота.

- До обеда я даже не проснусь.

- Нет, ты уж, пожалуйста, проснись и оденься поприличней.

- А что такое? Послов что ли принимаем?

- Не совсем... - Эдгар присел к брату на кровать. Ему все-таки не терпелось поделиться, -

дело в том, что я женюсь.

- Ого! - Герц вытаращил голубые глазищи и подскочил как на пружинах, - ты женишься?!

Обалдел что ли?! - потом призадумался на минуту и добавил с любопытством, - на ком?

- На Кантине, - улыбнулся Эдгар, - на этой лисвийке.

Малыш начал заикаться.

- Э-э-э... ттт-то... на э-э-э-ттт-той зеленой уродине?!

- Она прекрасна.

- Иди к черту, Эд! Ну и шутки у тебя!

- Я не шучу.

- Ты всегда носился с этими виалийскими лягушками... но чтоб на них жениться?!

- Да... - Эдгар вздохнул, - тяжко мне будет, если даже ты меня не понимаешь.

- Что до меня, то я вообще никогда не женюсь, - поморщился брат, - все бабы - шлюхи.

Чего на них жениться? На фига тебе эта рептилия с тремя детьми? Может, ты перегрелся на

Вилиале? Так махни на Тевер, поостынь малость. Только рыбоглазую не подцепи с целым

выводком, они там к мужикам прилипчивые...

- Трепло, - кивнул Эдгар и встал, - за это тебя и люблю.

- Слушай, может, я сплю? Какой только кошмар не приснится!

- Спи. Только проснись к обеду, не подводи меня, ладно?

************************************************************

Зела столкнулась с Лецием в вестибюле центральной больницы. Она несла апельсины и

лимоны для Кси и выбрала для этого самое раннее утро, чтобы ни с кем не встречаться и

успеть на репетицию. Верховный Правитель выглядел уставшим, черный цвет комбинезона

еще больше это подчеркивал. Они оба несколько удивленно уставились друг на друга.

- Ты что, болен? - первой спросила она.

- Да нет, просто доставил мальчика с переломом. А ты?

- А я... - она посмотрела на свою сумку с фруктами, - навещаю больного.

- В такую рань?

- Все заняты. Не ты один.

- Ты права, - почему-то задумался он, - мы так заняты, что у нас даже нет времени

поговорить. А ведь давно пора.

- О чем? - насторожилась Зела.

Свои отношения с Кси она обсуждать не собиралась.

- Да обо всем, - грустно улыбнулся он, - когда-то ты мне доверяла, помнишь об этом?

- Я уже много чего не помню, - призналась она, - и помнить не хочу. Я живу сейчас, сию

минуту, а не вчера и не завтра.

- Ла... - Леций осторожно взял ее за плечи, у него были очень легкие и теплые руки, лицо

его стало серьезным, - послушай: я могу закрыть все аппирские газеты, я могу разогнать всех

сплетников на телевидении, я могу строго наказывать за грязные слухи... но я не смогу

изменить твое прошлое, и я не в состоянии закрыть рот каждому. Тем более что повод даешь

ты сама.

Зела почувствовала, как кровь приливает к лицу.

- Кажется, я ни о чем таком не просила, - проговорила она сдержанно.

- Мне и самому всё это не нравится. Я слишком люблю тебя.

Она усмехнулась.

- 237 -

- Бери пример с Ричарда. Его это всё совершенно не касается.

Мимо сновали аппиры и люди из персонала. Говорить при этом было совершенно

невозможно. Да и сказать ему уже было нечего.

- Извини, я спешу, - отвернулась она, - у тебя свои дела, у меня свои.

- Ла...

- Пусти меня.

Его руки ее отпустили.

- Между прочим, Эдгар вернулся.

- Эдгар?

- Тебе и до него нет дела?

И как ему было объяснить, что после того, как расползлись о ней эти грязные сплетни, тем

более что в них была доля правды, ей никого не хотелось видеть. Особенно самых близких.

Особенно Эдгара, который боготворил ее.

- Он что, закончил свои дела на Вилиале? - поинтересовалась она.

- Похоже, что нет.

- Что ж, ему всегда нравилось торчать на этой лягушачьей планете. Он даже влюблялся в

зеленых девиц и собирался на какой-нибудь жениться.

Леций усмехнулся.

- Ну, теперь-то он, слава богу, поумнел.

На том их разговор и кончился. Уже в лифте ей стало неловко за себя. Зела понимала, что

стала несносной, нервной, нелюбезной, неблагодарной, но ничего поделать с собой не могла.

Кондор даже предложил ей обследоваться, очевидно, что-то заметил в ней такое, но она

отказалась.

Какое лечение могло помочь, если вдруг ушла любовь? Огромная, бесконечная,

всепоглощающая, великая... тихо, незаметно ушла, высохла, как ручеек и испарилась. И

каждый жил своей жизнью: он, великий, непогрешимый, в своих вселенских делах, и она - в

своих мелких интересах и грязных сплетнях...

Кси лежал в отдельном боксе со всеми удобствами, окно выходило на больничный парк,

где прогуливались ходячие больные. Сейчас парк был пуст, гол и уныл, а Кси в мятой зеленой

пижаме сидел на подоконнике и смотрел на эту пустоту.

- Вот и солнце, - улыбнулся он вошедшей Зеле.

- Уже не спишь? - тоже улыбнулась она.

- Я чувствовал, что ты придешь.

- Твои любимые лимоны, - Зела выложила фрукты на стол и сама налила воды в чайник, -

ужасная погода на улице. Ненавижу, когда так: ни зима, ни осень.

Кси спрыгнул с подоконника.

- Ты чем-то расстроена?

- Только погодой.

- Мне-то не ври.

Они посмотрели друг другу в глаза.

- Да, я расстроена, - призналась она раздраженно, - я зла, я в отчаянии! Я устала делать

вид, что я ничего не замечаю, и что меня это совершенно не касается. Я устала, понимаешь?

- О чем ты, солнце мое?

- Обо всех этих сплетнях. Ты же знаешь...

Он знал всю ее жизнь, этот худенький мальчик в мятой пижаме. Чайник закипел. Они сели

за стол и долго молча стучали ложками по больничным стаканам, а по стеклу барабанил

мокрый дождь со снегом.

- Знаешь, почему меня эти сплетни не волнуют, - спросил наконец Кси.

Она только посмотрела на него.

- Потому что я знаю, как было на самом деле, - сам ответил он на свой вопрос.

- Ну и что? - вздохнула она, - предлагаешь каждому это объяснять?

Кси облизнул ложку с вареньем и снова сунул ее в стакан.

- Я напишу для тебя пьесу. О тебе. Всё как было. А ты ее сыграешь.

- Сама себя? - ужаснулась Зела.

- 238 -

- Почему нет?

- Ты с ума сошел, Кси. Это... это хуже стриптиза!

- Зато это твоя жизнь. Настоящая. Чего уж скрывать, если тебя и так перебирают по

косточкам?

- Нет, я никогда не смогу так! Это уже слишком.

- Ну, ты же сильная, Ла. Со сплетнями можно бороться только правдой.

- Я слабая, - покачала она головой.

- Честно говоря, я уже начал, - признался Кси.