- Это правда.

- Да? И кто же это?

- А ты никому не проболтаешься?

- Я вообще-то болтун. Но когда меня просят, я молчу.

Льюис стиснул руки. Оказалось, что совсем не просто об этом сказать.

- Представляешь, я тоже Прыгун, - наконец признался он, - и мне от этого так странно...

просто не знаю, как жить.

Герц сел. Лицо его озадаченно вытянулось.

- Ты так мало похож на вруна, Ангелочек, что, наверно, заболел. Вот что делает с людьми

несчастная любовь! Бедный мальчик! Возомнил себя Прыгуном... Что ж, и такое бывает.

Называется мания величия.

- Но это в самом деле правда.

- 250 -

- Тебе кофе? Или коньячку? А конфетку хочешь, малыш?

- Герц...

- Всё хорошо, детка. Всё в порядке. Нагнись, я тебя поцелую!

- Иди ты к черту!

Льюис невольно начал злиться, а при этом теперь его распирало от энергии.

- Ого! - Рыжий неожиданно подскочил и отполз на противоположный край кровати, - что

это с тобой?!

- Злюсь.

- Чтоб я сдох! Ты фонишь как синий прожектор! Может, я уже допился до чертиков?

- Говорю тебе, я Прыгун! - раздраженно повторил Льюис.

- А я тогда кто? - ухмыльнулся Герц, - шизофреник?

Через полчаса он поверил. Правда, для этого пришлось расколоть синей сферой все

светильники и дверцы буфета.

- Мама родная... - наследник стряхнул с покрывала осколки плафонов и словно в ознобе в

него замотался, - вон ты кто! А я-то думаю, что ты мне так нравишься, Ангелочек! А мы,

оказывается, родственники!

- Да никакие мы не родственники, - в который раз объяснил Льюис.

Он-то знал, что его отец - представитель совсем другой, еще не известной людям

цивилизации.

- Я всем родственник, - заявил Герц, - и Индендра, и этим Оорлам, что б им пусто было. Я

плод, так сказать, совместных усилий.

- Но я-то нет!

- А кто же ты, по-твоему?

- Я просто другой!

- Как это, другой?

- Ну, я не знаю...

Герц принес подсвечник из другой комнаты, руки его дрожали, когда он подносил пламя

зажигалки к свечкам.

- Вот и я не знаю. И с мамочкой твоей темная история. Она что, тоже была какая-то

особенная?

- Возможно, - хмуро сказал Льюис, - я об этом ничего не знал.

- А как ты вообще допер, что ты Прыгун?

- Разозлился, - соврал Льюис, хотя был недалек от истины.

- А! Ну, это бывает! Я как разозлюсь, у меня тоже клапаны срывает.

- Вот и у меня сорвало.

- Это я заметил! Я сразу понял, что ты только прикидываешься ягненком. Когда ты мне

врезал в коридоре. Прям как дед...

- Извини, - еще раз повторил Льюис.

- А прыгать тоже сам научился?

- А чего там сложного?

- Вообще-то ничего. Но отец меня учил. Жаль, что ты у нас сирота... да ты не огорчайся! Я

тебе буду и за папу, и за маму. Хочешь?

Он стоял с подсвечником, замотанный в покрывало и с петушиным гребнем на голове. В

нем смешалось зловещее и нелепое, дьявольское и шутовское, великое и мелкое. Он был

замечательный.

- А за друга? - спросил Льюис.

- И за брата, - кивнул наследник престола, - мой-то, как оказалось, полный кретин.

************************************************************

******************************************

*******************

Вокруг столицы стояли лагеря наемников. Даже близко подойти к городу было

невозможно. Правда, Синтии это не касалось. Она, как обычно, привязала лапарга в лесу

- 251 -

неподалеку, потом вспомнила, что больше не вернется, и отпустила его совсем. И пошла

пешком по рыхлому снегу. Трудности плотного мира уже не пугали ее, долго оставаться в нем

она не собиралась.

Лапарг еще долго бежал за ней, не понимая своей внезапной свободы. Она стала

невидимой, но зверь упорно бежал на ее запах.

- Пошел! - в который раз крикнула она, срываясь уже на визг, потом подошла, прослезилась

и поцеловала его в теплую мохнатую морду, - ну иди же, милый. Не мучь меня, иди!

Слезы капали и остывали не ветру. Она растерла их по щекам колючей варежкой. Слабость

ей была не нужна.

Возле лагеря лапарга поймали, посчитали, что хозяин убит. А хозяйка вздохнула и побрела

дальше по глубокому, вязкому снегу.

Было не столько холодно, сколько ветрено и промозгло. Наемники сидели у костров,

поглощали свою ужасную пищу из убитых и зажаренных на огне животных, пили вино и

громко гоготали. Царь Ихтох обещал хорошо заплатить им, Лафред был схвачен, дуплоги

обессилены. Чего им было опасаться?

Синтия с трудом держала поле невидимости, холод и слякоть отвлекали. Иногда ей

казалось, что эти пьяные дикие рожи смотрят прямо на нее. Казалось, что и ее сейчас поймают,

разденут, свяжут и поджарят на костре. Сами рурги были более культурные, а эти дикари с юга

мало чем отличались от дуплогов с севера.

Когда лагерь закончился, Синтия вместе с повозками прошла в городские ворота. Она

добралась до базы и почти упала на руки Тиберию.

- Наконец-то, - сказал он с облегчением, - я уж и сам за тобой собрался. Твоим дуплогам не

поздоровится.

- Да, я видела эти рожи.

Она села к камину, протягивая к пламени окоченевшие руки.

- А где Леган?

- У царя. Вошел наконец к нему в доверие.

- Как ему это удалось?

- Победил на конкурсе придворных поэтов.

- И это - во время осады?

- У двора своя жизнь.

- Наверно, потому дуплоги и дошли до самых стен столицы.

- Знаешь, - Тиберий присел рядом, задумчиво поглаживая бороду, - тут события будут

развиваться очень интересно. Ихтох слаб и в войнах ничего не понимает. Рурги практически

повержены. А наемники сильны. И у них есть свои предводители. После того, как они

уничтожат дуплогов, рургам самим не поздоровится.

- Как всё это надоело! - вздохнула Синтия.

- Это жизнь, моя дорогая, - усмехнулся Тиберий, - это история.

- Их история, - уточнила она.

- Мы в свое время тоже прошли через это.

- Какой ужас...

- Тебе пора возвращаться, Синти.

- Да, я знаю. Я не выдерживаю всего этого кошмара.

- Не все могут работать в Центре Погружений. Это не твоя профессия, детка.

- Спасибо, что напомнил.

Через час явился Леган. Он отряхнул с шапки снег и уставился на Синтию своими

раскосыми, наглыми глазами.

- Наконец-то! А я уж думал, что ты хочешь изучить все прелести разгрома.

- Еще неизвестно, кто кого разгромит, - недовольно отвернулась она.

- У твоих дикарей никаких шансов, - весело заявил он, разве что случится чудо.

- Может, и случится.

- Не смеши меня.

Он был нелепо одет в полосатую робу до пят, увешан ожерельями и браслетами и почти

налысо выбрит. Всё по моде царского двора.

- 252 -

- Ты тоже смешон, - сказала Синтия раздраженно.

- Это моя рабочая одежда, - ответил он наставительно, - я здесь на работе.

- Читаешь стишки обжирающимся придворным, в то время как у стен города наемники и

дуплоги?

- Да, - Леган внимательно посмотрел на нее, - и что?

- Извини, - она отвела взгляд, - я просто раздражена.

- Это я вижу.

- Где Лафред? Что с ним?

- Я только придворный поэт, дорогая.

- Это всё, что ты мне можешь сообщить?

- Слухи, конечно, ходят по двору. . - Леган уселся в резное кресло и лениво закинул ногу на

ногу, - говорят, повторной казни не будет. Его принимают за самозванца, поэтому считают, что

такой роскоши, как публичная казнь, он не достоин. Его просто расчленят на куски, голову

пошлют Улпарду, а остальные части - другим вождям.

- Варвары!

- Почему? Для них это очень мудрое решение. После такой акции второго самозванца уже

не появится.

В Легана хотелось запустить обгоревшей головней. А за окном тем временем быстро

сгущались оранжевые сумерки. В комнате стало таинственно и красиво, языки огня плясали по