расчету.

Зела грустно перелистывала второе действие своей жизни. Ричард был потрясающий

мужчина, ей безумно повезло, что она когда-то встретила его, что он ее полюбил... но это

было так давно! Она устала от его совершенства, от его силы, его самодостаточности, устала

от этой долгой-долгой сказки о великой любви.

Он тоже устал и даже раньше, чем она, не хотел ее видеть, не хотел знать, что с ней

происходит, ничего не хотел. Наверно, они любили друг друга слишком страстно, и теперь

сгорели оба.

- Вот здесь он сказал не так, - указала она на место в тексте, - здесь он просто сказал:

«Мне не нужны наложницы». И я поняла, за кого он меня принимает.

- Умеете вы друг друга запутать, - усмехнулся Кси.

- Это было давно, - нахмурилась она.

- Сейчас то же самое. Вместо того, чтобы сесть и поговорить обо всем, бегаете друг от

друга как зайцы.

- Ты думаешь, это так просто, сказать ему, что я люблю другого?

- А то он не знает!

- Знает, конечно. И пальцем не пошевелил, чтобы что-то исправить! Ему всё равно!

- А я предупреждал, - насмешливо посмотрел Кси своими темно-серыми глазами, - что я

не подходящий объект, чтобы вызвать ревность твоего мужа.

- Дело не в тебе. Я просто давно ему надоела.

В третьем действии героиня была успешной актрисой и счастливой женой. Началась

обычная семейная жизнь. Конца у этого действия не было.

- Чем же ты закончишь? - спросила Зела с любопытством.

- Не знаю! - лениво откинулся на спину Кси, - а как ты сама хочешь?

Она сдвинула поднос и наклонилась над ним.

- 303 -

- Напиши, как есть. Что все отвернулись от меня, но у меня есть ты, и больше мне никто

не нужен. Что я бросила театр и поселилась в твоей каморке, где почти нет мебели, где

живет гений, где рождаются стихи и музыка.

- Это будет слишком скучно, - проговорил он.

Зела осторожно коснулась губами его губ.

- Разве?

Зрачки его сразу расширились как от ужаса.

- Ла, не делай этого.

- Почему? - в который раз спросила она.

- Ты меня используешь не по назначению! Я твой автор!

- Я вообще тебя не использую. Я тебя люблю.

Кси вскочил с дивана и остановился только возле мойки. Он был в черных джинсах, из-

под серого свитера трогательно выбивались белые уголки воротничка. Он был прекрасен. Ей

хотелось обнять его, прижать к себе его худенькое тело, пригладить спутанные черные

вихры, целовать его впалые щеки и нежно-розовые, почти детские губы.

- Чего ты боишься, Кси? Иди ко мне.

- Это не страх. Это другое.

- Что другое?

- Мы можем всё испортить, понимаешь? Поэт и муза должны держать дистанцию!

- Мне надоела эта дистанция, Кси. И я отсюда все равно не уйду.

- Не уйдешь? Ты что, собираешься здесь ночевать?

- Конечно. Это же не больница.

- А что скажет твой муж?

- Ничего не скажет. Он сам уже три дня дома не ночует.

- И ты решила ему отомстить таким образом?

- Ну о чем ты говоришь!

- О том, что ты сама себя не понимаешь!

- Я понимаю одно: мне хорошо только с тобой, и я никуда не хочу отсюда уходить.

У Кси нервно дергалось лицо и возбужденно горели глаза. Он был зол, или испуган. Или

просто устал держать эту проклятую дистанцию.

- У меня только один потрепанный диван, - сказал он.

- Меня вполне устроит твой потрепанный диван, - ответила она.

- И ничего нет на завтрак.

- Я могу голодать по два месяца.

- Перестань издеваться, Ла!

Кси перебежал к окну и там остановился, повернувшись к ней спиной. Он нервничал и

злился, в нем явно шла борьба, и Зела решила ему помочь. Она знала, что женщины у него

до нее были. Дело было именно в ней, его прекрасной музе, которую он никак не хотел

опустить с небес на землю. Она тихо подошла сзади и ласково положила ему руки на плечи.

- Тебе не надоело быть только автором, Кси? Ты, конечно, гений, но ты же живой аппир.

Почему ты не даешь себе побыть просто самим собой? Ты не устал?

Он только тяжело вздохнул.

- Посмотри на меня, Кси. Я уже здесь, с тобой. Это уже случилось, понимаешь? Ничего

уже не изменишь. Ты только обернись.

Он обернулся, лицо было бледное и обреченное, как будто ему предстояло шагнуть в

пропасть.

- Да, ничего уже не изменишь.

Они погасили свет. Старый диван скрипел. Кси преданно и долго целовал всё ее тело,

она ласкала его со всей своей нерастраченной нежностью, наслаждаясь каждым его стоном...

но вдруг поняла, что любит его только сердцем. Только ее душа, ее руки и ее губы

участвовали в этой игре, но настоящего желания не просыпалось. Это было не то!

Поэт боготворил свою музу, он просто не мог относиться к ней по-другому, он был

осторожен, он был почтителен, он был как дуновение теплого ветра, нежный и неуверенный,

он был всего лишь мальчик неполных восемнадцати лет, милый гениальный мальчик.

- 304 -

Она хотела обнимать его и целовать его лицо, она получила это сполна. Она гладила его

нежную, юную кожу, с горечью осознавая, что это тоже не то, это какая-то ужасная ошибка,

глупость, затмение... и из-за этого затмения она потеряла единственного мужчину в своей

жизни.

Прозрение было похоже на болевой шок. Выходило, что Кси был прав, им надо было

оставаться друзьями, поэтом и музой, автором и героиней его пьесы. Просто женщиной она с

ним быть не могла. И уже не хотела. Это было тем ужаснее, что она сама затащила его на

этот скрипучий диван!

- Прости, - сказала она с отчаянием, - кажется, ничего не получится.

- Что с тобой? - спросил он, послушно выпуская ее из объятий.

Им не хватало силы и настойчивости, этим объятьям, в них невозможно было утонуть и

задохнуться. Но милый мальчик в этом был не виноват. Он не посмел бы любить ее по-

другому.

- Я... я не думала, что изменять мужу так трудно, - призналась она, - тем более, когда

прожили сорок лет. Вы... вы такие разные... я не могу!

Кси медленно сел и обнял колени.

- Вот всё и встало на места, - усмехнулся он, - иногда стоит заиметь любовника, чтобы

понять цену собственному мужу!

Зела понимала, что ему должно быть очень больно. Наверно, этого он и боялся, когда

шагал к ней, как будто в пропасть.

- Для кого-то ты будешь прекрасным любовником, - она коснулась его плеча, - просто я

не такая... я ужасная женщина, Кси! Прости меня.

- За что? - вздохнул он, - за то, что я не Ричард Оорл? Смешно было даже сравнивать...

- Тебя я тоже люблю, Кси.

- Со мной ты спасаешься от одиночества, вот и всё.

- Нет! Просто дело в том, что я намного старше.

- Дело в том, что любишь ты его. И всегда любила. Я-то это знаю, я написал об этом

целую пьесу... правда, не думал, что мне придется стать ее участником.

- Прости, - еще раз повторила она и прислонилась к его плечу, - я совсем запуталась...

************************************************************

Утром она прилетела домой. Она всё еще была в шоке, сердце тоскливо сжималось, на

губах оставался привкус крепкого кофе и нежного, прощального поцелуя Кси. Хорошо, что

хоть он ее понимал! Ричард поймет вряд ли...

Судя по сдвинутым стульям и оберткам от брикетов на кухне, муж все-таки появился. И

куда-то снова исчез. А что ему, собственно, тут было делать? Ни жены, ни еды, ни порядка,

ни уюта. Всё зашло слишком далеко. Сейчас она это увидела совершенно отчетливо.

Сердце болело, всё тело было как ватное, ему хотелось упасть, свернуться клубком,

закрыть глаза и уши и ничего не видеть и не слышать. Таким было это пасмурное зимнее

утро нового дня и новой жизни. Жизни, которую нужно было с чего-то начинать.

Зела вздохнула, заглянула в пустой холодильник, позвонила в магазин и заказала