высветило раскиданную постель, пустую бутылку и неубранную лужу на ковре, небрежно

брошенную одежду... Ее маленькая ночная сказочка кончилась. Пора было встретиться лицом

с реальностью.

Норки осторожно встала и подошла к зеркалу. Ей было страшно заглянуть в него, но

пришлось. Чуда, как в сказке, не произошло. На нее смотрело совершенно чужое, незнакомое

лицо в ореоле спутанных белых волос, таких откровенно, предательски бесцветных! Когда-то

она не узнала Эдеву. Теперь она не узнавала себя.

- Вот и всё, - подумала она, - жизнь окончена.

Пояса у Арктура не было да и быть не могло. Он не был воин-охотником, даже дуплогом

не был. И Улпард наверняка убил бы его, если б узнал.

Норки посмотрела на своего спящего любовника, и у нее сжалось сердце. Он был юн и

прекрасен, даже когда его голубые глаза были закрыты, а губы дрожали во сне как у ребенка.

Она решила, что никто и никогда не узнает, что произошло тут между ними, и никто его ни в

чем не обвинит. Она умрет раньше.

Побелевшие волосы расчесывались с трудом, как будто стали тоньше и мягче. Норки

дрожащими руками распутывала их и с тоской смотрела в серое окно. Там хмуро стоял

посыпанный мокрым снегом лес.

- Эрши... - пробормотал Арктур спросонья, - где мой сок?

Норки вздрогнула и обернулась. Он тоже подскочил и изумленно на нее уставился.

- О, боже...

Похоже, для него это тоже было не самое приятное утро.

- Проснулся? - грустно улыбнулась она.

- Норки, это ты?

- Кто же еще?

У него совсем вытянулось лицо.

- Ты что сделала?!

- Я?

- Ну не я же! Ты зачем перекрасилась? Я еще к той не привык, а ты уже другая!

- Конечно, я теперь другая, - сказала она, - ты разве этого не знал?

- Чего я не знал?

Странные были эти аппиры.

- Когда теряешь девственность - теряешь и цвет волос, - вздохнула Норки, - неужели у

вас не так?

- Ничего себе, - заморгал он своими сонными глазами, - у нас не так, это уж точно!

Норки с отвращением рванула свои волосы расческой. Она их ненавидела.

- Везет вашим женщинам.

Он подошел, обнял ее и погладил по голове как маленькую девочку.

- Знаешь, а тебе так даже лучше, Норки. Правда. Не огорчайся.

Глупый, он так и не понял до конца, что произошло, какой позор ждет ее, и какой

опасности подвергается он сам. Он не догадывался, что больше ее уже не увидит.

Она обнимала его и снова чувствовала желание, как будто ее бедра сами к нему

притягивались. Они стояли, слившись как две половинки. Умирать не хотелось. Хотелось

жить и любить своего голубоглазого мальчика. И зачем только она столкнулась с ним тогда

на лестнице!

- Я и так ни о чем не жалею, - отчаянно ткнулась она губами в его шею.

Оторваться от него было трудно. Пришлось вспомнить, что она сильная. Что она смелая

и гордая. Что она воин-охотница.

- 363 -

- Ты лучше одевайся, Арктур, и уходи, пока только рассвело. Я не хочу, чтобы нас застали

вместе.

- Ты права, что-то я совсем от тебя голову потерял... я приду вечером!

Арктур торопливо оделся, торопливо поцеловал ее и выскочил за дверь. А она осталась.

Осталась в чужой спальне, в чужом дворце, в чужом городе, в чужом мире.

*************************************************************

В больнице не было отопления. Как только Ингерда пришла в себя после операции, ее

сразу же вернули во дворец. Улпард беспокоился о ее здоровье. Рана оказалась неглубокой,

ничего страшного в общем-то не произошло, но ходить было еще рано. Ее отнесли в одну из

гостевых спален на третьем этаже как раз между половинами Герца и Эдгара.

Лежать и ничего не делать было тоскливо. В голову приходили самые отчаянные мысли.

Она никак не могла понять, как это случилось, что в своем собственном дворце и на планете,

носящей ее имя, она больше не хозяйка? Ее муж был правителем, отец - земным полпредом,

старший сын - Советником по Контактам, все они были Прыгунами. Казалось, надежней

защиты не бывает. И вот. .

Первой заглянула Кантина. Ей уже позволяли свободно разгуливать по дворцу.

- Как тебе это удалось? - поразилась Ингерда.

- Традиционно, - пожала лисвийка своим зеленым плечиком, - я любовница Доронга.

- А я - мать твоего мужа, - напомнила Ингерда возмущенно.

- Ну извини! - фыркнула жрица, - а что мне остается, если ваша Зела строит из себя

святошу? Ваше счастье, что я здесь, а то б вы тут совсем пропали. На вот, пригодится.

Она положила на одеяло пакетик с сушеной травой.

- Что это? - удивилась Ингерда.

- Это наше, тритайское. Подсыплешь Улпарду - он неделю на женщин смотреть не

захочет.

Всё это было до невозможного противно.

- Не умею я ничего подсыпать!

- Все вы, я посмотрю, ничего не умеете.

- Конечно. Мы же не жрицы Намогуса.

- Тем хуже для вас.

Странная она была женщина, эта Кантина. Сначала шокировала, но в чем-то, конечно,

была права.

- Вообще-то ты меня спасла, - вспомнила Ингерда, - а я тебе еще спасибо не сказала.

- Ну так скажи, - лисвийка улыбнулась, - может, я и твоего сына спасу.

Она была дико, неправильно, не по-земному красива. Черные глаза блестели, а в них

плясали еще более черные змеиные зрачки.

- Спасибо тебе, - тоже улыбнулась Ингерда, - и за траву тоже.

Расстались они мирно. Потом служанка Гетрея принесла обед и сообщила последние

дворцовые новости: охрана ходит уже сонная, многих тошнит; Улпард опять принимал с утра

послов, и чуть не упал в обморок от марагов; вчера он выгнал свою невесту с заседания, и

она очень разозлилась; Рой привез для Зелы цветы и наряды, но она ничему не рада; Кантина

отказалась от своих детей, и их забрали лисвисы из посольства; она соблазнила Доронга в

малахитовом зале; на складе кончаются продукты; Герц договорился с вампирами в «Корке

апельсина»; аппиры Роя заняты поисками Льюиса, но того нигде нет; ночевал Рой снова у

Оливии...

- Ничего-то от вас не скроешь, - усмехнулась Ингерда.

- Конечно, - кивнула Гетрея, - нам так велено.

- А как там Миранда с Анастеллой?

- Они так и заперты в вашей гостиной, госпожа. Рой еще не решил, что с ними делать.

Он ненавидит господина Кера, но женщины - это его слабость. Он не может их убить.

- Так у этого мерзавца еще и слабости есть?

- Он сам говорил, что не убивает красивых женщин.

- 364 -

- Он еще и пижон, - с презрением сказала Ингерда, - спит с Оливией, соблазняет Зелу, а

про запас держит жену и дочь Кера. Не зря Азол свернул ему башку в прошлый раз!

Служанка улыбнулась.

- Когда господин Кера вернется, он свернет ее снова.

- Вернется? - Ингерда вздохнула, - ты в этом уверена?

- Все слуги в это верят, - заявила Гетрея, - Прыгуны всегда возвращаются.

Как бы хотелось в это верить так же просто и наивно, как эти аппиры!

- Говорят, что скоро вернется господин Эдгар, - добавила девушка.

- Возможно, - вздохнула Ингерда, - только вы поменьше об этом болтайте.

- Хорошо, - с хитрой улыбкой потупилась служанка.

Глупое было распоряжение и бесполезное. Аппирские слуги были просто созданы для

интриг и сплетен. У них были свои понятия о приличиях, созданные веками выживания и

полной зависимости от хозяина. Сердиться на них за это не имело смысла.

Девушка ушла, унося почти не съеденный обед. Аппетита никакого не было. Болела рана,

болела голова, болела душа, и всё это затмевалось нескончаемой тревогой. Трудно было

лежать. Ходить из угла в угол было бы проще.

Через час заявился Улпард. Он был с переводчиком, хмур, космат, одет как всегда нелепо.

Смесь из шеорско-аппирских одежд делала его похожим на шута. Впрочем, шутить он не

собирался.

- Как твоя рана? - спросил он, подходя совсем близко.