чавкнуло что-то мягкое. Он просто пригвоздил ее мечом к кирпичной каминной стенке. Сия

рявкнула и застыла с выпученными глазами, словно не веря, что это с ней произошло. Герцу

тоже не верилось. Ему казалось, что эта тварь живуча и бессмертна как само зло.

- Прости, Олли, - хрипло сказал Грэф, выдернул меч и отвернулся.

Она больше ничего не сказала, только схватилась за живот и так и сползла по стенке на

пол с остекленевшими глазами. С минуту все стояли молча. Отец подошел к Герцу и обнял

его за плечи.

- Надеюсь, третьего раза не будет, - первым нарушил он молчание.

- Не будет, - ответила ему Анзанта, - об этом мы позаботимся.

- Да уж постарайтесь!

Грэф присел рядом с Сией на корточки и закрыл ей глаза, ее огромные торфяные глаза

под крутыми дугами бровей. Говорили, что она - копия царицы Нормаах. Он гладил ее

волосы и щеку, и непонятно было, с кем он прощается: то ли с девчонкой Олли, то ли с

прекрасным телом этой царицы.

- Прими капсулу, - посоветовал ему Кристиан.

Грэф встал, он не выпускал меч из руки.

- Ты что, хочешь лишить меня последнего удовольствия?

- Я хочу покончить с этим как можно быстрее.

- Я тоже.

Герцу захотелось зажмуриться. Он ткнулся лбом отцу в грудь, но потом всё же посмотрел

одним глазом, как это было.

Меч был слишком длинным. В живот Грэф не мог его направить. Он приставил его

острием к горлу, держа двумя руками, оглядел всех, зажмурился и резко согнулся. На этот раз

раздался хруст. Потом хлынула кровь, потом он упал согнувшись на ковер, дернулся пару раз

и затих.

Герц чувствовал тупую досаду и горечь. Этой смерти он не хотел, отец, наверняка, тоже.

Этого не хотели и эрхи. Этого просто требовал какой-то закон возмездия, который они строго

выполняли! Никто в отдельности этого не хотел, но это происходило! Нормальный, крепкий,

здоровый мужик, готовый помогать и расхлебывать свои грехи, протыкал себя мечом как

коллекционную бабочку! Зачем?! Даже прятаться со слугами на кухне было не так

унизительно, как наблюдать за этой сценой.

А потом случилось самое невероятное: тело Грэфа заискрилось как бенгальские огоньки,

без запаха и дыма, засверкало, запульсировало всеми цветами радуги и за минуту исчезло

совсем вместе с лужей крови на ковре. Свитер, джинсы и сапоги остались. Они как-то нелепо

лежали рядом с мечом в ногах у мертвой Сии.

Герц впервые видел, как распадается матрикат. Ему показалось, что он попал в

компьютерную игру, и всё действительно - только игра, глупая такая кровавая шуточка с

захватом планеты, провалами в прошлое и любовью к коварной дикарке.

За окнами стало совсем темно. Облизывался, догорая, огонь в камине. Эрхи

преспокойно огляделись, удовлетворенно кивнули и вышли. Они сделали свое дело.

Осталась только Анзанта, она продолжала сидеть в кресле и смотреть на Ольгерда. Тот,

конечно, не выдержал и подошел к ней.

Говорят, они были женаты! Герц с трудом представлял себе такую семейку. Даже они с

Норки, такие разные, подходили друг другу больше! У нее хотя бы тело было, а не матрикат!

Он еще раз посочувствовал своему красавцу-дяде, которого так обожали женщины. Если его

- 422 -

жена периодически взрывалась перед ним вот такими радужными брызгами, то как он еще с

ума не сошел?!

- Ты очень устал, сынок, - сказал Леций, - пойди отдохни.

- Мне надо речь сказать, - поморщился Герц, - дуплогам в ангаре.

- Утром скажешь.

- До утра они там перемерзнут.

- Не перемерзнут. Там мебельный склад.

Отдохнуть и правда не мешало, слишком много было впечатлений.

- Па, - Герц посмотрел отцу в глаза, - какая жуткая женщина!

- Да, - кивнул Леций, - и нашей Риции досталось от нее больше всех.

Они оба взглянули на нее. Сия так и сидела с закрытыми глазами, схватившись обеими

руками за живот. Платье на ней было коричневое, на шее сверкало бриллиантовое колье,

темные волосы резко оттеняли зловеще-синеватую белизну ее лица.

Руэрто подошел к ней, потом наклонился и поднял ее на руки. Лицо было почти такое же

бледное как у нее.

- Ру, ты что? - удивился отец, - слуг полно!

- Отстаньте, - сказал тот со стиснутыми зубами, - я сам.

- Зачем тебе это надо?

- Это моя мать. Другой у меня нет.

Тяжело ступая со своей ношей, он вышел за дверь.

- Я тоже пойду, - сказал Герц отцу и подошедшему дяде Консу.

- Где тебя искать? - спросили оба хором, когда они не ссорились, то часто говорили

одновременно.

- Как где? - вздохнул он, - в моей постели. Сколько можно спать в подвале?

Ноги почему-то к себе не шли. Наверно, потому что он до сих пор не решил, что сказать

этой дикарке. Простить ее или не простить? Поверить или не поверить? Забыть этот кошмар

с Улпардом, или не получится?

Норки стояла над кроватью и собирала свой походный мешок, она вздрогнула,

обернувшись на дверь, глаза вспыхнули. Герц обомлел, какая она красивая, когда злится.

Какая она вообще красивая!

-Т-ты куда собралась? - только и смог он вымолить.

- К своим, - резко ответила она, - в подвал.

Он подошел ближе, сердце колотилось.

- Почему... почему моя жена должна жить в подвале?

- Жена?! - вспыхнула Норки, - у тебя таких жен целый гарем!

- Что?!

Герц совсем растерялся. Он не ожидал от своего сердца такой прыти, а от своей дикарки

такого норова. Норки затянула мешок и вскинула на плечо.

- Пусти меня!

- Я не понимаю, о чем ты говоришь!

- А я не желаю тебя знать!

- Ты что, Норки?!

- Дура была, вот что!

- Да нет у меня никакого гарема!

- Значит, был!

- Мало ли что у меня было?! Ты что думала, я тут сидел и тебя дожидался?!

- Я думала, ты мальчик из обслуги, а ты развратный наследник и монстр! Пропади ты

пропадом вместе со своим царством и своими девицами!

- Мальчик из обслуги для тебя был слишком ничтожным, а наследник - слишком

развратным! Тебе не угодишь!

- А мне и не надо угождать! Пусти меня!

- Пустить?! Ну и катись к своим дуплогам!

- А ты к своим аппиркам!

- Ну и дура!

- 423 -

Герц захлопнул за ней дверь и уселся на пустую кровать. Его трясло. Синяя энергия

бурлила и клокотала. Он понял, что сна уже не будет: ни сладкого, ни кошмарного. Разве

можно уснуть, когда рассорился с женой вдрызг!

***********************************************************

- Пойдем к нам, - позвала Пума, - ты тут замерзнешь совсем!

Льюис сидел на своей кровати, закутавшись в три одеяла. За окном сгущались темно-

синие, беззвездные сумерки, мокрый снег сыпался на унылую спортивную площадку,

женский корпус напротив смотрел слепыми черными окнами. Странно было сознавать, что

тут, в этой комнатушке, он совсем недавно жил беззаботным студентом-практикантом, зубрил

физику, распивал чаи с друзьями, болтал с Олли и даже целовался с Анастеллой. Тогда было

тепло и светло.

- Не хочу, - коротко сказал он.

- А хочешь, пойдем с тобой в «Корку»? - спросила она, - там топят. Выпьем, консервов

пожуем?

- Пума, у меня больше нет энергии, - усмехнулся Льюис, - и денег тоже.

- Дурак, - пожала она плечом, - думаешь, если мы вампиры, то способны только брать?

Он именно так и думал, к тому же терпеть не мог их логово – «Корку апельсина», но

признаться в этом постеснялся.

- Откуда мне знать, на что вы способны...

- Странный ты, - Пума вздохнула и вышла.

Стало совсем пусто. Анастелла была где-то рядом, в этом времени, на этой планете, в

этом городе, но ничего как будто не изменилось. Он вдруг понял, что ближе они не стали ни

капли. До нее как была бесконечность, так и осталась, и дело тут было не в пространстве и не

во времени, а просто в том, что она его разлюбила.