что Зела начала когда-то, они с успехом завершили - перевернули всё вверх дном. «Начнем

сначала», - подумал он бодро, - «всё-всё-всё начнем сначала!»

Любимая жена стояла у окна на кухне. Распущенные волосы падали на плед, в который

она от холода завернулась.

- Вот ты где, - улыбнулся он, - разве тут есть что-нибудь съестное?

Она не ответила. В ее странном молчании, в ее позе, в ее опущенных плечах Ричард

почувствовал что-то не то, какой-то надлом. Но этого просто быть не могло после такой

счастливой ночи, после такой долгожданной встречи, после всего, что они друг другу

сказали! Неужели это опять было только притворство?!

Сердце болезненно сжалось. Он приблизился осторожно, почему-то даже притронуться

к ней не смог.

- Что случилось, Зела? Что с тобой?

Она опустила голову еще ниже.

- Не смотри на меня, Ричард.

- О, господи! - вздохнул он с облегчением и взял ее за плечи, - и ты из-за такой ерунды

всё еще переживаешь? Думаешь, при свете дня ты не так красива, как ночью?

Волосы ее были наполовину седы, чего он в полумраке не заметил. Грустно было

смотреть на это посеребренное золото, но он прекрасно знал, что у женщин есть сотни

красок всех оттенков на этот случай. Это не могло быть большой трагедией.

- Зелочка, успокойся, родная...

Ричард погладил ее волосы, потом медленно повернул ее к себе, чтобы поцеловать. А

потом ему едва хватило сил, чтобы не закричать. То, что он увидел, было чем-то

невозможным. На него смотрела совсем уже пожилая женщина с отвисшим морщинистым

лицом и пергаментной кожей, как будто какой-то дьявол за одну ночь заколдовал его

прекрасную жену!

- Ужасно, да? - спросила она виновато.

- Что... что с тобой? - проговорил он потрясенно, - что происходит?!

- Я не хотела сразу говорить... ты был такой счастливый...

- Что случилось?!

- Случилось то, что мое время вышло, Ричард. Я умираю. Старость поедает меня. Еще

несколько дней, и пробирочной красотки больше не будет. У меня кончился завод.

- Господи, что ты говоришь?!

- У каждого свой срок. Мы слишком долго были счастливы с тобой, целых сорок лет,

неужели ты думаешь, это могло продолжаться вечно?

- Я не верю!

- Не веришь своим глазам?

Боль была нестерпимая, никакие муки ревности не шли с ней ни в какое сравнение.

Кажется, он впервые столкнулся лицом к лицу с Неизбежностью. Всё остальное было только

ее подобие, ее легкая тень! Прекрасная женщина, самая прекрасная во вселенной,

ускользала, исчезала, облетала как завядшая роза, и для этого были какие-то свои причины и

законы, и он был готов эти законы возненавидеть.

Потом он наконец понял, что ужас на его лице причиняет ей еще большую боль. Пора

было брать себя в руки.

- Я не верю, что ничего нельзя исправить, - сказал он, - всё возможно в этом мире,

теперь я это знаю наверняка!

- Если б так!

- Подожди, детка, - он прижал ее к сердцу, слегка покачивая, как грудного ребенка, -

успокойся. Не будем отчаиваться. Мы что-нибудь придумаем. Есть же врачи! Мы сейчас же

отправимся на Землю!

- Земные врачи мало понимают в аппирских проблемах.

- 431 -

- Тогда обратимся к нашим врачам.

- Ричард! Мне всё это предсказал Кондор. Он ничего не может сделать!

- Я помогу ему! Надо только действовать, дорогая. Я отправлюсь на Наолу, я разыщу этот

чертов институт, где тебя создали, я найду всех живых специалистов, мы обязательно что-

нибудь придумаем!

Зела тяжело вздохнула.

- У тебя нет на это времени, Ричард.

************************************************************

Двери ангара медленно расползлись, окоченевшие дуплоги впустили Герца, но сами

попрятались за стеллажами и ящиками, высунув оттуда только дула лучеметов. Он стоял в

белой сфере, но всё равно было как-то не по себе. Раннее утро скупо освещало это забитое

хламом помещение сквозь узкие окна в куполе. Темных углов было предостаточно, и это

было скверно.

- Э-эй! - гаркнул он по-дупложски, - кто тут главный?! Выходи!

Свод ангара гулко срезонировал.

Шеорцы завозились. Что такое Прыгуны, они уже поняли, правда название придумали

свое, языческое - боги-молнии. Юный бог-молния в дверях очевидно внушал им суеверный

ужас.

- Я никого не трону! Клянусь здоровьем вашего Великого Шамана!

На его призыв вышли сразу трое. Очевидно, дуплоги впопыхах не успели договориться,

к кому перешла власть. Один был совершенно квадратный, низкого роста, но широченный в

плечах, его звали Мрутр, второй - рослый и очень бледный богатырь со шрамом на лице,

вождь подземелов Клатавр, третий был смуглый как мореный дуб с очень злобной и

противной рожей - Пратарх. Все были косматы и смотрели на Герца хмуро и настороженно.

Он постарался сразу их запомнить, на будущее.

- Я сын правителя Аггерцед Арктур, - представился он сам, - правитель прощает вас.

Единственное, чего мы хотим - это отправить вас на Шеор.

- Вы разоружите нас, а потом всех перебьете! - злобно проговорил Пратарх.

Известная логика в этом заявлении, конечно, была.

- Я мог бы вас уничтожить вместе с ангаром в одно мгновение, - спокойно ответил ему

Герц, - я этого не делаю, чтобы спасти вас.

- Зачем вам спасать своих врагов? - сощурился квадратный Мрутр.

Как-то сразу стало ясно, что ни в какие соображения о гуманности они не поверят,

слишком примитивен и жесток был их мир. Пришлось сказать вторую часть правды.

- Вы мне понадобитесь там, на Шеоре. Я собираюсь победить ваши ветра, улучшить

климат, а потом править вами всеми.

Дикари остолбенели.

- Ты... ты не сможешь победить наши ветра, бог-молния! Увувс непобедим!

Очевидно на этой злосчастной планете ветра были страшнее грозы с громом и молнией.

Это отразилось и на богах. Громовержцы явно уступали богам Ветров.

- Великий Шаман сказал, что смогу, - усмехнулся Герц.

- Если ты подаришь подземелам небо, - сказал бледный богатырь, - они будут молиться

тебе до Тьмы Оконечной!

- Ты что, ему веришь?! - прошипел Пратарх, - о, эти жалкие подземелы! Готовы

продаться кому угодно, лишь бы отсиживаться в своих норах!

- Я ему верю, потому что он не убил нас.

- Да ты просто трус, Клатавр! Испугался его молний!

- Сам ты жалкий трус!

- Это я-то?!

Они вцепились друг в друга. Герц хотел разнять их и в это время увидел вспышку. Кто-то

выстрелил из лучемета прямо в него. Белая сфера отразила луч, он вернулся назад под

некоторым углом. Никого, к счастью, не задело, но стекла из окон посыпались.

- 432 -

- Не стреляйте, идиоты! - рявкнул он, - расплавитесь к черту!

Парочка строптивых вождей прекратила выяснять свои отношения. Они потрясенно

смотрели на гостя.

- Мне понадобится ваша помощь, - сказал он твердо, - и сейчас, и потом.

- Что хочет бог-молния? - спросил Мрутр.

- Всех надо срочно разоружить. Вы видите, что творится? Лучеметы - не игрушки.

- А что с нами будет потом?

- Сейчас я вам немного обогрею помещение, через час подвезут дрова и еду. Как только

подготовим корабли, всех отправим туда. Сколько у вас народу?

- Надо пересчитать. Не больше сотни.

- Хорошо. Я полагаюсь на тебя, Мрутр.

Герц огляделся, взобрался по ящикам повыше к потолку, а потом перешел в режим

«голубой плазмы» и устроил своим окоченевшим дикарям маленькое лето.

В модуль он сел опустошенным. «Сотня здесь, четыреста в подвале дворца, двести в

супермаркете, сотня в общаге...», - вертелось у него в мозгу. Всего получалось около тысячи

живых дуплогов. И среди них одна дупложка, которая не желает его видеть.

Он нашел ее в подвале поздно ночью, сразу после «Корки», где не выпил ни капли.