даже во дворцах.

- Какая гадость...

- Ничего, выведем, - уверенно сказал Герц, - очистим Шеор от всякой нечисти.

- Что значит, выведем? - строго посмотрела на него королева, - ты-то здесь при чем?

- Ты разве не знаешь, мамочка, что я решил отправиться на Шеор?

- Зачем? Морить клопов?!

Рыжий пожал плечом.

- Развлекаться. Здесь-то и без меня обойдутся. Разве нет?

- Аггерцед... - посмотрела она на него с ужасом.

- Что? - уставился он на нее со своей пошловатой улыбочкой.

- Герц, мы это еще не обсуждали, - сказал ему Леций нахмурившись.

Рыжий только невинно захлопал своими голубыми глазами.

- Я должен с тобой это обсуждать?

- Прекрати. Это серьезный вопрос.

- Серьезные вопросы, папочка, ты решаешь на совете Директории. А я, как известно,

туда не вхожу.

- Что за чушь ты говоришь?

- А я кроме чуши ничего и не умею говорить. Ты что, не знал? Тебе вообще с сыном не

повезло.

Ингерда резко встала из-за стола.

- Я тебя предупреждала, - нервно сказала она Лецию, - вот! Полюбуйся!

- 435 -

Леций побледнел, красивое лицо его застыло.

- Сейчас не время для семейных сцен, - сказал он сухо.

- У тебя никогда нет времени для семьи! - тут же взорвалась его нервная жена и вышла

из зала.

Рыжий продолжал спокойно жевать бутерброд с паштетом.

- Никогда не женитесь на женщине с зелеными глазами, - усмехнулся Руэрто, - они

слишком непредсказуемы!

- Ты в чем-то прав, - кивнул Ольгерд, - но у нас это семейная болезнь.

- У вас много семейных болезней, - недовольно заметила Анзанта.

Льюис чувствовал себя не в своей тарелке. Он слишком мало об этом смешанном

семействе знал и еще меньше понимал, что тут происходит. На что злилась Ингерда? Зачем

придурялся Рыжий? Что так задело прекрасную эрхиню? Почему Ричард Оорл на Наоле? Всё,

что он понимал - это то, что совершенно здесь лишний.

Анастелла почти не смотрела на него, но потом, когда все поели, все-таки подошла к

нему.

- Здравствуй, Льюис.

Наверно, когда-то это должно было случиться. Вот и случилось. У него снова стали

ватными колени. Он оперся руками о подоконник и даже оглянулся на сосны за окном, чтобы

за эту секунду взять себя в руки.

- Здравствуй.

Она была худенькая, с короткой стрижкой под мальчика, веснушек поубавилось, а

реснички оставались все такими же белесыми.

- Как твои дела?

- Как? Нормально.

- Вряд ли, Лью. Я же всё о тебе знаю.

- Правда, нормально, - потупился он, - бывало хуже.

- Извини...

- Да не за что...

Они оба смущенно замолчали на какое-то время. Казалось, и говорить-то больше не о

чем. Всё прошло, всё кануло, и даже бабочки на стене закоптились.

- Ты теперь будешь жить у Леция?

- Да.

- И в Директорию войдешь?

- Это они на совете решат.

- Конечно, войдешь, раз Леций хочет. Ты же Прыгун. И место Риции теперь свободно.

- Не хотелось бы занимать чье-то место.

- Займи свое.

Льюис с трудом сдерживал колотящееся сердце, он плохо понимал, о чем разговор и

зачем он нужен. Просто стояла она, смотрела своими серыми глазами, девушка, которую он

любил, и которая разлюбила его.

- Ты теперь прекрасный принц, - грустно улыбнулась она, - а не бедный студент. У тебя

всё будет хорошо... А я улетаю на Землю. Я так решила.

- На Землю? - вздрогнул он, - зачем?

- Учиться у мастера Ламгарди. Он хвалил мои работы. Да и не могу я больше на Пьелле.

- Почему?

- Мы тут тоже натерпелись. Хочу забыть всё поскорее.

Глаза у нее были грустные-грустные.

- Родители еще не знают, - вздохнула она и опустила дрожащие ресницы, - они теперь

хотят, чтобы я вышла за тебя замуж. Только как я могу? Студента бросила, а за принца пойду?

Какая-то пошлость получается...

Льюис себя принцем рядом с ней не чувствовал, он вообще этого не чувствовал и всего

на свете смущался. Действительно получалось неловко: теперь ей навязывали в мужья его!

- А как же Руэрто? - спросил он севшим голосом, - ты же его любишь?

- 436 -

- Его нельзя любить, - ответила Анастелла убежденно, но с таким чувством, что всё

стало понятно, - я его скорее ненавижу! Для него существует только одна женщина - его

мать, остальные для него просто игрушки. По-настоящему он любит только ее, эту злодейку!

Представляешь? Во всех видах любит: и живую, и мертвую... он и в общежитие к ней

приходил... а сегодня всю ночь над ней просидел как привязанный. Как так можно?! Она же

чудовище!

- Когда-то тебе нравилась эта легенда, - вспомнил Льюис.

Когда-то она водила его по кладбищу и увлеченно, как экскурсовод, рассказывала про

тетю Сию и ее несчастную любовь к Ольгерду Оорлу, про убийства и отрубленную голову. .

- Да, - покраснела Анастелла, - я была такой наивной! Даже хотела подражать ей: всю

мастерскую твоими портретами увешала... Глупо, да? Никому нельзя подражать, Лью! Тем

более таким чудовищам. Надо свою жизнь прожить, не выдуманную.

- Конечно, - согласился он, - хватит сказок. И страшных, и прекрасных.

************************************************************

Риция прошла по гостиной из угла в угол, взяла книжку с полки, покрутила ее в руках,

куснула и бросила на пол. Она вела себя, как маленький ребенок, изучающий этот мир.

- Найми сиделку, - сказала Анзанта чуть раздраженно, - или отдай ее в больницу. Что ты

как привязанный к ней?

Ольгерд положил книжку на место.

- Она редко встает. Чаще просто лежит.

- И что?

- Ничего! - тоже сорвался он, - чужих она боится. Какие сиделки? Какая больница?!

- Извини, но это просто тень от твоей Риции. Это ее тело, сообщество

плотноматериальных клеток. Ты что, собираешься всю жизнь с этим сообществом так и

просидеть?

- Это моя жена, - сказал он сухо.

- Это давно уже не твоя жена, - вздохнула Анзанта, - впрочем, как и я...

Она стояла возле двери, собираясь уходить от него. За спиной Риция опять что-то

уронила. Ольгерд вздрогнул как от удара и в этот момент почувствовал всю безнадежность

своего одиночества. Зела умирала, Анзанта отправлялась к себе на небеса, а от Риции

осталось только тело, беспокойное и беспомощное.

- Ты уж постарайся, чтобы Сия больше не вернулась, - сказал он хмуро.

- Это я тебе обещаю, - кивнула Анзанта, - больше она ничего тебе не сделает.

Ольгерд горько усмехнулся.

- Да куда уж больше? Ничего не осталось.

Они встретились с отцом рано утром в больнице. Он забирал Рицию домой, а Ричард

говорил с Кондором. Тут его и застала эта новость: Зела умирает, прекрасная, неповторимая

Зела, которую он нашел на этой планете и любил бы всю жизнь, если б она тогда выбрала

его. Она всегда была особым существом для него, глубоко запрятанным кусочком боли в его

сердце. До сих пор ему иногда казалось какой-то невероятной ошибкой, что она предпочла

отца.

Потерять же ее вслед за Рицией было совсем невыносимо. А теперь уходила и Анзанта.

- Женщины всегда будут любить тебя, Ол. Ты еще найдешь свое счастье... если, конечно,

не посвятишь свою жизнь этому телу.

- Это моя жена, - повторил он хмуро.

- Как знаешь, - вздохнула она, - я еще вот что хотела сказать... насчет Льюиса.

- Что насчет Льюиса?

- Понимаешь, у матрикатов не бывает потомства. Грэфу он точно не сын. Может, твой?

- Не мой, - покачал головой Ольгерд, - к сожалению. Ты же знаешь, я верный муж.

Она это знала. Он не смог даже поцеловать ее, пока Риция что-то роняла в другой

комнате.

- Что ж, прощай, верный муж, - усмехнулась она.

- 437 -

- До встречи, - ответил он.

Риция ползала на четвереньках по грязному ковру. Он за руку отвел ее на кухню и