Столовая там тоже имеется. Вопросы есть?

Вопросов не было. В наземном поликаре все быстро доехали до Центра Связи. До него и

пешком было идти минут пятнадцать. Льюис смотрел в окно и пытался с первого раза

запомнить маршрут. Улицы все были похожи как сестры-двойняшки: бело-желтые домики с

крышами всех оттенков синего и палисадниками под окнами.

Вообще, дома в Менгре многоэтажностью не страдали. Центр тоже поднимался всего в

три этажа, но раскинулся широко, огромной буквой «П». На площади перед главным входом,

окружая большой овальный газон, мокли под дождем разноцветные модули и кары. Риция

провела всех под широкий козырек подъезда.

- 42 -

- Сейчас вы пройдете со мной, - объявила она, - потом у вас будут пропуска.

Посторонних мы в Центр не пускаем.

Внутри было просторно, но деловито строго: ни лишнего цветочка, ни лишней

закорючки, все линии интерьера были четкие, с прямыми углами, мебель жесткая, цвета

зеленовато-серые. Детским садом тут и не пахло, но придирчивой Оливии и это не

понравилось.

- Какова директриса, таков и ее центр, - проворчала она.

- А мне нравится, - пожал плечом Льюис.

На втором этаже, в приемной директора их ждали наставники. Они все были мужчины и

все аппиры. Вид у каждого был достаточно необычен. Уродами их назвать было трудно, но

всё равно в глаза бросалась и необычная форма головы, ушей, носа, и складки кожи на веках,

и отсутствие волос.

Их было шестеро. Льюис рассматривал их с таким любопытством, что пропустил самое

главное: кто и с кем будет нянчиться. А потом оказалось, что ему наставника не хватило. Все

разбились на пары, а он всё стоял посреди приемной и хлопал глазами.

- А я? - наконец спросил он смущенно, ему подумалось, что раз он попал сюда не по

конкурсу, а стараниями дяди Роя, то и особого внимания не достоин.

- А у тебя, - строго взглянула на него Риция, - наставником буду я.

************************************************************

Эдгар сидел в кресле-саркофаге, в узкую щель для глаз он видел только край

лаборатории, где Риция склонилась над пультом.

- Теперь входи в «белое солнце», - спокойно сказала она, - Лью, следи за моими руками,

не отвлекайся на экраны. Ты очень рассеянный.

- Извините, - смущенно пробормотал Льюис.

Эдгар цветов по-прежнему не видел, но уже по своему напряжению мог определить, в

каком режиме он находится. При «синем луче» начиналась мелкая нервная дрожь, в «зеленой

звезде» сдавливало голову, в «белом солнце» сводило все мышцы», в «белой сирени»

начиналась уже крупная дрожь, а в «голубой плазме» наступала невесомость».

У каждого Прыгуна были свои любимые и ненавистные режимы. Эдгар, например,

терпеть не мог «зеленую звезду», хотя сигареты с аналогичным названием предпочитал всем

остальным. Голова у него раскалывалась, и он совсем не умел этим режимом пользоваться.

Зато Конс и Кера держали его постоянно. Дед и Ольгерд предпочитали «белую сирень»,

Эдгар же вообще не мог в этом состоянии удержаться, он этот режим проскакивал.

Все Прыгуны были разные, и каждого изучали отдельно, в отдельной лаборатории, на

персональном кресле, но вообще ученые предпочитали опытных Индендра, особенно Леция.

Верховный Правитель смиренно отдавался в их лапы, так как сам всё это затеял.

Эдгар почувствовал судороги в мышцах, сначала в левой икре, потом в пояснице.

Вообще эксперименты сильно выматывали, особенно на высоких энергиях, но в данном

случае шло только обучение практикантов, и можно было особо не напрягаться.

- Температура падает, - раздался из угла деловитый голос Оливии, - электромагнитная

напряженность растет, кривизна пространства - минус сорок, сорок пять, сорок восемь,

пятьдесят два... семьдесят!

- Эд, ты выходишь в «плазму», - предупредила Риция, - не перестарайся.

Удержать «голубую плазму» и не вылететь при этом в произвольном направлении,

например, в соседний кабинет или в столовую он не мог. На такие тонкости были способны

только Индендра. Управляться же с «фиолетовой молнией» мог один Азол Кера. Проблема

была лишь в том, чтобы затащить его в Центр. Кера занимался безопасностью планеты, и по

этой причине считал себя самым занятым членом Директории. Но уж когда его затаскивали,

то издевались над ним по полной программе.

- Эд, пожалуйста, поплавнее, мы не успеваем фиксировать переходные моменты, -

убийственно вежливо попросила Риция, хотя сама прекрасно знала, о чем просит.

Плавность тоже была из «высшего пилотажа».

- 43 -

- У меня уже спазмы желудка, - прогудел он из своего саркофага, - а мое поле плавно

искривляется в буфет.

- Потерпи, нам не хватает данных. Тим, Жаэль, теперь вы снимайте показания. Олли,

отдохни пока.

Оливию он сначала даже не узнал. Заумная толстушка похудела до болезненного вида,

мужские ботинки сменила на туфли, мешковатое платье на приличный деловой костюм, а

грубоватые манеры на строгую сдержанность. Она выглядела старше своих лет, теперь

особенно, но для такой юной особы это было вполне позволительно.

Отмучившись, Эдгар вылез из своего кокона. Пот ручьем стекал со лба, все кости ныли.

Риция промокнула ему лицо салфеткой.

- Все в порядке?

- Нормально. Нам, садомазохистам, в самый раз.

- Можно взглянуть на ваши часы? - деловито спросила Оливия, глядя своими

потрясающими карими глазами.

- Смотри, - согласился он, вынимая руку из кармана.

Оливия сверила их со своими.

- Они спешат на две секунды, - сказала она.

- В самом деле? - усмехнулся он.

- Вы их синхронизировали перед опытом? - допытывалась юная исследовательница.

- Конечно, нет, - ответил он.

- Олли, - вмешалась в их разговор Риция, - часы тут не годятся. Они слишком грубы для

этого. Если есть искажения во времени, то речь наверняка идет о микросекундах и меньше.

- Нет, - резко повернулась к ней Оливия, - по моим расчетам смещение должно быть

вполне ощутимым, порядка нескольких секунд или даже минут.

- Это абсурд, - сухо возразила Риция, - проверь свои расчеты.

- Я не ошибаюсь, - вспыхнула Оливия.

Черные глазки сестры нехорошо сверкнули.

- А я это знаю на личном опыте, - сказала она.

«Ого!» - подумал Эдгар, - «что-то они уже не поделили. Нет, две женщины за одним

пультом - это ужасно...»

- Она умна, но слишком своенравна, - раздраженно сказала Риция уже в буфете, - ведет

себя так, как будто она гений.

- Она и есть гений, - усмехнулся Эдгар.

Они сидели за столиком у окна. Внизу, за стеклом, мокли под дождем модули на стоянке.

Практиканты подкреплялись ближе к выходу, они о чем-то оживленно спорили и в то же

время дружно хохотали. Молодость есть молодость!

- Кого ты привез, Эд! - покачала своей хорошенькой головкой сестра, - мальчик

замечательный, но не слишком способный, к тому же рассеянный. А девчонка - умная, но

просто ведьма.

- Ну а как остальные? - поинтересовался он.

- Там видно будет, - вздохнула она, - наставники пока не жалуются.

- Льюис ничего не говорил о своем дяде Рое?

- Пока нет. Знаешь, мы всё больше об аппаратуре разговариваем.

- Какого черта, Рики? Мы же договорились.

- Эд... я так не умею.

- Здрасьте, приехали!

Риция посмотрела виновато.

- Понимаешь, он такой застенчивый. Он молчит - я молчу. Он стесняется - я стесняюсь.

- Директор! - насмешливо взглянул на нее Эдгар.

- Да, директор, - краснея как девочка, сказала она, - и свои обязанности выполняю

прекрасно. А влезать в душу я не умею. Попроси кого-нибудь другого.

- Мысль, конечно, интересная...

- Займись этим сам, наконец.

- Займусь, - кивнул он, - только девчонкой.