Маррот не надо было объяснять, что такое ревность. Она вся темнела от волос до платья,

когда речь заходила о Риции. Тоже не могла поверить, что бывший муж счастлив с какой-то

аппирской пигалицей. Синтия же честно старалась, но не понимала ничего. Примитивные

эмоции оставались для нее объектом исследования, не больше.

После долгого разговора Шейла устала и чуть не взвыла.

- Послушай, - сказала она, - почему бы тебе не отправиться в плотный мир хоть на

денек? Там таких эмоций - пруд пруди!

- Это очень сложная и опасная процедура, - серьезно посмотрела на нее эрхиня, - мне

ведь понадобится матрикат и довольно стойкий. Я давно жду свой очереди.

- Обратись к Кристиану Дерта. Он как раз занимается погружениями в плотные миры, -

посоветовала Шейла.

- Я не смею обратиться к Кристиану Дерта, - сказала Синтия, - он Мудрый. До меня ли

ему!

- Если дело за этим, то я вас познакомлю.

- Ты?!

- Да. Он мой наставник. Я могу связаться с ним в любой момент.

- Хорошо, - Синтия посмотрела как-то смущенно, - попроси, чтоб он принял меня... А

знакомить нас не надо. Мы давно друг друга знаем.

Шейла внимательно взглянула на нее, заметила легкий румянец на ее щечках, вспомнила

как хорош Мудрый Кристиан и как он недоступен, и усмехнулась про себя: «И эта женщина

будет мне рассказывать, что не знает ничего о ревности?»

**************************************************************

Цветущая планета Гамай-элло под зеленой звездой Альфард была пристанищем

Кристиана Дерта. Многие Мудрые предпочитали эту планету. Дворцы и сады на ней

затмевали друг друга красотой и сложностью. Вообще Змееносец, как и Большая Медведица,

считались самыми престижными созвездиями у эрхов.

Изумрудно-зеленый свет полуденного солнца переливался на белых гранях дворца

Кристиана. Синтия шла по узкой тропинке между пышно разросшихся цветов, они

склонялись низко и задевали ее платье. Огромные резные врата были открыты. Она, слегка

волнуясь, прошла внутрь и остановилась на зеркальном полу. Большой пустой зал

безмолвствовал, витражи на окнах были всех оттенков зеленого, блики от них дрожали на

мраморно-белых стенах с алмазной крошкой. В общем, всё сверкало.

Из внутренних дверей вышел слуга в золотистом халате и чалме. Не настоящий,

мыслеформа хозяина. Он раскланялся и сказал, что Мудрый ждет ее в своих покоях. Сердце

екнуло, но тут же успокоилось. Владеть своими эмоциями Синтия умела и в себе была

- 103 -

уверена. Платье на ней было серое и достаточно строгое, прическа гладкая, деловая,

украшений никаких. Она не собиралась напоминать Кристиану о том, что было когда-то и

тем более о том, чего не было.

Тогда, лет двести назад, он жил еще не во дворце, не на престижной планете и Мудрым

еще не назывался. Случайная встреча, интересный разговор, взаимная симпатия... История

была самая обычная. В нем была какая-то тайна, что-то демоническое. Потом она узнала, что

Кристиан Дерта вырос в плотном мире.

В последнюю эпоху Внедрения таких детей было несколько. Вместо создания

матрикатов, которые быстро распадались, эрхи пошли по пути выращивания плотного тела

из человеческого зародыша. Правда, люди были всё же не эрхи, и наблюдалась некоторая

несовместимость, что вызывало непредсказуемые последствия. О существовании же ветви

Оорлов, генетических потомков эрхов, тогда было неизвестно.

Было и еще одно неудобство: память младенца приходилось блокировать «под ключ» во

избежание парадоксов. До определенного возраста внедренный эрх не мог вспомнить, что с

ним было. Получалось странное существо - и эрх, и человек одновременно.

Таким странным Кристиан Дерта и остался. Синтия помнила, что глубокого

проникновения у них не было, хотя ей тогда хотелось большего. Как только пошли его

земные воспоминания, Кристиан остановился. Это ее задело. «Я не совсем эрх», - объяснял

он тогда, - «тебе дальше нельзя, ты не поймешь». И это объяснение задевало еще больше. На

том и расстались. Это было давно...

Хозяин дворца шел ей навстречу. Красивый мужчина в белой с алой каймой тоге.

- Здравствуй, Мудрый, - взволнованно сказала Синтия, - прости, что побеспокоила тебя.

- Здесь нет Мудрых, - улыбнулся он, - или ты забыла мое имя?

- Конечно, нет, Кристиан.

Они рассматривали друг друга. Когда-то могли стать любовниками, а сейчас между ними

была пропасть.

- Не знал, что ты увлеклась эмоциями, - сказал он.

- Это оказалось весьма интересно, - объяснила Синтия.

В ответ она получила странную полуулыбку-полуусмешку.

- Что ж, то, что исчезает, надо хотя бы изучить и запомнить.

Кристиан шагнул к ней и взял ее под руку.

- Где ты предпочитаешь беседовать? В гостиной или в саду?

- В саду ослепительное солнце, - сказала Синтия, - меня бы устроил рабочий кабинет.

- Кабинет? - он покачал головой, - ну уж нет. .

Комната, в которую они прошли, оказалась в старинном стиле: каменные стены,

прикрытые гобеленами, деревянная мебель с бархатной обивкой, круглый стол с бутылками и

кубками, оленьи рога в нише, камин с холодным красным пламенем, книги в толстых

потрепанных переплетах...

- Тоска по прошлому, - объяснил Кристиан.

Его костюм изменился. Тога преобразилась в черные штаны и фиолетовый камзол,

сандалии - в сапоги.

- Когда-то был королем Лесовии, - усмехнулся он, - но в истории не отпечатался...

Садись, Синтия. Чувствуй себя как дома.

Она села.

- Ты очень мил. Только скажи сразу: я могу рассчитывать на погружение?

- Ты сразу к делу? - Кристиан налил ей вина.

- Мне жаль твоего времени, - сказала она.

- У меня полно времени, - усмехнулся он.

- И всё-таки ответь мне: я могу рассчитывать?

- Для этого я должен знать, хорошо ли ты подумала.

Синтию возмутило такое понимание вопроса.

- Я необдуманных поступков не совершаю, - заявила она.

- Верю, - серьезно взглянул он на нее, - но это очень трудно и опасно. Представляешь ли

ты все трудности пребывания в плотном мире?

- 104 -

- Разумеется, нет, - немного раздраженно сказала она, - но это нужно для науки. В основе

всех наших тонких чувств лежат всё те же страх, боль, жалость, злость... Тебе ли этого не

знать? Пока мы не изучим их, мы вперед не продвинемся.

- Значит, ты полна решимости?

- Это моя работа.

- Работа - это еще не вся жизнь.

- Для меня - вся.

Они пристально посмотрели друг на друга.

- Хорошо, - Кристиан отпил вина, - куда ты намерена погрузиться?

- На Землю, конечно, - ответила Синтия, не раздумывая.

- На Земле благополучно, - возразил он, - сейчас, по крайней мере. Вот лет пятьсот назад

и боли, и страха там было выше крыши. Тебе нужна более ранняя цивилизация.

- Об этом я как-то не подумала, - огорчилась она.

Для нее плотный мир был чем-то одним, грубым, давящим, неповоротливым и ужасным.

- Пожалуй, тебе подойдет Шеор, - сказал, поразмыслив, Кристиан, - планета оранжевой

звезды в созвездии Ворона. Бронзовый век, жесткие природные условия, борьба за

существование, постоянные войны, в общем, расцвет примитивных эмоций.

- Это интересно, - сказала Синтия, содрогаясь в душе.

- Мы следим за ними, - стал он объяснять ситуацию, - а люди вообще о них еще не

знают. Планета пригодна для жизни, но претерпела некие катаклизмы, в результате чего

климат резко испортился. На большинстве территорий бушуют ветра. Из-за благополучных

земель идут постоянные конфликты. В данный момент идет война между Плоблом, довольно

цивилизованным государством рургов, и древесными людьми.

- Древесными людьми?

- Их еще называют дуплогами. Они живут в лесах, в дуплах огромных деревьев.