************************************************

*************************

Льюис находился в таком неравновесном состоянии, что никуда не мог пойти и ни с

кем не хотел говорить. Поэтому он так и брел по набережной к центру Трира, не замечая

прохладного ветра и моросящего дождя. Ему надо было хоть немного в себе разобраться.

Его переполняли совершенно противоречивые чувства. Конечно, он был счастлив, что

все-таки летит на Пьеллу. Но какой ценой! И чего ему стоил этот разговор! Он всё выболтал

этому постороннему человеку, как на исповеди, он тряпка и совершенно не умеет хранить

- 10 -

тайны. Увидел Прыгуна, перепугался, как будто перед ним сам Господь Бог, запинался и

краснел, чуть не раскланялся перед ним!

Хорошо, что Эдгар Оорл оказался славным малым и не стал раздувать скандал, да и про

маму не расспрашивал... Хорошо, но могло быть и хуже. И что теперь скажет дядя Рой?

Льюис прекрасно понимал и даже оправдывал дядю Роя, потому что знал, что тот его

любит. И он догадывался, почему, хотя никогда и никому об этом не говорил. Даже Олли.

К вечеру ветер стал нестерпимым, и ему все-таки пришлось возвращаться в общежитие.

«Надо быть сильным», - уговаривал он себя по дороге, - «сильным и мужественным, а не

таким бесхребетным балбесом как я, который всем только улыбается. Некоторым даже

звездолеты не нужны!»

Он выпрыгнул из такси. Сосны качали над ним своими темными лапами, моросил

мелкий дождичек.

- А ведь я их больше не увижу, - вдруг пришло в голову, вдруг неожиданно дошло, как

далеко и как надолго он улетает.

Хорошо, что не один. С Олли. Вдвоем им ничего не страшно! Льюис прошел в свою

комнату, зажег свет, оглядел свои пожитки, следы вчерашней пирушки, привычные

шахматные клеточки пола. Ему стало тоскливо со всем этим расставаться.

- Олли! - вызвал он ее по ручному переговорнику, - зайди ко мне. И пожевать чего-нибудь

прихвати.

Оливия явилась как всегда по первому зову. Он к этому привык, он привык, что она есть,

эта толстая, хмурая, прямая и грубоватая, но всегда верная подружка. Она была моложе, но

сильнее и умнее его. Часто ворчала на него, смеялась над ним, но всегда его выручала.

- Сейчас приду, - сказала она каким-то на удивление мягким голосом.

Льюис снял свитер, потом и футболку, умылся. Оливию он за женщину не считал, да она

и сама об этом не помнила, поэтому одеться к ее приходу ему даже в голову не пришло.

- Что у тебя там? - уставился он на сковородку с крышкой, пахло оттуда аппетитно.

- Плов, - ответила она коротко и как-то недовольно.

- Поставь на стол.

- Где ты был так долго? Неужели в библиотеке?

- Нет-нет. Сейчас все расскажу...

Он сел к столу и снял крышку. Готовила Оливия неплохо, особенно в последнее время.

Рассыпчатый рис просто таял во рту.

- Ну? - спросила она нетерпеливо.

Льюис наконец посмотрел на нее.

- Представляешь, меня встретил у выхода сам Оорл. Я растерялся, подумал, что они уже

все знают...

- Ну? И что?

- Ну... в общем, я ему все рассказал.

- Ты выдал дядю Роя?!

- А что мне было делать? Это ведь нечестно, Олли.

- Честно-нечестно!

- Да! Я не такой гениальный, как ты. Меня не взяли сразу на третий курс. Но мне

неприятно пользоваться такими вот уловками.

- И что? Теперь ты остаешься?

- Нет, Олли. Я лечу. Все в порядке.

- Как? Этот Оорл тебя оставил?

- Да. Представляешь? Но все равно неприятно.

Оливия тоже не знала, радоваться ей или сердиться на него.

- Еще бы! - после некоторой паузы выдала она, - конечно, неприятно. Потому что ты

тряпка. И подставил дядю Роя.

Такого выпада Льюис не ожидал.

- Это он меня подставил, - возмутился он, - я ведь думал, что все честно!

- Он думал! - Оливия усмехнулась, - тоже мне, гениальный физик-волновик!

- Какие-то способности у меня все-таки есть, - сказал он, отодвигая сковородку.

- 11 -

- Только не в науке, - беспощадно констатировала она.

- Перестань издеваться, - вздохнул Льюис, - мне и так плохо. Может, мне самому

отказаться, а? Все-таки так нечестно.

- Прекрати, - Оливия встала и нависла над ним своим огромным телом, - что ты тут без

нас будешь делать? Без меня и без дяди Роя? Благодари Бога, что все так удачно сложилось.

- Удачно, но нечестно.

- Какой же ты зануда, Лью! Да если б у меня был такой дядя Рой, если б он ради меня

такое сделал... но у меня никого нет. А тебе не понять.

В чем-то она была права.

- Ладно, все равно уже поздно что-то менять, - нехотя согласился Льюис, - скоро отлет.

За окнами было темно. Они сидели на кровати, слушая, как стучит в стекло мелкий

дождик.

- Тоскливая погода, - вздохнула Оливия, - а с утра было так солнечно.

- Это Земля нас провожает, - грустно улыбнулся он, - плачет.

- Тоже мне, потеря, - усмехнулась она, - один красивый дурак и одна умная уродина.

- Ты не уродина, - возразил он, против дурака ничего не имея.

Она посмотрела насмешливо.

- Да? А кто я?

- Ты?.. Просто Олли.

- Вот именно: просто Олли. Я подстриглась, а ты даже не заметил.

- Извини. Я тебя воспринимаю как-то целиком, без деталей.

- Понятно.

Стрижка у нее действительно оказалась модная, с косой челкой на глаза, даже

осветленная прядь появилась у виска. Ему почему-то впервые стало неловко. И захотелось

немедленно одеться.

- Пойду, - сказала она резко, как будто тоже почувствовав неловкость, и встала, - Мерлин

нужна сковородка.

************************************************************

- Идиотка, - подумала Оливия, закрыв за собой дверь, еще никогда она не уходила от

Льюиса в таком отчаянии, - так можно испортить всю дружбу, всё, всё, всё! Кончится всё

тем, что он просто будет тебя избегать!

Она прошла по воздушному переходу в женский корпус. В холле висели зеркала. Никогда

она раньше в них не смотрелась, с детства усвоила, что она некрасива и никому не нужна, и

больше не возвращалась к этому вопросу. Откуда же она знала, что однажды мир

перевернется?

А случилось это месяц назад. Он шел по коридору из спортзала, снял футболку и

размахивал ею. Она вдруг заметила, как красиво его тело, какая гладкая у него кожа, какая

ослепительная улыбка, и как обрывается что-то у нее внутри от его приближения. И этот бог

с потной футболкой был не кто иной, как ее Льюис!

Что с ней творилось после этого открытия! Но то была еще не трагедия. Трагедия

случилась потом, когда она все-таки взглянула в зеркало. То, что она увидела, было ужасно,

влюбиться в это было невозможно даже при самом теплом отношении. Конечно, надежда -

это прекрасно, но Оливия привыкла смотреть фактам в лицо. Факты говорили, что ей лучше

думать о науке, чем о любви.

С тех пор мало что изменилось, разве что она стала более ранимой, обидчивой и злой на

себя. Однажды попросила у Мерлин тушь для ресниц, а та искренне удивилась: «Зачем тебе?»

Вот именно, зачем? «Закрасить световод», - буркнула тогда Оливия и склонилась над своим

макетом анализатора полевых возмущений.

Подруга сидела в ее комнате, от скуки рассматривая ее недоделанный макет и крутя в

руках микропаяльник.

- Ну что? Накормила свое сокровище?

- До отвала. Держи, - Оливия поставила сковородку на стол.

- 12 -

- Как ему твоя прическа, Олли?

- Никак.

- Как это никак?!

- Да ерунда это всё. Он ничего не замечает.

Мерлин округлила глаза.

- Но тебе очень идет.

- Горбатого могила исправит. .

- Не говори так! Каждая женщина может стать красивой. Надо только очень захотеть.

Выслушивать наставления Оливия не любила. Захотелось сказать какую-нибудь резкость.