- Я... я слишком умна, чтобы тратить на это силы, - заявила она раздраженно, - и вообще,

я лечу на Пьеллу. Там полно уродов, так что я не буду слишком выделяться.

- Уродов? - усмехнулась подруга, - хочешь сказать, что ты тоже уродка? А тебя, между

прочим, разыскивал очень интересный мужчина.

- Какой? - удивилась Оливия.

- Высокий брюнет в черном плаще.

«Дядя Рой», - подумала она, но Мерлин добавила:

- С зелеными глазами.

Дядя Рой был очень, даже слишком интересный мужчина, но глаза у него были синие,

такие же яркие как у Льюиса. Они оба казались ей какими-то неземными существами, и тот, и

другой.

- Это, наверно, Оорл из комиссии, - сказала она разочарованно, - он и Льюиса

разыскивал.

- Из комиссии? - удивилась Мерлин, - с розочкой?

- С какой еще розочкой?!

- Вот с этой. Вазы у тебя нет, я ее поставила в мензурку.

На подоконнике и правда красовалась в мензурке одна белая роза. Оливия смотрела на

нее тупо, ничего не понимая. В глазах почему-то защипало.

- Он ждет тебя внизу, в буфете, - многозначительно сообщила подруга, - и не говори мне

после этого, что ты не нравишься мужчинам.

- Чушь какая-то, - фыркнула Оливия.

- Так ты пойдешь? А то я могу тебя заменить!

- Болтаешь черт знает что...

В буфете было почти пусто, из танцевального зала доносилась музыка, все были там.

Студенты по своей молодости и энергичности больше любили танцевать, чем жевать и

мирно беседовать. На стене еще с Нового Года висел красочный плакат с теверским

акцентом:

«ЭЙ, ПРЭЕТЭЛЬ, НЭ ДУРЫ!

ЗЭ СЭБЭЙ ПЭСУДУ УБЭРЫ!»

И совершенно не сочетался с этим плакатом, да и с этим буфетом строгий председатель

комиссии. Эдгар Оорл сидел за столиком для курящих и выпускал в вытяжку дым. Его

черный плащ висел на спинке кресла. Оливия тогда не знала, что это Прыгун, она вообще

непозволительно мало знала о планете, на которой собиралась жить, но ей хватило и того

страху, который он нагнал на нее во время собеседования.

Внешне же он не произвел на нее никакого впечатления. Она не любила длинноносых.

К тому же у нее перед глазами всегда был Льюис, а с ним никто не мог сравниться. В общем,

восторгов Мерлин она не разделила.

- Садись, - сказал Оорл и затушил сигарету.

- Что-нибудь не так? - напряженно спросила она и присела на краешек кресла.

- Тебя удивляет мой визит? - усмехнулся он, - но ты же знаешь, что я отвечаю за всех,

кого отобрал.

- Да, - кивнула она.

- Так что? Поговорим?

- О чем?

Он снова усмехнулся.

- 13 -

- Расслабься, Оливия. Я тебя не съем. Это ты будешь облеплять меня датчиками,

копаться в моем мозгу и изучать мое нутро.

- Ваше? - изумилась она.

- Ты ведь собираешься изучать принцип статической телепортации?

- А вы разве Прыгун?

- Нет, - Оорл посмотрел на нее насмешливо, - просто погулять вышел.

- Извините...

Пока она приходила в себя, он огляделся.

- Что тебе заказать из местного скудного ассортимента?

- Здесь только коржики и лямзики, - пробормотала Оливия, - а вино только местное. И

роботов-официантов нет. Это студенческий буфет, надо самому всё брать.

- Усвоил. Возьму сам. Так что тебе: коржики или лямзики?

- Мне? - ей почему-то хотелось выглядеть взрослой, - полусладкое, - сказала она.

Оорл отошел. Оливия впервые видела живого Прыгуна и была несколько в шоке. Ей

было странно, что они выглядят совершенно обычно, так же ходят, разговаривают, едят

буфетную стряпню... Еще более странным и даже приятным было то, что он вел себя с ней

так, как будто она вовсе не уродина, а нормальная женщина, даже цветок подарил. Может, у

них на Пьелле так принято?

- «Райский сад», - улыбнулся Оорл, - вскрывая бутылку, - что ж, посмотрим, что в нем

райского... между прочим, тебе идет эта новая прическа, Олли.

Оливия машинально спрятала свои ноги под стул, потому что вдруг осознала, в каких

грубых и растоптанных они ботинках.

- Просто я слышала, что в космосе длинные волосы не носят, - стала оправдываться она.

- Носят, - заверил он, - моя мать всю жизнь летала со львиной гривой. Она была

капитаном.

- А моя мама была учительницей, - почему-то призналась Оливия, она не любила

говорить на эту тему, но как-то само собой получилось.

- Ты всё помнишь, Олли? - серьезно посмотрел на нее Оорл.

- Конечно, - сказала она, - отец и дед были специалистами по бурению, из-за них мы и

оказались на Меркурии, в этом городе под колпаком. Теперь я боюсь колпаков. Любых. И не

люблю закрытых помещений... хорошо, что на Пьелле земной климат, иначе бы я не

полетела.

- Верю, - кивнул Оорл, - аварию ты тоже помнишь?

- Да, - мрачно ответила она, - мы всегда гордились своим городом. На Меркурии, на этой

расплавленной планете, у нас стояли дома, цвели сады, кипела жизнь. Это было

воплощением человеческого могущества, его победы над природой... И где теперь это

могущество? Все рухнуло в один миг как карточный домик, все исчезло, хватило одного сбоя

в системе охлаждения или другой подобной мелочи. Сейчас уже не узнаешь, что там

произошло на самом деле.

- Давай выпьем, Олли, - Оорл протянул ей бокал, - хотя бы за то, что ты осталась жива.

- Я везучая, - сказала она, - нас было много детей в аварийном отсеке, но пришел

спасатель и схватил именно меня. А остальных вынести не успели. Рухнул главный купол.

Там такое началось, что было уже не до детей.

- Что ж, тогда выпьем и за твоего спасателя. Кто он, не знаешь?

- Не знаю. Они все были одинаковые, в серебристых скафандрах. Как боги.

Она не любила об этом вспоминать. Но иногда по ночам ее мучили кошмары. Огромный

купол над ней, в котором отражалось пламенно-оранжевое в бурых облаках меркурианское

небо, вдруг начинал трескаться как яичная скорлупа и падать на нее. Это рушился ее мир, ее

счастливая детская вселенная.

На минуту она задумалась о своем. Вино теплотой разлилось по телу. Оливия отвела

взгляд от плаката, который терпеть не могла, но который всегда попадался ей на глаза, и

заметила, что Прыгун слишком внимательно на нее смотрит, ей даже показалось, что он

видит ее насквозь и читает ее мысли.

- 14 -

Ей и самой было странно, с чего это ее так потянуло на откровенность? Наверно,

потому, что хотелось быть для него интересной, а ничего другого «интересного» в ее жизни

не было, кроме этой аварии. Поняв это, Оливия разозлилась на себя. «ЭЙ, ПРЭЕТЭЛЬ, НЭ

ДУРЫ!..» Вот именно!

- Не смотрите так, - возвращаясь к защитной грубости, сказала она, - я больше не буду об

этом говорить. Это мое.

- Хорошо. Тогда поговорим об интернате, - пожал плечом Оорл, - там сразу догадались о

твоих способностях?

- Нет, - покачала головой Оливия, голова слегка кружилась, - не сразу. Никому там до

меня не было дела. У меня отвратительный характер, и воспитатели меня не любили. Это

потом, когда появился Льюис, а вместе с ним и дядя Рой...

- То что?

- Он сразу понял, что мне надо учиться в спецшколе. И мы с Льюисом оба стали учиться

в Лестопале. Тогда и подружились.

- Значит, дядя Рой наставил тебя на путь истинный?

Она догадалась, что сейчас последуют вопросы о дяде Рое, а этого ей хотелось меньше

всего.

- Я бы и сама пробилась, в конце концов, - заявила она.

- Конечно, - усмехнулся Оорл, - за тебя же он не делал конкурсную работу.

А это был булыжник в огород Льюиса. Оливии стало так неприятно, как будто оскорбили

ее саму. Ей захотелось сказать что-нибудь резкое, но удерживал страх потерять Льюиса

навсегда. А вдруг этот Прыгун разозлится и передумает. И не возьмет ее друга на Пьеллу!

Она-то всё знала с самого начала. Дядя Рой обещал ей, что их возьмут обоих, иначе она