- Ты просто устал, Эд. Тебе надо отдохнуть.

- Да я устал! - Эдгар упал на диван и вытянул ноги в раскаленных ботинках, - но я все

равно у тебя эту дрянь заберу! Хоть силой! Это улика, Коэм. И вообще, мне надо поменьше у

тебя появляться. Если Бугур меня расколет, а это рано или поздно случится, у него к тебе

появятся вопросы.

- Я не собираюсь перед ним отчитываться.

- Да? А ты знаешь, что он делает со своими пленными на Желтом острове? К тому же у

тебя есть жена и сын.

- До этого не дойдет, - побледнел Коэм, он и так был бледно-зеленый, а тут совсем стал

похож на привидение.

- Не знаю, - покачал головой Эдгар, - по-моему, нам уже не выйти из этой игры. Или он

нас, или мы его. Может, отправить тебя с семьей на Пьеллу, пока не поздно?

За распахнутыми окнами благоухал в весеннем цветении сад, вздымались из тумана

белые корпуса Музеев и Театров, сладострастно заливались лягушки, трудно было

представить, что в этом теплом и таком привычном раю может появиться смертельная

опасность.

- 185 -

- Никуда мы не полетим, - сказал Коэм уверенно, - рансанганрудуор забирай, пусть его

исследуют в вашем Центре. А других улик у Бугурвааля нет.

- Мне всё это не нравится, - поморщился Эдгар.

- Что тебе не нравится? - в гостиную вошла Лауна, худенькая, в золотом хитоне и

сверкающими заколками в волосах, настроение у нее явно было приподнятое.

- Всё это безобразие, - ворчливо сказал он, - в ваших гостиницах совсем нет холодной

воды, один кипяток течет их кранов. Нормальному землянину и окунуться некуда. Тоже мне,

«Космическая любовь»!

- Оставайся у нас, - улыбнулась она, - наши охладители работают нормально. И Антик по

тебе соскучился.

- Не могу, дорогая, - он похлопал себя по грязным штанам, - я приглашен на прием к

Куратору Здоровья и Процветания. Надо переодеться в культурное и чистое и срочно

зазубрить пару душескребущих приветствий.

- О! У него чудесные приемы! - воодушевилась Лауна, - он приглашает артистов, даже

Антика однажды приглашал, художников, поэтов! Ты получишь массу удовольствия, Эд.

- Не сомневаюсь, - содрогнулся он.

- А что ты мне привез с Тритая? - спросила она с любопытством, - булыжник?

- Булыжник несъедобен, - усмехнулся Эдгар, - я привез тебе сыр из козьего молока и

окорок лагуска. Поешь хоть раз по-человечески.

Прием у Силафидвааля оказался более интересным и менее официальным, чем у

Проконсулессы. Похоже, Куратор действительно заботился о здоровье своих сограждан, как

физическом, так и психическом. Душетрепещущих приветствий было немного. У него и

дворец был поскромнее, и народу поменьше.

Эдгар был представлен гостям как близкий друг несравненной Иримисвээлы и спокойно

отсиживался в тенистом уголке, потягивая коктейль со льдом. К нему только пару раз

подсаживались поэты и доставали его утонченными стихами. Это испытание Эдгар

выдержал достойно, даже прочел одному свое произведение в переводе на лисвийский.

«О, мир пустой!

Он, суетясь,

Не помнит, что не вечен!

Я жил мечтой,

Она сбылась.

И жить мне больше нечем...»

- О! - воскликнул утонченный лисвис, - вы творите в стиле «критико-ироничного

осмысления», так характерного для эпохи позднего Расцвета Заката! Это был прорыв, я вам

скажу! Это было смело для культурной общественной мысли, тем более при правлении

сентиментального Наккадинаморвааля Струеречивого...

На сцене в глубине зала в это время проходил конкурс баллад. Пение сопровождалось

инсценировкой и танцем. Эдгар сначала следил за действом, потом его это утомило. Зеленый

поэт тоже. Он ждал Бугурвааля, иначе давно бы ушел под благовидным предлогом.

- Послушайте, - сказал поэт, - сейчас прелестная Аньювээла будет исполнять балладу на

мои стихи. Давайте подойдем поближе!

- Давайте, - вздохнул Эдгар.

Где-то в середине зала ему удалось оторваться и примкнуть к другой культурной группе, в

которой находился сам любезный Силафидвааль. Они обсудили оздоровительное влияние на

организм ранних картин Хрустнивааля и безусловно вредное влияние его поздних картин.

Эдгар, как близкий друг несравненной Иримисвээлы, изображал из себя знатока искусства и

даже заметил, что в поздних картинах Хрустнивааля, на его взгляд, недопустимо много

красного цвета.

С ним вежливо согласились. В это время зал зааплодировал юной исполнительнице

очередной баллады, а в дверях под эти аплодисменты наконец-то показался Куратор

Обороны. Под руку его держала высокая малахитовая красавица, эффектно задрапированная

- 186 -

в серебристо-прозрачные ткани, со сверкающей диадемой в пышной прическе. Из всех

шикарных дам она, несомненно, была самая шикарная. И самая красивая.

Эдгар подумал, что сейчас сядет прямо на пол, так подкосились его коленки, и так

подпрыгнуло прямо к горлу его сердце.

- Что это за дама с Куратором? - спросил он хозяина.

- Кантинавээла вэя, - ответил тот.

- Ее не было на приеме у Проконсулессы.

- Да. На официальных приемах Бугурвааль бывает с женой.

- А это кто?

- А это любовница Бугурвааля.

Сердце вернулось на место, но тревожно постанывало оттуда. Эдгар подумал, что

пропал, если Кантина его узнает. Оставалось надеяться, что она давно всё забыла, и что все

земляне для нее на одно лицо. Это лицо он сделал каменным.

Парочка приблизилась. Кантина даже бровью не повела, увидев его в толпе лисвисов,

как будто и внимания не обратила.

- А это Рамзесвааль, аппирский друг нашей несравненной...

Они посмотрели друг другу в глаза. И он забыл на секунду, что ненавидит ее, что она

карьеристка и интриганка, и она ему опасна. Он утонул в ее черных змеиных зрачках.

- Рамзес - земное имя, - тонко улыбнулась она, на прекрасном лице при этом появились

мелкие морщинки, время не щадило и ее.

- Я сказал ему то же самое, - с довольным видом заметил Силафидвааль.

- А я ответил, что на Пьелле всё давно перемешано, - добавил Эдгар, - в том числе и

имена.

- Чем вы занимаетесь, Рамзесвааль?

- Торговлей, вэя.

- Какой же?

- Лекарства, косметика, сигареты...

- Косметика? Это может быть интересно!

- Идем, - Бугурвааль довольно грубо взял ее за локоть и потянул за собой.

- Извините, вэи, - досадливо сказала Кантина и пошла с ним.

Эдгар дошел до первого дивана и сел на него как подкошенный. Кровь стучала в висках,

адреналин гулял по всему организму, сердце ныло. Он еще не понял, узнала его Канти или

нет. И если узнала, то как скоро проболтается Бугурваалю? Такой подлости от фортуны он,

конечно, не ожидал.

На сцене подводили итоги конкурса. Эдгар услышал, что первое место заняла баллада

«Сны и муки любви», второе - «Я люблю тебя безумно», третье - «Люби меня вечно» и

четвертое - «Безумная любовь». Ему жутко захотелось домой.

Ближе к ночи Бугурвааль наконец подошел к нему. Один.

- Мне звонил Тирамадид, - сказал он хмуро, - он обеспокоен не на шутку. Что там со

схемой?

«Не сказала!» - облегченно вздохнул Эдгар. И заученно повторил Куратору свою

чудовищную тираду.

**************************************************************

«Я жил мечтой,

Она сбылась,

И жить мне больше нечем...»

Это было верно. Двадцать лет он хотел ее увидеть и узнать, что с ней. Двадцать лет он

запрещал себе это. И вот увидел. Убедился, что она хороша по-прежнему и по-прежнему

использует свои женские чары для достижения цели. И что дальше?

- 187 -

«А вдруг это она?» - подумалось ему, - «вдруг Бугур только пешка в ее игре? Это так на

нее похоже! Она дошла почти до конца лестницы, ей осталось только скинуть с трона

воспитанную Иримис! Что она и делает чужими руками!»