- Ну, как тебе сказать...

- Тише! - Фальг прислушался, похоже, Куратор наелся и стал прогуливаться по комнате, -

он может сюда зайти, проверить, во что я одет.

- Вот нахал! - искренне возмутился Эдгар.

- Да уж...

- Мне смыться в окно?

- В окно поздно. Залезайте под диван.

Нудный Куратор действительно заглянул к мальчишке. Причем без стука. Эдгар видел из-

под дивана его черные крепкие ноги в белых сандалиях.

- Что у тебя тут за лужи?

- Так надо.

- Что значит, надо? Кому надо?

- Демоны раздражения боятся сырости. Что-то их много развелось в последнее время.

- Каких еще демонов?!

- Вот видите, вэй, вы тоже раздражаетесь.

- Посмотри в окно, придурок! Сейчас тридцать шестой век на дворе. Я слышать не желаю

ни про каких демонов! Понятно?!

- От этого их не убавится.

- Вот что: или ты перестанешь ломать эту комедию, или мы будем тебя лечить.

После недолгого, но напряженного молчания черные ноги Бугурвааля удалились, дверь за

ними захлопнулась.

- Вылезайте, вэй, - сказал Фальг с облегчением, - теперь он пойдет в сад. После обеда у

него всегда прогулка на свежем воздухе. Потом закаливающие процедуры. Обливаться будет.

- Долго проживет, - усмехнулся Эдгар.

Они сидели на мокром полу, было жарко и влажно, к тому же душно от курящихся

благовоний, по лицу струился пот.

- Я вас выведу через дырку в заборе. Он про нее не знает.

- Спасибо.

- Не за что.

- Послушай, а что это за планета такая - Ахманкун?

- Она далеко, в другой галактике.

- Тогда откуда ты про нее знаешь?

- А у меня телепатическая связь с ее обитателями.

- 205 -

- Понятно... - Эдгар подумал, что парнишка, пожалуй, не лишен фантазии, - а про планету

Шеор ты что-нибудь слышал?

- Да, конечно. Но у меня нет с ней телепатической связи.

- А если установить?

- Не получится. Они слишком дикие, их сознание еще не сложилось в единое планетарное.

- А как же ты тогда о ней узнал?

- Услышал. Когда Бугур говорил с этим аппиром. С Ройваалем. Они еще называли ее

планетой ветров.

- Там хорошо?

- Там? Ничего хорошего! Они всё время воюют и убивают друг друга. Но Куратору это

нравится, война - его стихия.

- Ты тоже при оружии, - заметил Эдгар, кивнув на его кинжал.

Фальг только пожал плечом.

- Это - отпугивать демонов. И на случай, если он вздумает кричать на Аолу. Тогда я его

просто прирежу - и дело с концом.

- А ты горячий парень!

- Да. Я и вас прирежу, если вы обидите маму.

Эдгар посмотрел на него с уважением.

- Засоси меня трясина, - сказал он убежденно, - если я ее обижу.

************************************************************

*********************************************

***********************

В шикарном номере дяди Роя фантастически-сиренево мерцали стены, а за окном лил

самый заурядный осенний дождь. Всё так и было в этой жизни - и фантастически, и заурядно.

Льюис стоял у окна, ломая пальцы. Было больно, как всегда, и не было выхода из этой боли.

- Ну что ты там застрял, малыш? Иди, выпьем.

- Да, пожалуй, пора.

- У меня гнусное настроение, - признался дядя Рой, - кто-то срывает мои планы, а я этого

терпеть не могу... ты садись-садись.

Льюис сел в мягкое кресло, в лицо переливаясь светила хрустальная люстра.

- А какие у тебя планы, дядя Рой?

- Грандиозные, - усмехнулся тот, - что тебе налить?

- То же, что и себе.

- Ты во всем собираешься мне подражать?

- В чем могу.

- Я никогда не страдаю из-за женщин, мой мальчик. Это глупо.

- Ты говорил, что ради женщины можно мир перевернуть.

- Конечно. Но для этого вовсе не обязательно страдать.

- Я постараюсь.

Под мерцание сиреневых стен и огромных зеркал они медленно пили сладкое вино из

бокалов.

- Расскажи, что ты делал без меня, - попросил дядя Рой, уютно расположившись в кресле.

- Летал на пустырь, - признался Льюис, - во мне столько энергии, что я иногда боюсь. И с

«голубой плазмой» пока ничего не получается.

- Не всё сразу.

- Плохо сплю. Иногда по ночам кажется, что взорвусь.

- Это скоро пройдет.

- Когда злюсь, тоже прямо распирает, руки горят, а в грудной клетке как будто заслонка

отпирается. Я теперь понимаю, почему Герц стены крушит: невозможно же удержаться!

- Каждое состояние надо очень хорошо запомнить, - наставительно сказал дядя Рой, - тогда

проблем не будет. А Герц - просто несдержанный неврастеник.

- 206 -

- И еще... - добавил Льюис, краснея, - я чувствую себя каким-то монстром. Раньше я

завидовал Прыгунам, а теперь...

- Что теперь?

- Мне неуютно, дядя Рой. Я сам себя боюсь! И я не знаю, что с этой энергией делать.

- Разумеется. Ты же еще ничего не умеешь. Завтра будем учиться телепортировать.

У Льюиса даже сердце подпрыгнуло от такой перспективы. Всё, что с ним происходило в

последнее время, было похоже на сон.

- На пустыре? - спросил он взволнованно.

- Зачем же на пустыре? - усмехнулся дядя Рой, - на Тритае. Интересная планетка и почти

пустая. К тому же у меня там есть дела.

- А скафандр нужен? - совсем обалдел Льюис.

- Нет. Достаточно термостата.

А за окном всё лил дождь, обыкновенный, будничный.

- Как там Олли? - спросил дядя Рой.

- Олли? Она стала такая надменная и злая. Я просто не знаю, как с ней разговаривать.

- Ничего, это пройдет.

- Она переехала в женский корпус, так что я теперь редко ее вижу. Только в Центре.

- А что в Центре? Круговую установку монтируют?

- Да. И очень активно.

- Ну и отлично! - дядя Рой хлопнул себя по коленкам и поднял фужеры, - давай-ка еще

выпьем, малыш. Завтра у нас тяжелый день.

Ночь Льюис почти не спал. От мысли, что завтра он окажется на Тритае, на спине

выступал холодный пот. Даже тоска по Анастелле на какое-то время отпустила. Он вертелся на

кровати с боку на бок, вздыхал, мял подушку и мучился вопросом: кто же такой дядя Рой? И кто

такой он сам? Почему он, собственно, Прыгун, если он не Оорл и не Индендра? Ответ

напрашивался сам собой, Льюис знал его с детства, только боялся себе признаться...

Планета Тритай оказалась каменистой пустыней с багровыми тучами и черными цепями

гор на горизонте. Воздух был тяжелый и пыльный. Льюис долго не мог прийти в себя после

прыжка. Ему казалось, что он упал на самое дно галактики.

- Скоро сам так будешь прыгать, - приободрил его дядя Рой.

- Страшно, - честно признался он, - этот канал, в котором мы падали, он такой жуткий!

- Почему?

- Наверно, я просто трус. Однажды в детстве я был на стройке и попытался залезть в трубу.

Уже через три метра мне показалось, что я никогда не вернусь назад. Представляешь? Я

вылетел оттуда как пробка! Я боюсь труб. Я боюсь невозвращения. Я боюсь зависнуть где-

нибудь в середине, в неизвестности. Это так жутко!

- Страх будет только мешать тебе, - сказал дядя Рой, - ты должен с ним справиться. Ты все-

таки Прыгун, и никуда тебе от этого не деться.

Льюис выслушал это как приговор.

Они стояли на пустыре друг напротив друга, только черные горы да багровое небо

смотрели на них. Он развел в стороны руки, колени его дрожали от напряжения, он чувствовал

себя надувной игрушкой, которую накачивают горячим воздухом через распахнутую в груди

заслонку. Страх и восторг от этого смешались настолько, что на глазах выступили слезы.

- Смотри на тот пригорок, - велел дядя Рой, - там ты должен быть. Думай, что ты уже там.

- Я...

- Молчи!

Энергия распирала. Льюис на какое-то мгновение перестал бояться и сосредоточился на

пригорке. И так же мгновенно отключилось сознание. Он вдруг перестал осознавать себя