неведомых сил, и он просто будет перемолот их жерновами, как кофейное зернышко.

- Не переживай так, - сказал Коэм, - видя отчаяние на его лице, - вполне возможно, они

справятся сами.

Его философского спокойствия Эдгар не понимал.

- Там твоя Лауна, ты помнишь об этом? - раздраженно спросил он.

- Помню, - ответил Коэм и посмотрел ему в глаза.

Эдгару стало стыдно.

- Я должен что-то делать, - сказал он.

- Конечно, - кивнул лисвис, - займись Гунтри. Ты же эксперт.

- Но я не телепат. Да у него и мыслей-то, наверно, нет.

- В любом случае надо его забрать отсюда.

Они под руки вывели Гунтривааля из апартаментов. В коридоре бывший правитель

забеспокоился, но упираться не стал. Он шел, ссутулившись, шаркая ногами по полу и

вздрагивая на каждом повороте. Эдгар уже по дороге попытался войти в него, но

почувствовал только голод, боль в пояснице и дикое желание курить. Гунтри жил одним

телом и его потребностями.

Минут через десять они пришли. Зела, бледная как полотно, сидела в кресле у экранов.

Она встала, уступая место Нурваалю.

Ни на кого не глядя, Нур погрузился в экраны, разбираясь в обстановке. Толпы уже не

было, а площадь перед храмом была завалена трупами. Зрелище было жуткое.

- Как ты? - обнял Эдгар бабулю.

- Я-то ничего, - вздохнула она.

- Тебе лучше?

- Не знаю. Никак не могу прийти в себя. Тут такое...

- Ничего особенного, - резко сказал Нур, - обыкновенная истерия. Скоро мы их

успокоим.

- Море трупов - это ничего особенного? - холодно спросил Коэм.

- В другой раз будут умнее.

- Они никогда не будут умнее! - раздраженно сказал воспитанный виалиец, - ты сделал

всё, чтобы превратить их в идиотов! И фанатиков!

- Я?! - сверкая глазами, обернулся к нему Нур, - это Тритай сделал их такими. И

бесконечная борьба за выживание. Неужели ты думаешь, что можно заставить всех поверить

в сказку, если ей нет подтверждения в жизни? Здесь все связано с солнцем - тепло и холод,

радость и ужас, добро и зло. Каков Бог, таков и Жрец. Мне не до жалости!

- А до чего тебе? - не унимался Коэм, - до тайных переговоров с Анаверти о том, что

никакого переселения не будет? Зачем вам обоим это переселение? Ему лишняя забота, а тебе

- потеря власти! А лисвисы - черт с ними! Пусть подыхают. Пусть отсиживаются в подвалах и

мерзнут как сосульки, считают только до трех и не знают ни одной буквы... А если что, их

можно и из лучеметов!

- Прежде, чем переселять, - криво усмехнулся Нур, - вы могли бы просто помочь своим

сородичам на Тритае. Хоть чем-то! Но вы не захотели. Не знаю, что вас переполняло:

амбиции или брезгливость. Или просто равнодушие. Гунтри не выдержал без вашей помощи.

А я нашел способ выживания на этой планете. Суровый, да. Но другого я не знаю. И не тебе

меня судить, Коэмвааль.

- Пожалуйста, не ссорьтесь, - тихо сказала Зела, - надо что-то делать.

- Разумеется, - сказал Нур, - со своим народом я разберусь сам. Как умею. Без советов

всяких чистоплюев с Вилиалы.

Коэм побледнел, но все-таки сдержался.

- Зела, - спросил Нур, - где Аурис?

- На балконе.

- 289 -

- Как на балконе? Зачем?

- Вышла вместо вас. Чтобы задержать штурм.

- Сумасшедшая!

- Все случилось так внезапно, - попыталась объяснить бабуля, - она даже кофе не допила.

Очень не хотела, чтоб стреляли.

- Ясно.

Нур встал. Ничего больше не сказав, он стремительно вышел из покоев, его алый плащ

летел за ним. Молча, Эдгар достал из кармана сигарету, прикурил и протянул ее дрожащему

Гунтри.

- Боже, кто это? - наконец спросила Зела.

- Наша последняя надежда, - усмехнулся Эдгар.

****************************************

***********************

Окна полыхали красным. Занавески тоже как будто горели. Ингерда с отрешенным

спокойствием смотрела на спящих: кто уснул прямо за столом, кто - в кресле, кто на полу...

Помешать ей не мог уже никто. Она написала записку, порвала, написала другую. Потом все

это выбросила и черкнула только пару слов: «Я всех вас люблю. Прощайте. Ингерда». Зачем

было что-то объяснять? Уходить надо быстро, легко и без нытья.

Она поцеловала Ольгерда, замершего в кресле с опущенной головой, погладила его

белые волосы. Когда-то одноклассницы приставали к ней, чтобы познакомила их со старшим

братом. Ингерда ревновала его ко всем девчонкам, считая, что он принадлежит только ей.

Потом появилась Алина и завладела им полностью. С тех самых пор у них начались

бесконечные ссоры и препирательства. Он и не догадывался, что младшая сестренка просто

ревнует и поэтому все делает ему назло. Как же она была глупа и наивна!

А отца она любила без памяти. Она боготворила его! Ингерда встала над Ричардом,

уснувшим прямо за столом. Седая голова его лежала на согнутых локтях. Она погладила его

волосы. Почему-то стало жаль его, как мальчишку. Отец постарел, но даже не считал нужным

свою седину закрашивать, как делали многие в его возрасте. Наверно, считал это

бесполезным занятием.

- Спи, папочка, - вздохнула она, - отдохни. Ты много для меня сделал, теперь моя

очередь. Хватит мне порхать бабочкой на садовом цветке. Прости меня за все...

А Леция она просто долго целовала, куда попало: его лицо, куртку, руки, молнии на

карманах... Он сидел на ковре, прислонившись спиной к стене, голова упала на грудь,

беспомощный Леций, спящий Прыгун, который принадлежал сейчас ей безраздельно.

Ей не хотелось этой власти. Просто больно было расставаться с ним снова и теперь уж

навсегда. Покрыв поцелуями его лицо, она встала, вытерла защипавшие глаза и в последний

раз оглядела комнату. Тянуть дальше было некуда. Через полчаса все должны были

проснуться.

- Прощайте, - тихо сказала Ингерда и осторожно прикрыла за собой дверь.

Красный туман поднимался по лестнице к лифту. Она больше не хотела думать и

решаться. Выбор давно был сделан. Ингерда вздохнула и шагнула вниз по ступеням в этот

красный свет.

За границей красного тумана было светло. Свет был обычный - голубовато-белый.

Впереди лежала бесконечная равнина, и по ней навстречу Ингерде шел человек. Рослый,

плотный мужчина со светлыми завитками волос вокруг лысины. Лицо было суровым.

Она обернулась. Назад пути уже не было. Ступени лестницы исчезли. Красная граница

отделяла ее от привычного мира. Вот тут ей впервые стало по-настоящему жутко. Она

перешла рубеж, и багровый шар поглотил ее.

Мужчина остановился шагах в десяти.

- Я Борфау, - сказал он по-аппирски, - Доминант.

- Очень приятно, - тоже по-аппирски пробормотала она.

- Странно, что ты пришла первой, женщина.

- 290 -

- Так вышло.

- Ты ведь не Прыгунья?

- Нет, конечно.

- Зачем же ты здесь?

- Кто-то же должен был...

- Не переживай, - усмехнулся Борфау, - Прыгуны пойдут вслед за тобой.

- Как?!

- Очень просто. Никто не вырвется.

- Но почему?! Неужели вам мало меня?

- Так надо. Не кричи. И приготовься. Сейчас ты пойдешь со мной.

Ингерда в ужасе смотрела на него.

- И что я должна делать?

- Не мешать мне.

Борфау стоял, скрестив руки на груди, как памятник Эриху Второму. Его длинная тога

стала стекать с него белым киселем.

- Но объясни мне хотя бы! - взмолилась Ингерда.

- Зачем? - сказал он, - скоро ты станешь нами и все поймешь сама.

- Вами?..

Она обречено смотрела на подползающий к ней белый кисель.

- Ты аппирка? - вполне доброжелательно спросил Доминант.

- Нет, - покачала она головой, - я землянка.

- Как же ты попала на Тритай?

- Очень просто. На звездолете. Я капитан.

- О! Нам пригодятся твои впечатления. Неужели женщины бывают капитанами?