пылью и крупными горошинами планет, попавших в радиус обзора. Ольгерд рассчитывал

долететь минут за сорок. Риция сидела рядом и прижималась к его плечу.

- Правда, красиво, Ол? - сказала она шепотом, - невозможно оторваться...

- Знаешь, сколько я этого насмотрелся? - усмехнулся он.

- Знаю, - вздохнула Риция, - у тебя другая мечта: дом у озера и детишки в саду...

- Хватит с меня космоса.

- Надеюсь, мне будет некогда о тебе скучать. Скоро у меня забот прибавится. Отец хочет,

чтоб я стала Верховной Правительницей.

- Ты?!

Ольгерд удивленно взглянул на Рицию. В звездном свете ее лицо с блестящими глазами

было пронзительно красиво. В эти глаза, под черными, словно нарисованными углем

бровями, можно было смотреть до бесконечности, как в пропасть, как в омут, с тихим

замиранием сердца, мучаясь неразгаданной тайной. Он знал ее всю жизнь. Он не знал ее

совсем. Ольгерд давно понял, что это просто насмешка судьбы, что именно у Леция такая

прекрасная дочь.

- Да, - спокойно, даже равнодушно сказала она, - вместо него.

Аппирская принцесса становилась аппирской королевой. Недоступное становилось еще

более недоступным. Бесконечность умножалась на бесконечность. Ну и что?

- А что же он сам? - спросил Ольгерд.

- 37 -

Ее лицо стало очень серьезным. Она с детства умела превращаться в маленькую

взрослую женщину. Уже тогда ему казалось, что она видит всех насквозь.

- Он болен, - тихо сказала Риция, - и устал.

- Что с ним?

- Он не говорит, что. Но, по-моему, просто весь рассыпается.

- Не знал, - с горечью сказал Ольгерд.

- Он скрывает. Не хочет показать своей слабости. Ты же его знаешь! Даже тете Флоре не

говорит.

- Это он напрасно.

- Конечно! Он держится на каких-то наркотиках. Я на днях отобрала у него пачку, хотела

показать ей... и не помню в какой карман положила.

- А название?

- Тоже не помню.

- Не думал, что все так плохо, Рики.

- Вот именно, - усмехнулась она, - всё.

Невыносимо было думать, что ничем не можешь помочь. Ни Лецию, ни Консу, ни ей.

Звездная пыль безмолвно застыла на экране, окружая растущий, наполовину освещенный

солнцем Кампий.

- Не надо меня жалеть, - вдруг сказала Риция, - я сильная.

- Знаю, девочка.

- И давно уже взрослая, если ты заметил.

- Заметил, - сказал он.

Риция сверкнула глазами и отвернулась. Ольгерд все смотрел на нее в лунно-звездном

полумраке. У нее был тонкий профиль, переходящий в плавную линию шеи, почти скрытую

глухим воротом комбинезона. Эту нежную шею хотелось освободить от застежек и

бесконечно целовать. Впрочем нет, лучше губы. А лучше и то, и другое. И плечи, и грудь, и

живот. . расстегнуть эту чертову молнию до конца и снять эту скорлупу с нее вообще...

- Приготовься, будем садиться, - сказал он.

Они опустились недалеко от черного купола заброшенной станции. Надели скафандры,

привинтили друг другу шлемы. Риция смотрела из-за стекла шлема и улыбалась ему.

- Ты как заправский десантник, Рики, - сказал он, - правда, это совсем не женское дело.

- А я и не женщина, - пожала она плечом, - я Прыгун.

Спорить с этим не приходилось.

- Вот сейчас мы в самом деле с тобой попрыгаем, - улыбнулся Ольгерд.

Тяжесть почти отсутствовала. До шлюзов станции они добрались большими прыжками,

поднимая столбы пыли в желтом песке. Потом попытались открыть шлюзы, но не смогли.

Этого следовало ожидать. Солнце было беспощадно ярким и, если б не защитные

отражатели, оно бы просто ослепило.

- Иди сюда, - позвал Ольгерд щурясь, - встань. Обними меня. Прыгаем на три метра

вглубь. На три, не больше, поняла?

Риция кивнула, улыбаясь из-за стекла. Ольгерд обнял ее, ему показалось, что даже сквозь

скафандр он ощущает все изгибы ее тела и тепло ее кожи. Она прижалась к нему и замерла.

Все это они делали не раз, только без скафандров. Трудно было сосчитать, сколько

склепов, подземелий и развалин они прошли вместе. Трудно было представить себя без нее.

Но совершенно невозможно было представить себя с ней.

Через мгновение они оказались в темноте. Ольгерд зажег фонарь на шлеме. Это был

широкий коридор, очевидно, идущий кольцом по периметру станции. Вдоль стен

периодически встречались вогнутые внутрь двери.

Они стояли возле самых шлюзов, только теперь с другой стороны. Ольгерд поискал у

входа щит управления, нашел нечто подобное и пощелкал тумблерами. В коридоре вспыхнул

свет, который шел из узких ламп по стенам.

- Солнечные батареи работают, - сказал он.

- И воздух нормальный, - удивилась Риция, глядя на анализатор, - и температура.

- 38 -

Все это было странно и удивительно. Брошенная три тысячи лет назад станция ожила,

как ни в чем не бывало. Как будто ее периодически навещал хозяин. Менял неисправные

элементы, пылесосил ковры, протирал плафоны, смазывал дверные ролики.

Где-то в центре, под самым куполом, они попали в большой просторный зал, вдоль стен

стояли экраны и пульты к ним. Это было похоже на диспетчерскую. В зале было темно,

приходилось пользоваться своими фонарями. Они держали их в руках, потому что и шлемы,

и скафандры давно сняли.

Ольгерд попробовал оживить один из экранов, и это ему скоро удалось. Пульт был почти

человеческий. Аппиры той эпохи вообще мало чем отличались от людей. Зеленое марево

плоского экрана запестрило командами и картинками. Он нашел освещение, активизировал

его. В зале вспыхнул неяркий синий свет. Потом ему даже удалось раздвинуть своды купола.

Они оказались под черным звездным небом.

Риция изумленно присела на ступеньку в полу.

- Такого мы еще не видели, правда, Ол?

- Это точно. Здесь все сохранилось гораздо лучше, чем на планете. Как в камере

хранения. Похоже, в этом компьютере масса информации.

Часа три они не могли оторваться от экрана. Ольгерд выудил из памяти кучу текстов, по

виду похожих на деловые отчеты и документы, бесконечные файлы с цифрами, целый банк

изображений, хоть и плоских, но вполне достоверных...

Устав, они снова бродили по кольцевым коридорам станции. Риция деловито снимала

все на камеру. Он шел сзади, и уже не запрещал себе любоваться ее гибкой фигурой, строго

затянутой в черный комбинезон с белой полосой по глухому вороту. Не запрещал, потому что

все равно ему тут осталась всего неделя или две. И это притяжение уже не успеет стать

сильнее его.

- Пойдем, перекусим, - сказал он, забирая у нее камеру и убирая ее в карман.

- А где наши рюкзаки?

- Я их бросил в зале.

В зале они сели на ступеньки под звездным куполом, открыли термос и разлили по

крышкам кофе. Казалось, что нет уже ни времени, ни остального мира.

- Как же все странно, - сказала Риция, обводя взглядом зал, - или я сплю? Как будто мы с

тобой вдвоем во всей вселенной.

- Так и есть, - согласился с ней Ольгерд.

Они посмотрели друг на друга. Все давно было ясно. Риция поражала еще и тем, что ей

ничего не надо было объяснять. Она любила его без всяких условий, чуть ли не с самого

рождения, по-детски преданно и по-женски мудро.

Однажды он поцеловал ее. Осенью, на развалинах какого-то завода. Был солнечный

день, небо было голубым, а яркая листва полыхала желтым и красным. Риция шла чуть

впереди, а когда вдруг остановилась, он наткнулся на нее, обнял, увидел ее полураскрытые

губы и все забыл. Потом опомнился. Риция смотрела на него исподлобья серьезными

черными глазами. Голос у нее чуть-чуть дрожал.

- Ну? И что дальше?

- Ничего, - жестко ответил ей Ольгерд.

Она поджала губы, отвернулась и пошла вперед по опавшей листве. Кажется, она уже

тогда все поняла.

Они сидели на ступеньках и смотрели друг на друга. Глаза у Риции были продолговатые