без ума от внука.

- Как они там?

- Они не там, Фло. Ричарда послали к лисвисам. И он, как водится, потащил за собой

всех, кого любит: и жену, и внука.

- Господи, что мальчишке делать у лисвисов?

- Ему-то везде интересно. Лучше скажи, что там делать Зеле? Ведущая актриса, умница,

красавица... Знаешь, я иногда вспоминаю свою мать: может, ей вовсе и не хотелось летать?

Может, ей хотелось сидеть дома со своими детьми, просто ее никто не спрашивал?.. Я на

многое сейчас смотрю иначе, Фло.

- Не могла представить, что ты не любишь детей, - призналась Флоренсия.

- Все не так, - покачала головой Ингерда, - я люблю своего сына. Но в один прекрасный

день я возненавидела все то, что нужно любить: дом, семью, хозяйство, игрушки-

погремушки... я поняла, что если не вырвусь из этого круга, то так и останусь навечно

куколкой, которую все наряжают и балуют, и которую никто не слушает. Сначала отец, потом

муж... Я имела право на капризы. Но не на убеждения. Надоело.

- Бунт?

- 6 -

- Да, это был бунт. Теперь у меня нет никого: ни матери, ни отца, ни сына, ни мужа, ни

любовника. Брат черте где. Но я привыкла к одиночеству и ни о чем не жалею. Иногда

завидую таким, как ты, но только самую малость. У меня все нормально, тетя Флора.

Кажется, так вы с Ольгердом выражаетесь?

Неблагодарное занятие - встречаться после двадцатилетней разлуки. Слишком много

нужно рассказать и расспросить, и не знаешь, с чего начать, что, собственно, главное.

Ингерда поняла, что сидит и сама перед собой отчитывается: какой она стала и почему. А

спросить прямо то, что ее больше всего интересует, не решается.

- У тебя еще все впереди, моя девочка. Ты еще такая молодая.

- Я не знаю, какая я: молодая или старая. Просто другая. Лучше скажи, как тебе удается

так молодо выглядеть?

Флоренсия улыбнулась.

- Рецепт известен: холодная вода, диета и любимый мужчина.

Ясон долго не мог примириться с тем, что она от него ушла, считал, что глупая девочка

вот-вот одумается. Он вообще считал, что все ее поступки - это от глупости. Отец тоже не

верил, что она его никогда не простит. За двадцать лет она сказала ему слов десять, не

больше, и то по делу. Молчать было трудно, слишком большое место он занимал в ее жизни

до этого. Спасал космос, он отсекал сразу от всего: от семьи, от обид, от любви, от

ненависти, от беспочвенных надежд...

Резко меняя тему, Ингерда серьезно спросила:

- Скажи, Фло, что у вас тут, на планете, творится? У меня такое впечатление, что нас

никто не ждал. Даже комиссией какой-то грозили.

Тетя Флора помрачнела.

- Это серьезный разговор, девочка. Мне самой это всё не нравится.

- И все-таки?

- Видишь ли, аппиров всего пятнадцать тысяч, их культура еле теплится. С некоторых

пор они поняли, что просто растворяются в человечестве. Посмотри: здесь ведь всё наше:

техника, города, фильмы, песни, образ жизни... и людей вдвое больше, чем аппиров. Кому-то

это нравится, кому-то нет. А кто-то просто пользуется этим расколом мнений в своих

интересах. В целом, аппиры довольно хорошо относятся к людям, но есть и экстремисты.

Это очень неприятно. Но самое неприятное, что раскол в правительстве, среди самих

Прыгунов.

- И какова расстановка сил?

- Пополам.

- Как это?

- Конс и Би Эр ничего ужасного в этом не видят. Би Эр стар и мудр, а Консу люди всегда

нравились больше аппиров. Он женат на землянке, его дочь замужем за землянином. Все это

знают.

- Кто же против?

- Азол Кера. И Ру Нрис. Причем, если Руэрто еще можно как-то убедить, то Азол

непреклонен. Он готов пойти на союз с бывшими Пастухами, лишь бы только выжить людей

с планеты.

- А Леций? - спросила Ингерда взволнованно.

- А что Леций? - Флоренсия вздохнула, - как всегда балансирует между двумя

крайностями. Кого-то уговаривает, кого-то обманывает, кого-то покупает... в общем,

стабилизирует обстановку, как может. Было решено ограничить пока поток земной культуры

на планету. И не без его участия. Но комиссию на твой корабль отменил именно он. Не знаю,

в чем тут дело, скорее всего, Азол поутих, и пришло время задобрить Гектора.

- Гектора?

- Нашего полпреда. Леций прекрасно помнит, чем обязан Земле. И вообще, я ему не

завидую. Все говорят, что думают, и делают, что хотят. А он - только то, что нужно.

- Как ты считаешь, почему? - с тоской спросила Ингерда.

Тетя Флора пожала плечом.

- Потому что он крайний.

- 7 -

Потом в столовую тихонечко вошла Адела. Ингерда узнала ее сразу: по тонкому как

стебель стану, по алым губам и бледному лицу в черных завитках волос. Впрочем, фигура у

этой бестелесной красавицы несколько испортилась: появился небольшой животик, который

она не очень-то и пыталась скрыть.

- Ты моя хорошая! - обрадовалась Флоренсия, но добавила строго - почему одна?

- Герберт прилетел, - тихим голосом сказала Адела, - как ты думаешь, где сейчас мой

муж?

- Я ему велела не оставлять тебя одну.

- Не сердись, Фло. Я сама его отпустила. Они так давно не виделись.

- Ладно. Но в последний раз. А теперь посмотри, кто у нас, - Флоренсия подвела ее к

кофейному столику, обнимая за талию.

Адела нахмурила темные брови, вспоминая что-то отдаленное.

- Госпожа – «белое солнце», - наконец вспомнила она и слегка покраснела.

- Я уже тогда просила называть меня по имени, - улыбнулась Ингерда, - помнишь мое

имя?

- Еще бы, - ответила Адела.

Флоренсия все еще обнимала ее.

- Это моя гордость, - объявила она Ингерде, - хочешь узнать наш маленький секрет?

- Фло, наш секрет уже ни от кого не скроешь, - усмехнулась дочка Конса и присела на

диван.

- Мы проводим эксперимент, - улыбаясь, сказала Флоренсия, - сколько тут живу - столько

бьюсь над этой проблемой. В конце концов, ее надо когда-то решать.

- Какой эксперимент?

- Мы ждем ребенка.

Повисла недолгая пауза. Ингерда еще не знала, как это понять.

- На себе мне ставить опыты уже поздновато, - вздохнула Флоренсия, но Адела

согласилась мне помочь. Мне давно удалось добиться зачатия при смешанных браках. Но уже

на третьей неделе, как правило, случался выкидыш. Наконец мне все-таки удалось

синтезировать препарат, который позволяет выносить ребенка. Это ли не чудо?

- Подожди, еще только пять месяцев, - смущенно сказала Адела.

- Все будет хорошо, дорогая. Не сомневайся.

Ингерда даже зажмурилась. Когда-то отец чуть ли не на танке проехал по ее чувствам,

только потому, что она не должна любить аппира, она должна иметь нормального земного

мужа и рожать от него здоровых детей, маленьких породистых Оорлов. Это было самым

веским его аргументом, и она не смогла с ним спорить. А тетя Флора взяла и вышла замуж за

аппира. У нее же не было такого властного отца. Ей никто не смел указывать. И скоро она,

кажется, решит эту проблему. Не для себя уже, но для всех остальных. Ингерда подумала, что

если Адела родит нормального, здорового ребенка, она самолично полетит на Вилиалу,

чтобы первой сообщить отцу эту новость. И видеть при этом его лицо!

- Ты даже не представляешь, что ты сделала, - проговорила она, после очередной

изумленной паузы.

- Представляю, - очень серьезно ответила тетя Флора.

- А что на это скажет Азол Кера?

- Какая мне разница, что он скажет? Мы хотим иметь внука, а Леман с Аделой - сына. И

никто нам не может это запретить. Мы ждем ребенка. У них политика, а у нас - семья.

Посмотрим, кто победит.

Страшно хотелось спать: от избытка впечатлений и от усталости, от сбоя в привычном

режиме. Услышанного уже хватало для того, чтобы уединиться и поразмыслить об этом.