темным лисвисам, к которым относился и он сам. Он гордился своей дочерью. Но ему

почему-то нравились светлые женщины, узколицые, с белыми или золотыми волосами. В них

было меньше демонического.

Дочь облачилась в длинное золотое платье, улыбка сделала ее вполне доступной.

- Я рада тебя видеть, отец.

- Я тебя тоже. Ты по-прежнему очень красива.

- Еще бы!

- Тебе еще не надоело кривляться у алтаря?

- Мне это нравится. Все смотрят на меня как на богиню, восхищаются, трепещут. .

- Это химеры, Канти. Когда-то надо иметь и семью.

- Вовсе не обязательно. Надеюсь, ты пришел не затем, чтобы читать мне мораль?

- Нет.

Кантина прошла вперед через весь зал и присела на лавочку у стены, между двух

светилен. Элигвааль последовал за ней.

- Мне не нравятся мужчины, - заявила она, потом посмотрела на него и усмехнулась, -

нет, не в том смысле... просто одни ничтожества кругом. Даже Верховный Жрец, он очень

умный, даже красив... но он же ничего не может. Только делает вид. Я же знаю, что все это

фокусы!

- А тебе нужен бог, - покачал головой Элигвааль.

- Да, - сказала она, - не меньше.

- Твои запросы слишком высоки.

Она посмотрела на него высокомерно.

- Разве?

В ее юной головке было много мусора, она кружилась от собственной красоты и славы.

Жизнь еще не научила ее ценить что-то еще, кроме эффектной внешности, силы и власти.

- Я слишком порочен, чтобы учить тебя, - вздохнул Элигвааль.

- Зато ты можешь все, - заявила она, - хоть и сидишь в глуши со своими мурнами, - вот

если б мне попался такой мужчина, как ты! Но таких больше нет.

- Зачем ты всех сравниваешь со мной? - сказал он недовольно, - ты же знаешь, что это

против правил. Меня же нет.

- Ты есть, - возразила она и взяла его за руку, - вот он ты, я тебя вижу, я тебя трогаю, ты

теплый, ты живой, ты говоришь со мной.

- Я давно умер, Канти. И ты это знаешь. Я тень.

- Не могу в это поверить. Особенно, когда ты рядом.

- А когда я прохожу сквозь стены?

- Это потрясающе.

- Канти, сколько можно объяснять? Есть источник, он формирует Элигвааля, как ему

нужно. И я не могу отойти далеко от этого источника, я просто расползусь, как клякса и

исчезну. Зато в радиусе действия я перемещаюсь мгновенно и куда угодно. Как солнечный

зайчик.

- Поэтому ты и сидишь у себя на болотах?

- Да. В столице мне труднее удерживать форму.

- А что будет с другими после смерти? Не все же становятся колдунами, как ты.

- Я не колдун.

- Называй себя, как хочешь... А я хочу знать, что будет со мной, когда я умру.

Элигвааль усмехнулся.

- А твой Намогус тебе этого не говорил?

- Прекрати издеваться! - вспыхнула Кантина, - ты столько всего знаешь, но

предпочитаешь молчать. Считаешь, что я недостойна твоих секретов.

- 99 -

- Ты знаешь главный мой секрет. Ты и больше никто.

- Спасибо и на этом, - Кантина выпустила его руку, - так какое у тебя ко мне дело?

- Мне нужен Коэмвааль.

- Почему же ты не пошел сразу к нему?

- Я не знаю, где его искать.

- В гостинице, где же еще? Или на корабле. А точнее я тоже не знаю.

- Собственно, мне нужен не он.

- А кто?

- Лауна.

- Дочь Гунтривааля?

- Она самая.

Кантина посмотрела недовольно.

- По-моему, ты собираешься впутаться в какую-то историю.

- Нет, - покачал он головой, - все гораздо проще.

- Постой-постой... она что, была у тебя?

- Да. Вчера вечером.

- Что ей понадобилось?

- Это тебя не касается.

- Ты весь состоишь из секретов, - усмехнулась дочь, - ладно, слушай: вчера Мештавээла

расспрашивала меня о тебе. Видимо, для нее.

- Ступай к этой Мештавээле и приведи сюда девушку.

- А если ее там нет?

- Спроси, где она и скажи, что это срочно.

Кантина поднялась недовольно. Ей явно не хотелось никуда идти, но ослушаться отца

она не посмела. Нервной походкой она вышла из зала, накинув на ходу на плечи изумрудный

гиматий.

***********************************************

Элигвааль остался один. Вокруг было тихо, как в могиле. Он оставил шубу на лавке и

стал медленно прогуливаться вокруг бассейна по черно-белым квадратам пола. Шаг - черная,

шаг - белая, шаг - черная, шаг - белая... Разговор предстоял неприятный. Ему необходимо

было признаться в своей жестокости и как-то ее объяснить. Объяснить, что он сам без ума от

этой девушки и никому не хочет ее уступать, хоть и не имеет на это никакого права, что он

жалок и смешон... А может, оставить все так, как есть? Пусть этот Коэмвааль умрет. И пусть

умрут все, кто посмеет встать между ним и прекрасной Лауной! Пусть!.. Только зачем, ради

чего? Что он может дать ей? Его же нет, он умер, он привязан к своим болотам, как бодливая

мурна к столбу на короткой веревке. Он - только тень своего хозяина, игрушка на его руке, и в

любую минуту может исчезнуть.

Он ходил, уже поборов свои эмоции, повинуясь холодному рассудку. Потом появилась

взволнованная Лауна, снова нарушая своим появлением его спокойствие и равновесие.

Элигвааль остановился.

Судьба явно издевалась над ним, подбросив такое искушение, разорвав монотонную

цепочку его дней и ночей. Девушка дышала часто, как после быстрого бега. Жара сорвала с

нее меха. Она замерла, словно точеная нефритовая статуэтка, обтянутая куском легкой ткани.

Белые волосы были схвачены на темени изумрудной заколкой и водопадом струились по

спине. Точеные руки нервно сжимали одна другую. Элигваалю хотелось провалиться сквозь

землю. Они долго смотрели друг на друга в полной тишине.

- Ты искал меня, колдун? - наконец выговорила она.

Отступать было некуда. Он подошел, остановился на вполне почтительном расстоянии и

хмуро спросил:

- Ты уже дала зелье своему избраннику?

- Нет, - ответила Лауна.

Элигвааль почувствовал некоторое облегчение.

- 100 -

- Не давай, - проговорил он властно, словно внушал ей это.

Глаза ее расширились не то от испуга, не то от изумления.

- Почему? - спросила она взволнованно.

- Потому что это зелье на смерть, - признался он.

Ужаса, визга и обвинений не последовало. Лауна только побледнела и спросила тише,

чем в первый раз.

- Почему?

- Потому что я желал его смерти, - довершил собственное разоблачение Элигвааль.

Теперь она вздрогнула, закрыла лицо руками, даже что-то проговорила, похожее на

молитву. Но потом, вместо того, чтобы убежать, шагнула к нему и спросила совсем тихо,

заглядывая ему в глаза:

- Почему?

- Это уже не важно, - сказал он.

- А если важно?

- Не волнуйся, - усмехнулся Элигвааль, - вот тебе другое зелье, а то выплесни в огонь, -

он протянул ей свою флягу.

- Я уже не знаю, верить тебе или нет, - проговорила Лауна в смятении, но флягу взяла, - а

вдруг все наоборот?

- Что наоборот?

- Вчера ты не знал, что я хочу улететь на Вилиалу. А сегодня жрецы сказали тебе... от них

же никуда не спрячешься, у них везде глаза и уши...

- О чем ты, вэя?

- Не притворяйся!

Ее тихий, взволнованный голос окреп, глаза заблестели.

- Я поняла: ты служишь им. А они не допустят, чтобы Коэмвааль взял меня с собой.

Потому что на Вилиале мой отец, и я его непременно найду! Они до сих пор его боятся!.. Так

какое зелье приворотное, колдун? То или это?

- Это.

- Значит, то, - вздохнула она.

- Послушай меня, - сказал он строго, - я не имею со жрецами никаких дел. И в первый

раз слышу, что ты собираешься попасть на Вилиалу таким способом. Для меня это была

банальная любовная история безо всякой политики. Ко мне по такому поводу приходят почти

каждый день: девицы, вдовы и даже старухи. Несчастная любовь бывает чаще, чем нарывы и